Она танцует

Она приходит по ночам, в короткие часы отдыха, когда я забываюсь беспокойным сном — на жёсткой койке в казарме или свернувшись на голой холодной земле прямо в окопе. Эта кампания идёт уже долго, так долго, что я потерял счёт времени. Наверное, года два или три, но мой хронометр давно вышел из строя, а здешние сутки и годы трудно соотносить со стандартными. У офицеров есть хорошие хронометры. У комиссара. У Механикум. Вроде бы у нас есть связь с орбитой, а через корабельных астропатов — со всем Империумом, но я всё равно чувствую себя потерянным во времени, в пространстве... в самом себе. Я знаю только громогласный рокот артиллерии, разрывы снарядов, треск и шипение лазганов, крики и ругань сослуживцев, отрывистые приказы командиров. И конечно, мерзкие рожи хаоситов по другую сторону окопов. Знаю их искажённые безумием лица, пустые глаза, нечестивые выкрики — и свой собственный страх, который не отпускает меня ни на минуту, но уже сделался таким привычным, что я почти не замечаю его. Все дни слились в один бесконечный отвратительный день, наполненный грязью, кровью, яростной злобой и глухим страхом, но более всего — тоской и усталостью. Но всё меняется ночью. Стоит мне закрыть глаза, как я вижу её вдалеке. Тёмный силуэт на на фоне невозможно фиолетового неба, переливающегося немыслимыми, не существующими в природе красками. Небо ярче, чем на Кадии, где мне однажды довелось бывать. Ярче, чем ирреальные отблески Имматериума, которые просачиваются иногда через закрытые створки иллюминаторов корабля во время варп-переходов. И чёрная фигурка, кружащаяся в танце. Её движения идеальны и совершенны, невозможно красивы, слишком гармоничны, чтобы быть реальными. Они начинаются в тишине, но их ритм из беззвучия создаёт прекраснейшую музыку, рождает её из ниоткуда. Это мир отвечает её упругому шагу, величавым поворотам, гипнотизирующим движениям рук, изгибу тонкого стана. Её фигура и движения пробуждают самые тайные, самые грязные фантазии, я хочу её так, как не хотел до того ни одну женщину. Это существо кажется просто созданным для наслаждения, для страсти, не знающей границ и пределов. И в то же время она так далека, так недоступна... и она танцует. Чтобы овладеть ею, нужно прервать её танец — но отчего-то я знаю, что он не закончится никогда. Что рассыплются космической пылью миры и погаснут звёзды, а она всё будет кружиться в отсветах неба невозможных цветов. Она так легка, так невесома, она словно летит над землёй. Само очарование. Сама грация. И она бросает на меня взгляд, мимолётный, длящийся одно мгновение, но за это мгновение я проживаю тысячу жизней. В этот миг она ласкает меня, жадно и нежно, она вьётся вокруг меня, не прекращая танца, зовёт меня с собой. Я не знал ещё наслаждения более яркого, острого и мучительного. Я чувствую прикосновения её изящных, умелых пальцев, совершенный бархат её кожи, цветочный аромат её дыхания, но моё тело требует большего. Распалённый до предела, до безумия, я мчусь за ней, пытаясь к ней прикоснуться, но она дразнит меня и ускользает. Я бегу вперёд, взмахиваю руками, пытаюсь поймать ритм её шагов, непроизвольно покачиваю бёдрами и постепенно присоединяюсь к ней в её вечном танце. Или же она, смеясь, сдирает с меня кожу, медленно, лоскут за лоскутом. Она разрезает мои мышцы, проходит острыми ногтями по оголённым сосудам, один за другим извлекает и разглядывает внутренние органы. Она раздирает мои лёгкие, лишая меня воздуха, отделяет мышцы от костей и вытягивает сухожилия. Играет симфонию боли на оголённых нервах. Она истязает моё тело, но она рядом — прекраснейшая, самая желанная. И боль становится счастьем, а счастье теперь неотделимо от боли. Она слизывает мои слёзы и целует влажные отверстые рты моих ран. Она пьёт моё страдание как божественный нектар. Это длится долю секунды, это длится вечность. Она продолжает свой танец, одарив меня лишь взглядом. Я просыпаюсь среди войны и грязи, холода, вони сгоревшего прометия, крови, страха и немытых тел. Я возношу молитву Императору вместе со всеми, я прошу Его защитить меня от ночного безумия, я повторяю заученные слова и привычным движением складываю руки в знамение аквилы. Но в мыслях, против воли, я умоляю о другом. Чтобы её танец продолжился наяву.