Эйс привык, что к его ногам падают. Не привык, что божеством может быть кто-то другой.
«Скажи, сколько в тебе нерастаявших глыб льда, радость моя?»
Но этот вопрос никогда не будет задан. Просто потому что назвать Фёдора «радость моя» язык не повернется. Особенно если он будет слушать. Каким бы сильным не было это влечение. Эйс не стал бы отрицать, что его тянет к Достоевскому. Он даже не во вкусе короля. Кого могут привлечь эти худые плечи, этот усталый взгляд, эта вечная бледность?Против всего привычного. Безбожно сломанные прежние устои.
«Чем же ты так меня привлёк, скажи?»
Фёдор не ответит. Просто потому что и этот вопрос не услышит. Эйс не станет признаваться первым. Это у его ног должны лежать другие люди. Это ему должны признаваться в любви. Хотя глупо пытаться даже представить, что Достоевский придёт и признается в безграничной любви. Он не настолько глуп, чтоб пойти на такой шаг.Даже если бы он и любил, осторожность и расчетливость бы не исчезли. А как иначе?
«Да что в тебе особенного?»
Эйс и сам знает ответ. Фёдор не похож ни на кого другого. Сравнивать его со всеми прошлыми девушками не имеет смысла. Достоевский почти что божество. Холодное и недоступное. В нём нет ни толики пошлости, ни открытости. Зато у него есть невероятно высокая самооценка и огромнейшая харизма.Вот только почему-то в этом нет особого смысла. Глупо выходит.
«Оттай»
Хочется бросить ему каждый раз, когда он проходит мимо. Когда его холодный взгляд изучает всё вокруг. Но Эйс знает, что как бы он не старался, тепла всё равно не хватит. Как бы не тянулся к ледяной скульптуре, она всё равно будет холодной и недоступной. И в этом есть что-то особенно привлекательное.Он не обращает внимания на то, что стена начинает трескаться. Будто вот-вот развалится.
«Иначе остыну и я»
Просто потому что тепло исчезает, когда вокруг один холод. Эйс и не замечает мельчайших перемен: едва заметную улыбку на чужих устах, длинные диалоги. Фёдор будто приоткрывает завесу, позволяет посмотреть и коснуться. А потом опять закрывается в храме изо льда. До тех пор, пока ему самому не станет там холодно.Холодно и одиноко, как раньше совсем никогда не было.
«Ты слишком холоден и недоступен»
Достоевский прекрасно знает, что мнение Эйса таково. Это очевидно по его взгляду, по эмоциям, по поведению. Всё выдает его с головой. И Фёдору было бы даже смешно. Если бы он не боролся с самим собой. Не пытался собрать ледяной щит из осколков, которые начали таять в руках. Ничего не выходит, совсем ничего.Это проклятье, по-другому не назвать. Холод перестает быть родным и привычным.
«Может откроешься?»
Желания Эйса тоже очевидны. Уже давно видно, что он устал стучаться в закрытую дверь, устал согревать ледяную статую своим теплом. Он гаснет, тепло внутри него исчезает. И Фёдор видит. Просто потому что не замечать не может. И всё же прежний мир ему всё ещё дорог. Прежний мир, с его холодом и одиночеством.А душа молит тепла. Молит освободить её из ледяной клетки, чтоб она наконец смогла согреться.
«Как ты совсем не замерз?»
И правда, как? Может этих мимолетных касаний и правда хватает? Фёдору кажется, что нет. Он день за днем допускает всё больше вольностей. Сумбурно, совершенно случайно. Доверие — участь слабых. Демон однажды так потеряет свою хватку — станет слишком человечен. Перестанет быть достоин называть себя богом.Но как скоро это произойдет? Будет ли это смертным приговором?
«Тебе стоило бы перестать»
Фёдор не признает, что ему нравятся чужие объятия. Нравятся прикосновения чужих рук. Так никогда раньше не было. Чужая забота, чужие касания — всё это раздражает. Но Эйс парадоксальное исключение из правил. Его заботу хочется принять, пока она не стала слишком навязчивой. Пока касания не стали слишком настойчивыми.Всё давно стало каким-то другим. Мир изменился и это неправильно.
«Лёд тает, да?»
Эйс и правда тёплый. И его тепла почему-то хватило на двоих. Хватило, чтоб отогреть чужую душу, чтоб сломать барьер. Эйс улыбается, потому что обнимает не ледяную статую, а живого человека. Всё ещё чуть прохладного, но уже настоящего. Не статую божества, сделанную талантливым мастером. Живого человека, который тоже может устать от одиночества.«Да»
У Эйса мягкие волосы, которые почему-то так приятно перебирать. Фёдору нравится это. А ещё ему невероятно нравится, как зацвел этот человек, стоило лишь подарить ему малейший ответ. Улыбается и лежит на чужих коленях, позволяя делать абсолютно всё. И Достоевский не упустит такой прекрасный шанс«Я люблю тебя» «Та же проблема»
И как бы странно это не звучало, для них любовь и правда проблема. До тех пор, пока не взглянуть на неё под совсем другим углом.