Поворот судьбы

*** Все тело болело так, словно по мне пробежал целый гарнизон драконов. Тупой болью отзывались даже ногти и волосы. Голова кружилась, к горлу подступала тошнота, а мир почему-то выступал в красной дымке. — Не двигайся, — услышала я смутно знакомый голос. Сначала мне стало очень страшно, даже не знаю почему. Но затем мое тело обняло что-то теплое, и боль потихоньку начала отступать. Стало возможно нормально раскрыть глаза и посмотреть на того, кто находился рядом более четким взглядом. Ну, разве что в легкой пелене. Рядом лежал... о, оказывается я тоже лежу, мужчина. Я откуда-то знала, что он безумно красив, но эта красота меня настораживала и пугала. Бронзовая кожа, светлые серые глаза, отливающие серебром волосы, длинные, падающие мне на лицо и грудь. Заметив мой рассеянный взгляд на испачканные чем-то красным космы, он заправил выпавшие пряди за чуть остренькое ухо. Я было приняла его за эльфа, хотя кто бы сказал мне кто это такие, если бы не пара рожек. Оглядев странного типа, я чуть слышно произнесла, впервые услышав свой голос, не пение соловьев надо признать: — Больно. — Сейчас будет легче, — попытался успокоить меня мужчина. На кончиках его пальцев горел зеленый огонек. — Потерпи немного. Глупая девочка, что же ты с собой сделала? Губы не слушались, язык едва ворочался, но я все же спросила: — Кто ты? И... я? Он вздернул светлые брови. Затем провел пальцами по моему лицу и странно улыбнулся. — Ты моя. Не бойся, принцесса, я буду любить тебя так, как никто не любил. И никто не узнает, что ты жива. И он не узнает. Мужчина наклонился и прижался губами к моим губам, вдыхая густой и жаркий воздух. В груди сразу потеплело, дернулось, и снова стало нестерпимо больно. Затем я провалилась... Асур аккуратно взял бессознательное тело девушки на руки. С безвольно повисшей руки скатилось кольцо, звонко ударилось о каменную кладку пола и откатилось к двери. Но этого уже никто не видел, а закрывающийся портал никому не сможет об этом рассказать… *** 20 лет спустя — Ну вот скажи мне, как?! Как так вообще можно?! – сокрушалась я на сына. Он стоял, печально понурив голову и хвост. Синие волосы растрепаны, кое-где торчат листики. «Опять со своей стихией играл», – поняла я. Все это действо происходило во дворе, под заинтересованными взглядами наших соседей. Из-за забора с любопытством выглядывали соседские мальчишки – дружки сына. Ну а я стояла и отчитывала проказника, который «случайно» проделал во всех сушившихся простынях дырки, имитируя этим приведений. Теперь, когда-то белоснежные простыни из эльфийского шелка (в свое время мужу мозги вынесла, чтоб купил) лежали на земле, далеко не белоснежные и совсем уже не эльфийские. — Ну мам… — попытался вставить слово негодник, но увидев, как загорелись опасные ведьмовские искорки в моих глазах, благоразумно замолчал. Конечно я специально. Чтоб знал. Хотя эта ситуация заставляла улыбнуться даже вечно ворчливую и недовольную бабу Маню из дома напротив. Поэтому сейчас я стояла и корчила рожу, пытаясь сохранить сердитый вид и не улыбнуться. Далион… — начала было я по новой, но тут скрипнула калитка. — Ну, что ты ворчишь, — с улыбкой на губах спросил он, нежно обнимая меня сзади, – Тебе вредно нервничать, — и этот рогатый бес с любовью провел ладонью по моему заметно округлившемуся животу. Я развернулась в кольце его рук и крепче прижалась к широкой груди. Сын же, поняв, что на этот раз гроза миновала, скорчил забавную рожицу, типа «Ну вот, опять милуются», задорно обдал нас волной теплого ветерка и помчался дальше играть со своими друзьями. — Ты слишком часто ему потакаешь, — пожурила я мужа. — Не чаще, чем ты ему, — целуя меня, ответил он. *** Придя в сознание, я не помнила ничего, что было до того, как я его потеряла. И, честно говоря, я немного растерялась, найдя себя на руках умопомрачительного мужчины… У которого были самые настоящие рога и хвост… Конечно, тогда бы я ни за что не поверила, что он в скором будущее станет моим мужем. Меня безумно влекло к нему, хотя я чувствовала, он – опасен. Поэтому первое время старалась держать его на расстоянии, часто грубила ему и всячески давала понять, что он мне неприятен, боясь признаться себе в том, что все как раз совсем наоборот. Несмотря на мое поведение, он относился ко мне, как к хрустальной. Холил и лелеял. И меня это очень даже смущало. Деревня, в которой мы оказались к тому моменту, как я очнулась, была вполне процветающая. Я бы скорей даже назвала "городом поселочного типа", что ли. Люди были приветливые, хотя заметно остерегались этого рогатого. А вот меня полюбили, если можно так сказать, с первой минуты. Ну правда, бедняжечка, без роду, без племени, без