Холодные пальцы вовсе не греет кружка с давно остывшим кофе, но Лиса всё ещё пытается, возможно, потому что не может так просто сдаться. Она натягивает рукава свитера до самых кончиков пальцев и крепче сжимает обжигающе холодную поверхность. И это всё так глупо напоминает ей о Джису, что она готова рассмеяться, вот только ни капли не смешно. Хочется плакать, биться в истерике и кричать, но она лишь сидит и наблюдает за тем, как её онни смотрит в окно, на улицу, туда, где вроде как должна была начаться весна, но на деле же они будто застряли в вечной зиме. И это тоже отчасти символично.
Лиса смотрит на Джису, и руки у неё дрожат непонятно то ли от холода, то ли от нервов, она роняет чёртову кружку на пол, разбивая на тысячу осколков, окрашивая белый ковёр. Джису не оборачивается, не смотрит, не спрашивает: в порядке ли Лиса, она лишь тихо вздыхает, а взгляд её будто стекленеет. Манобан знает это, даже не оборачиваясь, чувствует, как онни крепче сжимает в пальцах свою кружку, точно такую же, как та, что только что разбила она сама. И ей кажется, что это не просто кружка, а символ чего-то большего между ними, чего-то, что точно так же разбилось по её собственной неосторожности.
Лиса не понимает ровным счётом ничего. Ей всегда было трудно угадать то, что чувствуют люди, но сейчас её интуиция бьёт тревогу и, наверное, твердит о том, что пора уходить. Но Лиса отчаянно не хочет её слушать, потому что очень хочет вновь ошибиться в своих предположениях, как всегда, так, чтобы Джису потом снова рассмеялась этим своим чуть-чуть сумасшедшим смехом. Чтобы растрепала её светлые волосы и назвала глупой, только бы снова не смотрела так холодно и безразлично.
Лисе страшно, если честно. Лалиса переживает, а ещё ненавидит, ненавидит спойлеры к фильмам, потому что именно это она видит в каждом холодном взгляде своей онни, читает в каждом слове. Лиса боится потерять Джису, боится, что её переживания не пустые, но в каждом действии возлюбленной она видит это, видит спойлер, буквально чувствует его всем своим нутром, хоть и продолжает успокаивать себя, повторять, что это лишь игра воображения.
Их фильм до банальности идеальный, сюжет простой и, возможно, переполненный клише, но что она может с этим поделать, если фильмы про любовь все такие? Вот только что-то не складывается в последнее время, и Лиса не понимает, кто в этом виноват, быть может, сценаристы в край обленились, а, может, подкачала игра актёров. Лалиса не знает, что и думать. Может, всё происходящие лишь сюжетный поворот их истории, прописанный сценаристами, чтобы развлечь зрителей, сделать небольшую интригу, вписать напряжённый момент? А, может, ей самой давно стоит прислушаться к своим чувствам и, не досматривая до конца, уйти прямо сейчас?
Она не знает, потому в нерешительности замирает перед ней, не в силах что-либо сделать, просто стоит и смотрит на Джису, которая, кажется, не улыбалась целую вечность. Лисе откровенно больно смотреть на грустную онни, она хочет сделать хоть что-то и, наверное, поэтому спрашивает о чём-то совершенно незначимом, надеясь услышать её весёлый голос. Но Джису лишь поворачивает голову в её сторону, и это, видимо, единственный ответ, который она получит. У Джису глаза пустые, они уже не блестят как раньше, не искрятся влюблённостью. Её любимая Чичу, словно потухла, её свет словно погасили, и Лиса осталась одна в ужасной темноте, напуганной девочкой, отчаянно ищущей выход из положения, вот только тот вовсе не спешит появляться.
Ким отворачивается, не дождавшись действий, и плечами передёргивает, каждое её действие выдаёт её раздражение. Лиса не понимает: её ли это вина? Ей так отчаянно хочется спросить, о чём же сейчас думает её любимая онни, но она не может выдавить из себя и слова, а Джису словно и вовсе не волнует всё происходящее, она смотрит в окно долго и напряжённо, будто высматривает там что-то.
На улице идёт снег, отвратительно белый, ложится на землю, и плевать ему на календарную весну, да и людям, кажется, плевать. Плевать на чувства Лалисы, тонущие в мокром снегу, умирающие в холодном взгляде Джису, устремлённом на безразличную толпу.
Лисе жутко, некомфортно и до боли тихо. И это вовсе не та уютная тишина, в которой они проводили вечера вдвоём. Нет, это совсем иная, душащая, давящая, звенящая в ушах.
