Записки Русского Туманного Флота

      В конце Января во Владивостоке установилась относительно теплая, но в то же время очень снежная погода. Несколько дней снег падал медленно и крупными хлопьями. То был снегопад в очень приятном своем проявлении. Только снег, и ничего лишнего. Ни морозов, ни пронизывающего ветра.       В один из таких дней, когда снегопад все же немного ослаб, Адмирал решил немного познакомить свою дочь с устройством базы. Не то чтобы все-все объекты представляли на ней интерес, особенно как для пятнадцатилетней девочки, однако же это был её новый дом, а дома желательно ориентироваться хорошо. В какой-то момент экскурсия перешла в обыкновенную прогулку. Момент этот совпал с восстановлением снегопада в прежней силе. Крупные белые хлопья ложились на чёрные волосы Тани. Что пробуждало в ней мысли о том, что как только она окажется в помещении с плюсовой температурой, снег растает и волосы намокнут...       Мысли оборвались, когда они дошли до набережной. Лишь небольшая её часть была отремонтирована осенью, и чтобы не класть бетон в снег, ремонт отложили до весны. - Снег... - Тихим голосом произнес Адмирал. - Почему он напоминает мне тот день? - А... Какой день? - Таня задала этот вопрос со всем интересом, ведь похоже, что она никогда не слышала этого рассказа. - День, который был даже не Зимой и очень далеко отсюда. В краях потеплее... - По виду и интонации речи, было понятно, что воспоминания не из приятных, но тем не менее, Адмирал готов был ими поделиться. - Где же? - Вновь задала она вопрос, и тут же в её голове проскользнули несколько предположений, но, впрочем, ни одно не имело обоснования, что она и сама понимала. Адмирал несколько промедлил с ответом, вглядываясь в пелену снежной завесы над морем. - То было летом 2038 года, в восточном средиземноморье. Примерно за год до Великого Морского Сражения. - Так, а что произошло? Какое-то ЧП? - Странно, что ты совсем не знаешь, о чём я... Впрочем, оно и понятно, я ведь редко говорил с тобой, особенно в том возрасте, когда тебе стоило говорить об этом. Да и сама ты флотом увлекалась на уровне парусников...       А надо сказать, что не смотря на то, что жизнь Тани и Адмирала ранее протекала во многом разрозненно, море и флот все равно имели в ней место. Но были они, как уже сказано, теми старыми. Эпоха броневой стали и больших пушек напару с эпохой радаров и ракет уступали эпохе парусов и мачт, марсофлотской эпохе. Об этом говорили и некоторые объекты её творчества. Она любила делать модели парусников, которые хоть и были скорее парадно-игрушечными, то есть, представляли корабль свежим, без грязи и потертостей, но точными. Так же она любила и рисовать, и часть её рисунков тоже изображали парусные корабли.       - Видимо настал момент рассказать. Ситуация в мире, как ты наверное знаешь, накануне блокады Тумана была крайне напряженной. Вторая холодная война в любую секунду грозилась перерасти в горячую, а там уже и Третью Мировую. Наша эскадра, пятое оперативное соединение, она же Средиземноморская, дежурила в том районе. И честно, не смотря на общую напряженность те дни были очень счастливыми для всего флота. Ведь спустя 10 лет разрухи, спустя еще 10 лет забвения, спустя 10 лет отхода ото сна и 10 лет ударной стройки, Он вновь стал океанским. Наш Военно-Морской Флот. Это вновь был Флот с большой буквы. Наш флагман, авианосец "Маршал Жуков" исправно и гордо нёс службу вот уже седьмой год. Меня тогда назначили на него Старпомом. Было приятно видеть с его мостика и наши фрегаты, и наши эсминцы, которые я бы скорее назвал крейсерами, и наши самолёты. Красота и величие...       - Но... Если все было хорошо, почему ты с таким... Сожалением, что ли, говоришь об этом? - Как я и сказал, обстановка в мире была удручающей. Многие государства не ладили с одной заокеанской исключительной "Демократией", что автоматически определяло их в лагерь союзников нашей страны, ибо мы этой "Демократии", как здравая ей альтернатива и не верующие в их исключительность крайне сильно не нравились... Не буду уж серьезно вдаваться в подробности того. Скажу лишь, что произошел очередной конфликт и последняя ниточка оборвалась. Был приказ - защитить. Было понятно - будем выполнять. Впрочем, как мы думали, достаточно будет показать флаг и заокеанские партнеры успокоятся, но... - Адмирал ещё немного помрачнел, понимая, что сейчас начнется самое неприятное, и самое главное в этой истории. - Они открыли огонь? - Строго говоря, Таня, огонь открывается из пушек. А они-то как раз в ту эру ничего почти не решали. У нас было две разные концепции. Наш флот давил ракетами, их - самолетами. - Немного не в тему, но... А зачем нам тогда нужен был авианосец? - Спросила Таня, выражая недоумение. - Кое-кто в наших КБ придумал подвешивать к истребителю Су-57 две огромные гиперзвуковые ПКР, которые сливались с его корпусом, образуя единую поверхность. Что увеличивало дальность поражения в три раза, к тому же ракету не нужно было разгонять до сверхзвука. Так