памяти. И видя его отношение ко мне, люди постепенно перестали бояться и его. Сперва, жили у добрых людей, решивших пустить черта на порог. Я и сама не заметила, как привязалась к нему. Пока он помогал хозяевам, приютившим нас, я тайком за ним наблюдала. И мое сердце начинало биться все чаще и чаще. А потом он построил дом. Для меня. Большой, из дерева и камня, двухэтажный и с погребом. И, как это ни странно, я разрешила ему жить со мной. Хотя, народу это вовсе не показалось удивительным. А потом мы решили посадить дерево. Он хотел вишню или яблоню, но я почему-то настояла на дубе, категорично оказавшись от яблони (интересно, к чему бы это). Ну а потом, как вы догадались, у нас появился сын. Вы не подумайте, это все произошло не в одночасье, а на протяжении долгих 10 лет. Хананель много чего мне рассказал. Только он ничего мне не рассказывал о прошлом. Зато рассказывал о своей расе, и о том, что если асуры, так они себя называют, полюбят человека или другую смертную расу, то избранник делит с ними вечность. Так и я. Осталась такой же, какой была 20 лет назад. Сейчас нашему сорванцу уже 10 лет. И мы ждем второго ребенка. Я счастлива. Просто по настоящему влюблена и счастлива. И сейчас мне совсем не важно, что было в прошлом. То, что случилось, было так давно… *** Хоть сейчас и лето, за окном темным темно. Гроза, гром и молнии. По стеклу карябают ветки дуба, а дома так тепло и уютно. Тепло очага не только греет тело, но и сердце. Я развернулась, взглянув на саламандру, которая так внезапно появилась у нас дома. А ведь это хороший знак. Раздался стук в дверь. — Хананель, кто это? – громко спросила я, не отрываясь от готовки. Так и не услышав ответа, я пошла смотреть сама. Их было шестеро. Четверо из них были в плащах, с надвинутыми до самого подбородка капюшонами, поэтому я не смогла их как следует разглядеть. А вот двое других оказались мужчиной и женщиной. Они кутались в один плащ, и, по-видимому, мужчина пытался согреть свою спутницу. Хананель стоял напротив открытой двери, и, как мне казалось, был напряжен. Пришедшие тоже молчали и были похожи на статуи. — В чем дело? – спросила я, подходя ближе. Мне показалось, или Хананель вздрогнул? — Эти странники просят укрыться на ночь, — ответил он, поворачиваясь, — но у нас нет свободных комнат, — и собрался закрыть дверь. — Как нет? – тупо переспросила я, вспоминая, что еще как минимум четыре комнаты свободны. Хананель почему-то грозно стрельнул в мою сторону глазами. Ага, знаем, проходили. Позлиться, и сам же извиняться прибежит. — Проходите, — сказала я, открывая дверь. Немая сцена повторилась. Да что такое? Я выразительно выгнула бровь, намекая взглядом, что уговаривать их зайти не собираюсь. Не зайдут, закрою дверь перед их же носом. Первая из всей этой компашки в себя пришла девушка. Она легонько подтолкнула своего спутника под ребра, чтоб тот тоже очнулся. — Надеюсь, мы вас не стесним, — как-то запинаясь, промямлил тот, остальные же хранили гробовое молчание. Я отошла в сторону, пропуская гостей в дом, попутно пододвигая стоявшего в дверях как скала Хананеля. — Проходите, располагайтесь. Ужин скоро готов будет, — приветливо сказала я и оставила разбираться с ними мужа, — Смотри мне! О твоем поведении мы позже поговорим! – успела шикнуть ему, получив в ответ хитрый взгляд. Однако я уверена, что Хананель был не на шутку встревожен и напряжен, когда открыл дверь нежданным гостям. С готовкой ужина я закончила очень быстро. Запечная курочка, вареная картошечка с зеленью да сметаной, салат из помидоров с огурчиками, только вынутый из печки румяный хлебушек, ягодный пирог и холодный квас и настойка ароматных трав, по вкусу. Зайдя в столовую, увидела, что гости уже расселись за большим кедровым столом. Вот теперь их можно было и рассмотреть. Четыре разноцветных черта: красный, фиолетовый, зеленый и синий, при виде которых у меня екнуло сердце. Еще двое, рыжий парень с веснушками, простоватое, но не лишенное изящества лицо и приятная, миловидная девушка, худенькая чересчур, правда, ну да ладно. Откормим. Пока расставляла чашки-ложки, старательно пыталась проигнорировать всех шестерых, но четверых в особенности. — Уважаемые, со мной что-то не так? – задала я в лоб всем четверым, когда сил уже терпеть не было, — Вы во мне еще двенадцать дырок протрете, если так смотреть будете. Вот я и спрашиваю, со мной что-то не так? – пояснила я на непонимающие взгляды. Те вроде как смутились и уставились в ароматно дымящиеся тарелки. Ну, вот ладненько. Все расставлено, все готово. Можно и к ужину приступать, хотя… кого-то явно не хватает. Не успела я додумать эту мысль, как на верхнем этаже что-то громыхнуло, хотя, по звуку было