Лиса говорит что-то, совершенно не отдавая отчёт себе в том, что именно. Говорит, кажется, про то, что завтра скорее всего пойдёт дождь, и как-то плевать на то, что сегодня уже идёт снег. Лиса знает: Джису не любит дождь, но всё же пытается вывести её хоть на какой-то разговор, пусть даже о погоде, чтобы разрушить эту пугающую тишину между ними.
Ким молчит, вздыхает вновь, а Лисе кажется, что они неизбежно приближаются к концу этой затянувшейся сцены. Она думает о том, что всё чаще видит Джису в профиль, потому что та вовсе не смотрит на неё, и, наверное, это нехороший знак. Плохие знаки — это всё, о чём в последнее время думает Лалиса. А ещё о тихих, почти судорожных вздохах — единственном звуке, кроме её собственного голоса, нарушающем тишину между ними, она не рада этому, потому что знает, что с каждым таким вздохом из сердца Джису уходят все чувства к ней. Но Лиса упорно пытается это отрицать, потому что у неё плохое, просто ужасное предчувствие.
Расстояние между ними равно всего лишь паре шагов, Лиса может преодолеть его быстрее, чем сказать слово
«Расставание», но она не двигается, возможно, потому что боится, что если сделает хоть один шаг, то навсегда увязнет в своих глупых чувствах, которые, как ей кажется, совсем скоро станут безответными. Расстояние между ними всего пара шагов, Джису может преодолеть его быстрее, чем Лиса скажет слово
«Люблю», но она всё продолжает смотреть в окно, не шевелясь, потому что, на самом деле, между ними будто целая пропасть отчуждение, и она не знает, когда именно это стало так. Джису знает лишь то, что конец близок, она видит это в глазах Лисы каждый день.
Их жизнь стала ужасно тяжёлой, почти невыносимой. Их жизнь, раньше наполненная счастьем, разделённом на двоих, их общий мир и будущее, раскрашенные во все тона розового, теперь беспросветно чёрные. Лисе тяжело, у неё уже нет сил, она устала, а вся эта ситуация будто тяжёлый камень на её шее тянет на дно, и ей бы хотелось избавиться от этого душащего чувства, но она не может, не может смотреть, как её Чичу уходит. А, может, она просто не может смириться с тем, что-то, что было между ними, закончится?
Но все слова, которые они произносят, все их вынужденные разговоры и редкие встречи, которые теперь граничат со случайностью, — всё это лишь предзнаменование их конца. Лиса отчаянно цепляется за прошлое, надеясь, что глупые сценаристы, прописывающие их роли, изменят своё решение. Лиса злится на них, она, как взбешённая кошка, готова разорвать их когтями, к чёрту порвать их жалкий сценарий, чтобы увидеть, как Джису улыбается ей так, как прежде.
Лалиса, как хороший менеджер, и заботливая девушка всегда прочитывала сценарии Джису, чтобы знать её роль, чтобы быть хоть капельку полезной ей в её любимой работе, она была готова часами репетировать с девушкой, лишь бы Джису была счастлива. Манобан читала тысячу сценариев, и всегда видела, какие из них удачные, а какие не очень, но тот сценарий, которому они следуют сейчас, просто ужасный, переполненный дурацкими клише о расставании. И, если бы Лиса могла, она бы посоветовала Джису не играть в этом глупом фильме, потому что сцены, которые разворачиваются перед ней до ужаса однообразные и совершенно бессмысленные. Лисе кажется, что она видела их сотни раз, но чувство тревоги никак не покидает её сердце. Возможно, если бы это был фильм, то он бы стал жутким провалом. Но ей всё равно, она бы пошла на него в кинотеатр, чтобы плакать и держать Джису за руку, но без неё весь смысл теряется.
Лиса смотрит на Джису, а за окном заходит солнце. Лалисе всё равно, ведь ей кажется, что её собственное солнце давно зашло, примерно, тогда, когда Джису перестала улыбаться, когда из её вечно радостного образа ушёл весь свет.
Её Джису была настоящим солнцем, она улыбалась так ярко, что на сердце тут же становилось теплее. В её глазах можно было рассмотреть целую Вселенную, а с её непорочной красотой не мог сравниться ни один цветок мира. Но теперь она всего лишь Луна, такая же одинокая и холодная, бесчувственно красивая. Её Джису постоянно шутила и не могла ни минуты усидеть на месте, а сейчас она часами смотрит в окно и больше не строит ей дурашливые рожицы. Её Джису злилась, когда Лиса целовала её прилюдно, но всё же постоянно снова и снова брала ту за руку и тащила в парки развлечений, гулять по оживлённым улицам и в кино, буквально вынуждая младшую, испытывая её терпение, а сейчас Джису не выходит из дома, смотрит безразлично и за руку уже не берёт. Не обнимает холодными вечерами, не утыкается вечно холодным носом в шею, не целует украдкой в висок, пока Лиса спит. Даже вместо любимого горячего шоколада наливает крепкий кофе без сахара, который раньше терпеть не могла. Её Джису уже как будто вовсе не её.