вот... Да, уже вечером они подняли свои самолеты с приказом показать нам наше место. Случился бой. - Адмирал ненадолго ушел в воспоминания. Таня в это время стояла рядом молча и была готова слушать дальше. - Сам ход описывать не буду подробно... Тем более, все произошло относительно быстро. Уже за час или полтора большая часть обоих флотов была серьезно повреждена или пошла ко дну. В надстройку "Жукова" попала ракета, от чего я потерял сознание. Последним, что я слышал, правда, через связь, было хоровое исполнение песни "В бою не сдается наш гордый Варяг". Последним, что видел - тонущий старый крейсер с этим именем... Зрелище жуткое. Пылающий, искореженный корабль. Он именно горел, взрывов почти не было. Снаряды и зенитные ракеты были почти израсходованы, а ракеты противокорабельные - выпущены по противнику. После боя на счет Варяга записали три эсминца и один крейсер врага, а так же с десяток самолетов... Но вернемся на "Жуков". Когда я очнулся, бой был кончен. Вокруг - ни единого корабля, и похоже, что связь пропала. Корабль имел крен на правый борт и небольшой дифферент на нос. Но держался на плаву. На мостике было ни единой живой души. Солнце озаряло море утренним светом. Я поднялся, идти было тяжело. Я понял, что меня неслабо ушибло и я был легко ранен. Впрочем, я дошел до окон. Вид был жуткий и завораживающий. В лучах солнца черная, а местами еще чернее от гари и пробоин палуба с развороченными самолетами. Но все же появился повод для радости - на палубе были люди. Живые. Это означало, что экипаж, а значит и корабль не погибли. Но потом я оглядел мостик. Радость сменилась печалью и частично ужасом. Прямо под моими ногами лежал командующий эскадрой. Он не подавал признаков жизни. Тело командира корабля отсутствовало. Видимо, упало в море, так как добрая часть стены с правого борта была оторвана взрывом. Позже, я кое-как спустился с мостика. Делать там было явно нечего. Я постарался собрать команду. Оказалось, что из 4 тысяч человек осталось около полутора. Кого-то убило взрывами и осколками, кто-то задохнулся в пожарах, кто-то упал в море. Но все же количества живого экипажа было достаточно, чтобы привести корабль домой. Да и внезапно склад продовольствия был цел и невредим. Потом, конечно, шутили, что он бронированный. Но в тот момент было не до шуток. Как оказалось, я остался самым старшим офицером на корабле, а значит - я и командую. А скомандовать я мог ровным счетом одно: Идти в Тартус. - Тартус? - Перебила Таня отца. - Наш иностранный порт. В Сирии. Впрочем, оказалось, что и идти мы не можем, а только плестись. Внешний вал правого борта был перебит, а значит и внешний вал левого борта будет не столь эффективен. Было решено идти только на центральных валах, что конечно снижало скорость. Снижало её и то, что корабль был подтоплен. В итоге разогнались мы до целых семи узлов. Было проинспектировано и вооружение. У нас оставалась только 1/3 от огневой мощи зенитного вооружения. Да и радары многие были разбиты. Если враг придет - мы не сможем дать должного отпора. Было страшно, но корабль лег на нужный курс и пошел к своей базе. Так и прошло два дня. На третий день я увидел то, что показалось мне галлюцинацией, которая возникла из-за жары. А возможно и из-за утечки в реакторе, но реакторы-то были целы. Лишь позже я понял, что это было. На горизонте я видел туманницу. Впервые в жизни. Лёгкий крейсер HMS Aurora. - Так вот как ты познакомился с туманом... - Нам повезло, что она решила не нападать на нас. Неизвестно, что стало причиной тому, но только потому, что она не напала на нас мы остались живы. Её бы и целый "Жуков" на тот момент не одолел, а что говорить о поврежденном? На четвертый день, - продолжил Адмирал, - кто-то починил радиоприёмник. Мы услышали, что наш корабль погиб и горько посмеялись. Это во второй-то половине тридцатых годов двадцать первого века нас никто до сих пор не нашел? На пятый день нас заметили уже люди. Киприотский миллионер со своей яхты. И благо, первыми к нам пришли именно наши корабли. Благо, в том бою, как оказалось, мы понесли не настолько ужасающие потери. Было кому защитить "Жуков" в случае атаки врага. Мы дошли до Тартуса. Мне тогда вне очереди дали Контр-Адмирала, и сразу отправили домой. Войны не случилось, ибо звездные полосатики стали почему-то вдруг стягивать все силы к родным берегам. Лишь потом я узнал, что в те же дни, или несколькими позже, что наши, что их корабли встретились с туманом уже в бою. - А что же стало с "Маршалом Жуковым"? - Спросила Таня. В этот же момент она осознала, что во время разговора взгляд её отца не отрывался от снежной пелены, затягивающей море. - С "Жуковым" говоришь? С ним все прекрасно...       С моря послышался низкий и протяжный корабельный гудок. В снегу показалось яркое бледно-желтое сияние, и вот уже корабль стал обретать очертания. Широкий корпус с широкими спонсонами, гордо поднятый нос-трамплин и две надстройки-острова. Расчерченный линиями тумана, корабль медленно входил в гавань Владивостокской ВМБ.