похоже, что никак не меньше взрыва. В гостиной повисла гробовая тишина, и только красивая хрустальная люстра мерно поскрипывала, качаясь из стороны в сторону. Мы с Хананелем переглянулись и в один голос рявкнули: — Далион!!! Использовав незамысловатое заклинание телепортации, я явила пред свои грозны очи сына. Тот невинно улыбнулся, пытаясь пригладить одной рукой шухер на голове, а другой прижимая к себе мою книгу с заклинаниями. — Прости, мам… — выдал он, хлопнув глазками. — Ты опять взял мою книгу? Я же тебе говорила, что магия у нас разная... И заклинания по разному выходить будут. Что ты использовал? — Эээ… Я хотел прибраться в комнате… с помощью магии. Я только закатила глаза и устало вздохнула. Думаю, мне будет, чем завтра себя занять, когда этот чертенок умчится гулять с друзьями. — Садись есть, — я отобрала у сына книгу и подтолкнула его к столу. Тот увидал гостей и от покаянно-невинного вида не осталось и следа. Гости же смотрели на него странными глазами, попутно стреляя ими в мою сторону. Хананель сидел необычайно тихо, и только его мечущийся из стороны в сторону хвост говорил о его нервном состоянии. Сели мы есть в полной тишине, и только Далион с интересом сверкал на всех своими синими глазищами. — А как у тебя дела с учебой? – спросила я, чтобы разрядить обстановку. Знала бы, чем обернется этот невинный вопрос – молчала бы в тряпочку… — О, мам! Сегодня нам рассказывали о войне Асуров! Ну помнишь, двадцать лет назад… То время еще называют Смерть Феникса! – я скривилась, как будто бы целый лимон в рот засунула. — Да? Ну и хорошо… — хотела я уже закрыть тему разговора, но видимо сына этот урок произвел неизгладимое впечатление. — Говорят, что победу тогда принесла принцесса, возлюбленная наследного принца асуров. Она пожертвовала собой, чтобы остановить войну и вернуть всем демонам души. А еще некоторые говорят… — он изливал все новые и новые легенды, мифы и предположения. Я вяло кивала, изобразив на лице внимательную улыбку, однако ничего не слышала, занимаясь самобичеванием. Ну зачем я подняла эту тему… — … а еще я думаю, наследник сам виноват. Он мог бы… — Вот уж чьей вины здесь точно нет, так это Данте! Просто одна глупая и весьма эгоистичная принцесса не привыкла прислушиваться к другим! И поверь мне, я с полна за это поплатилась... – выпалила я, прежде чем захлопнула ладошкой рот. И опять в комнате повисла гробовая тишина, от которой оглохнуть можно. — Мааам, — протянул Далион, — а знаешь, ты очень и очень похожа на ту самую принцессу по описанию из твоей книги… И глаза у тебя иногда золотыми становятся… Попала. — Эээм, думаю тебе пора спать, — поспешно сказала я, подталкивая сына к лестнице на втрой этаж. – Да, на всем пора спать. Я сейчас все постелю.. – загоношилась я как мышь под веником. — Лилит? – столько удивления, столько боли и надежды в таком родном, далеком, но не забытом голосе. Я развернулась и грустно всем улыбнулась: — Привет. На Хананеля было страшно смотреть. Побелев лицом, он застыл, словно перед казнью. — Лилит, ты помнишь… — прошептал Бальтазар. Катинка сидела, с грустью и пониманием смотря на меня. Вадик тоже ничего не говорил. — Да, Бали. К сожалению… — от этих слов все четверо вздрогнули, а Хананель с удивлением поднял на меня глаза. — Но, Лилит… — начал было Данте, но замолчал остановленный знаком руки. Как я была рада их всех видеть. И как мне было больно. — Не надо, чертенок. – Грустно улыбнулась я. – Что было, то прошло. Знаете, наверное я впервые благодарна вам, за то, что вы появились в моей жизни. Все. Без вас, у меня не было бы того что я имею сейчас . Ни дома, ни любимого мужа. – На предпоследнем слове я сделала особое ударение. – Прошло двадцать лет. Многое поменялось, очень многое. И я поняла, что все мои чувства… Я ошибалась Данте. Я думала, верила, что влюблена, но я ошибалась. Спутала любовь с привязанностью, глупая девчонка. Пожалуйста, пойми и прости меня. Я действительно ничего не помнила, когда пришла в себя. И единственный, кто был рядом – это Хананель. И я узнала его с совершенно другой стороны. Нет, не так. Я узнала настоящего его. И настоящего его я полюбила. Я знаю, что тебе больно. Я знаю, что вам всем больно. Но так же больно и мне. Я знаю, что ты женился и у тебя растет наследник. Уголек рассказала. Она часто бывает у вас во дворце. Я искренне счастлива за тебя. Но пожалуйста, не рушь мое так долго искомое счастье… *** В ту ночь четыре одинокие фигуры покинули гостеприимный теплый дом. Под глубокими капюшонами было сложно разобрать их лица. Однако, один из них, шел немного позади всех. И на его лице была горькая усмешка, а в темно-синих глазах прощенье. «Будь счастлива, маленькая принцесса»