У Лисы дрожат губы каждый раз, когда она вспоминает об обещаниях, которые они давали друг другу в самом начале их общей истории. Лиса готова расплакаться, как маленькая девочка, навзрыд с громкими причитаниями и приглушёнными всхлипами, потому что она не понимает, где теперь их
«вместе навсегда»,
«буду любить тебя, пока могу дышать» и
«плевать мне, что все остальные подумают. Я люблю тебя и буду любить, обещаю». Лиса помнит, как горели глаза Джису, когда она это говорила, помнит, как она сама ловила каждый вздох возлюбленной, помнит свой собственный трепет и страх быть отвергнутой, потому что
«я никогда тебя не разлюблю» и
«ты — моя Вселенная, Чу». Лалиса не понимает, не знает, куда теперь ушли все эти обещания. Неужели тогда они врали друг другу? Неужели так просто забыли собственные слова и счастье в любимых глазах? Как это случилось? Лиса, правда, не знает. Она просто думает, что, возможно, они были слишком заняты своей работой и не заметили, как все эти обещания стали просто словами, брошенными на ветер. А, может, они были слишком заняты тем, что пытались забыть друг друга?
Манобан кажется, что она сошла с ума, потому что в звенящей тишине между ними, ей кажется, что она может расслышать слова, которые они друг другу не говорят. В воздухе над пропастью между ними повисают отчаянные вопросы, которые остаются без ответов, потому что если кто-то из них нарушит тишину, Лисе кажется, что всё тут же полетит к чертям.
***
«Мне страшно, Джису, мне страшно, пожалуйста, скажи, что ты всё ещё меня любишь»
«Лиса, ты вообще любила меня?»
«Я вижу наш конец в твоём взгляде, скажи мне, что мне сделать, чтобы это исправить»
«Как мне помочь тебе?»
«Ты уже не любишь меня? Родная, скажи правду, я ведь вижу, что что-то не так, ты совершенно не умеешь врать.»
«Это то, чего ты хотела? Разве таким мы видели наше будущее?»
«Не отпускай меня так просто, прошу. Прости меня, прости»
«Просто люби меня»
***
Лиса просто чертовски устала искать новые способы притворства. Ей надоело делать вид, что всё хорошо, ведь на деле она вовсе не была хорошей актрисой, как Джису, режиссёры, наверное, ошиблись, взяв её в этот провальный фильм. Ей плохо, больно и страшно, она не знает, где найти сил, чтобы прекратить их общие страдания, чувство неизбежности душит, связывает её руки, и она всё ещё не понимает, как они оказались в этом сюжетном повороте, может, в этом вина её дерьмовой игры, и сценаристы просто решили убрать бездарную актрису из фильма, вычеркнуть из провального сценария.
А, может, Лиса просто заключила Джису в ловушку из своих фантазий? Слишком много от неё требовала или просто выбрала ей ту единственную роль, которая оказалась совершенно неподходящей для Ким. Лалиса не знает, ничего не понимает, но всё же думает, что не хотела бы видеть ни одной актрисы, кроме Джису, на этом месте, потому что никто лучше не смог бы сыграть то счастье, которое показала ей её онни.
Лиса пытается убедить себя, что любит Джису лишь по привычке, чтобы смириться с неизбежным концом, но сама понимает, насколько глупыми кажутся её попытки. Слова её роли и мимика не совпадают, субтитры отключены, поэтому Джису не заметит, как Лиса будет повторять ей своё
«Люблю» отнюдь не по привычке.
Лиса думала, что оказалась в фильме о любви, где обязательно будет счастливый конец, пресловутое
«Долго и Счастливо», а ещё постоянное
«вместе навсегда», но, кажется, она обманула саму себя, и теперь этот фильм с ней самой в главной роли стал её наказанием. Неужели они слишком многого хотела?
