Хронический стояк.

Я не помню, в какой из моментов времени, моя жизнь изменилась. Вернее изменился её смысл. Когда я успел полюбить заточение в четырёх стенах, перекрытых сверху потолком, воздух в которых был прокурен насквозь, как и мои иссохшие мозги. Я не помню тот день, когда насущные проблемы перестали волновать мою сущность, и всем, стал для меня один единственный человек. Он далеко не идеален, напротив, в нём можно отыскать массу недостатков. Вечно чем-либо недовольный, зачастую язвительный и всё делающий наперекор, он заполнил меня до краёв собой. Моим ежедневным желанием стало лишь обладать им, его телом и душой. В голове стали крутиться лишь мысли о нём, его образ и слова, что он произносил. Каждый день наполнился разговорами с ним, его прикосновениями и скользящим по периметру комнаты силуэтом. Мы уже не могли расстаться, сутками напролёт обнимаясь крепко везде, где только могли сцепиться друг с другом, трахались по разным углам небольшой квартиры, объединяясь в минуты оргазмов в одно целое. Ссорились, разбегаясь по комнатам, но неизменно возвращаясь к истокам и повторяя всё по кругу. И снова, разговор исчерпывает себя, очередная тема закрыта, но слова из моих уст всего лишь прикрытие необузданного желания снова вжать его тело в любую плоскость, будь то диван, пол, стена или стол и в который раз исследовать дрожащими пальцами изгибы подтянутой фигурки, сдирая одежду, которая лишь мешалась на пути к высшей точке наслаждения. * * * У меня на тебя хронический стояк. Вся моя плоть стремится поскорее вторгнуться в твое нутро и совершать яростные грубые толчки, лишь ради удовольствия наблюдать за подрагивающими ресницами, приоткрытыми пленительными губами, издающими такие похабные и пошлые звуки, напрочь сносящие мою крышу изо дня в день. Кончики пальцев чувствуют под собой покрытую мурашками кожу, сжимая её крепче, до лиловых синяков, зубы впиваются в кожу, оставляя свои рваные метки, на уровне звериного инстинкта, чтобы никто и никогда не посмел прикоснуться к тебе, потому что ты только мой. До смерти. Это не эгоистическое «хочу», которое стремится удовлетворить мое эго, это, ради того, чтобы ты кричал, стонал, захлебываясь в своих вскриках, выгибаясь мне на встречу, сжимая мои руки в ладонях в экстазе. Твоя маленькая изюминка – на твоих ногах подгибаются пальчики, когда я врываюсь особенно глубоко и причиняю тебе столько восхитительного наслаждения. Меня разрывает между желаниями продолжать всаживаться в тебя, словно пытаясь достать головкой ствола верхнего нёба и уделить внимание твоему члену, торчащему как кол и изнывающему от недостатка ласки. Я оставляю твою задницу в покое и склоняюсь низко-низко, шире разводя узкие бедра и вбирая горячими губами нежную плоть. Я не знаю даже что мне нравится больше, засаживать тебе по самые яйца, или сосать твой сладкий хер, Мелло. Минет многие считают постыдным, унизительным и не все соглашаются на такие услуги. Но я так сильно люблю тебя, что готов делать что угодно, не брезгуя ничем, чтобы тебе было хорошо. Твое тело –мое тело и стыдиться здесь нечего. Постанывания, ласкающие слух побуждают действовать активнее, выписывая головой восьмерку и совершать языком такие изгибы, что ты кончаешь сразу же мне в рот. До сих пор удивляюсь, почему твоя сперма не шоколадного цвета, ибо на вкус именно оным и является. Приняв все в себя, опускаю голову ниже, напоследок всасывая все до капли и касаясь кончиками волос кожи, щекоча, выпрямляюсь, развратно облизываясь и глядя на твое, опустевшее от пережитого, лицо. Но ночь только началась. Просовываю пару своих пальцев в твой ротик и получая щедрое смачивание слюной, опускаю руку меж твоих ног, поглаживая сфинктер и проталкивая в узкое отверстие сразу три пальца. Мой, только мой и ничей больше. Вновь нависаю над тобой и игриво нашептывая что-то на ухо, готовлю к следующему раунду, так как кувыркаться мы будем всю ночь, до рассвета.