Лиса смотрит на Джису и непрестанно продолжает мысленно спрашивать онни о её чувствах, но холодный ответ Джису вновь оставляет вопрос открытым. Она молчит, а Лиса ломается изнутри, потому что не может ничего сделать. Ей просто остаётся надеяться, что это всего-навсего сюжетный поворот или просто-напросто кульминация, после которой всё снова придёт в норму, они снова станут счастливы. Но Лиса понимает, что обманывает саму себя, потому что холодный взгляд Джису — это спойлер, что их кульминация закончится очень скоро и вовсе не так, как представляет себе Лиса.
Лисе тяжело дышать, потому что Джису — её воздух, который резко у неё отобрали, и теперь она не знает, что ей делать с этим. Она была готова поклясться, что их отношения лучше, чем Рай, потому что взаимная любовь поднимала её выше небес. Но сейчас она знает, что есть кое-что похуже, чем Ад, это их бесчувственное Чистилище.
Джису неотрывно смотрит в чёртово окно на глупых людей, влезших в их чистую и светлую любовь, очернивших её, разбивших их идеальный мир своим осуждением. Джису думала, что сможет выдержать всё ради этой любви, потому что, когда Лиса была рядом, казалось, что ничего не имеет больше значения. Но она ошибалась, вода медленно стачивала камень равнодушия, потому даже любимая работа становилась не в радость, ролей стало всё меньше, после публичного каминг аута. Джису сломалась, ей страшно и Лисе тоже, она не понимает, что делать дальше. Она думала, что их любовь сильнее, чем мнение толпы, но если это не так, зачем тогда продолжать стараться?
***
«Скажи что-нибудь, сделай хоть что-то, дай мне понять, что мне есть за что бороться, Лалиса, прошу тебя!»
«Мне так страшно, Джису, я не хочу тебя терять»
«Мне страшно, пожалуйста, помоги мне, прошу вытяни меня из этой темноты»
***
Лиса не видит, не слышит мольбы, ей до безумия больно и плохо, ей страшно, и она уже понимает, что им не светит счастливый конец, впрочем, ей будто уже всё равно. Она видит, как финал их истории медленно приближается, но не может первая бросится к спасительному выходу. Ей хочется кричать о том, что ей всё равно, что с ней будет дальше, она просто хочет, чтобы Джису сохранила осколки её самой такой счастливой рядом с ней в своей памяти, Лиса не хочет исчезнуть бесследно, но понимает, что просить об этом будет слишком эгоистично.
Лалиса, правда, не может знать, как всё это произошло, почему люди оказались такими беспощадно жестокими к ним, всё, что она знает — это то, что, возможно, они виноваты во всём сами.
***
«Почему это всё случилось с нами?»
«Разве я недостаточно тебя любила?»
«Наш конец был предрешён с самого начала?»
«А, может, мы с тобой плохо играли роли, выданные нам судьбой?»
«С самой первой встречи мы двигались к вот такому финалу?»
***
Лисе хочется кричать и плакать, крушить всё вокруг, но она лишь отстранёно думает, что если это конец, то она не хочет, чтобы Джису отпускала её руку, до тех пор, пока на экране не появятся финальные титры.
Лиса понимает, что не хочет уходить первой, потому что ей необходимо досмотреть весь фильм до конца, чтобы понять, что же они сделали не так, чтобы, возможно, попытаться собрать осколки их разбитой любви и склеить всё, собрать заново, потому что она не хочет, чтобы Джису отпускала её, ведь она не способна отпустить саму Джису.
Лалиса слышит тихий вздох девушки в тишине, повисшей между ними, и, возможно, сейчас Джису отпустила последние чувства, привязывающие её к Лисе. Пропасть, развернувшаяся под ногами, пугает своей глубиной, пропасть между ними кажется непреодолимой, а во взгляде Джису видится спойлер к их исходу. Но Лиса жмурится, чтобы ничего не видеть, и быстро шагает вперёд, так, чтобы Джису не успела произнести слово
«Конец», боясь увязнуть в своих глупых чувствах. Она сокращает расстояние, отважно минуя пропасть, и врезается в Джису всей собой, вместе со своими глупо-искренними чувствами, успевая снова повторить своё
«Люблю», возможно, по привычке. Лисе страшно, но она думает, что всё правильно, ведь если это финал, то она хочет встретить его именно так. Джису улыбается впервые за несколько недель и чувствует, что невероятно замёрзла без объятий Лисы.
На экране появляются титры, а на фоне, кажется, играет заунывная песня. Возможно, в ней поётся про то, что все истории рано или поздно заканчиваются.
***
«Не уходи, пожалуйста, я не смогу без тебя. Я так люблю тебя.»
«Только не отпускай, я не хочу уходить. Люблю, люблю тебя, слышишь?»
***
Так это и есть их
«Конец»?
