Карпатский цветок

      Мое имя - София Долохова, я внебрачная дочь Антонина Долохова. Кем была моя мать, я не знаю, мой отец никогда не говорил о ней. Скорее всего, она была обедневшей чистокровной или нищей полукровкой, бывшей у отца на содержании. На грязнокровок такие как мой отец внимания не обращают. Когда я перестала нуждаться в материнском молоке, меня забрали у матери, чтобы воспитать достойным членом рода, вычеркнув из жизни такое мелкое недоразумение, как женщина, даровавшая мне жизнь.       Я росла в закрытом мэноре среди привезенных из далёкой Руси нянек, учивших меня русскому языку, рассказывающих мне легенды и сказки и воспитывающих во мне безграничное почтение и беспрекословное повиновение к отцу. С пелёнок я знала, что моя жизнь будет идти по чёткому сценарию. Я выучусь, выйду замуж за человека, которого выберет отец, буду рожать детей и заниматься тем, чем позволит мне муж.       В семь лет отец стал отправлять меня к своей бабке - карпатской мольфарке Иоанне. Я хорошо помню их первый разговор, намертво запечатлевшийся у меня в памяти.       - А ты чего ждал, непутевый? Не зря в семейке вашей дитяток только в браке законном рожали. Ну, чего есть, того не воротить. То, что не сквибка девка - говорю точно. Но и ведьмой не быть ей хорошей. Давай так, милок. Привози-ка ее сюда на лето, до одиннадцати лет, разберемся.       Здесь, среди величественных лесов и бесконечных полей, я могла бы быть просто ребенком, обычной маленькой девочкой, не обременённой правилами и жёсткими рамками. Я уплетала за обе щеки теплый хлеб из печи, запивая его парным молоком. Я могла бегать босиком по цветущему лугу, лазить на яблоню, есть лесную малину прямо с куста. Здесь я почувствовала, что значит быть любимой.       Ненавязчиво бабушка учила меня тому, что знала сама. Неграмотная и необразованная она знала гораздо больше многих колдунов. Я видела, как из вихрей аппарации появлялись маги, шедшие к бабушке со своими делами и проблемами. Я видела, как маги, от которых отказались, все выходили из бабушкиной избы своими ногами. Здесь я училась слышать голос деревьев, шепот воды, шелест трав и цветов. Я училась слышать лесных мавок и понимать тихое пение русалок. Я впитывала как губка каждое слово старой мольфарки, запоминала каждый заговор и молитву. К десяти годам я могла прикосновением затянуть неглубокую ранку, сварить отвар, дающий ясность разума, знала как вышить оберег и как защитить дом от нечисти.       К одиннадцати годам стало ясно, что школьную программу Хогвартса мне не освоить.       Я помню, с каким презрением тогда смотрел на меня отец. Нежеланный, нелюбимый ребенок, вдобавок оказавшийся обделённым магической силой.       - Непутевый, чего на дитё взъелся! - голос прабабушки грохотал в избе раскатами грома, - то, что слабая - твоя вина полностью, сам дитё сгубил - на себя и пеняй. Найду ей палку, будет колдовать как все. А ты или здесь ее оставляй, буду учить, как меня учили, или перестань дитё мучить.       Тогда отец решил, что если бабушка найдет мне подходящую палочку, то я буду учиться дома с нанятым учителем. Светить внебрачную, и к тому же магически слабую, дочь Долохову не хотелось.       Осенью я вернулась в Англию с волшебной палочкой. Не знаю, где бабушка нашла ее, скорее всего, помог кто-то из магов, исцеленных ею в прошлом.       Дома меня ждала привезённая из Франции гувернантка и учитель немец. Они были опутаны непреложными обетами, как паутиной, что гарантированно не даст им упомянуть о моем существовании за пределами этого дома.       Жёсткий регламент, сухое общение, наказание за каждую провинность или недостаточное усердие в учебе. Такой стала моя жизнь в дальнейшем. Каждый год я ждала лета, чтобы убежать из этого склепа к такой родной и любимой бабулечке, чтобы ощутить свободу, чтобы дать волю всему, что так тщательно сдерживалось в стенах отцовского дома.       Когда мне исполнилось 17 любимой прабабушки не стало. Я успела сдать экзамены и похвастаться своим слабеньким аттестатом.       Я сидела возле бабушкиной постели и тихо плакала.       - Софийка, родненькая моя. Ты пошла в наш род мольфарский. Не грусти, что не можешь многого. Зато умеешь то, что другим не под силу. На отца своего непутёвого зла не держи, помни, чему у меня училась.       Сразу после похорон мы вернулись в Англию.       С наступлением осени я много времени проводила на улице, стены угнетали меня, хотелось хотя бы на минутку вернуться в дикие карпатские леса.       В нашем доме всегда было пусто и тихо, отец не любил гостей, если приходили редкие посетители, не позволял мне выходить из своей комнаты.       А в саду бурлила жизнь, я слушала пение птиц, кормила уток в пруду, нежилась под лучами последнего теплого солнца.       В один из таких дней я сидела на скамейке и любовалась закатом. Водная гладь нашего озера была спокойна и безмятежна. Теплый ветер играл с прядями моих волос и ласкал кожу. Водные птицы бесстрашно подплывали к кромке воды и брали еду из моих рук. Вдруг передо мной появился патронус отца, велевший мне срочно возвращаться в дом. Через несколько минут я уже стучала в дубовые двери кабинета, ожидая позволения войти внутрь.       Двери открылись, и я впервые за много лет увидела постороннего человека, сидящего в кресле перед камином и стоящего перед ним с опущенной головой отца.       - Подойди, София, - сказал мне отец, - познакомься, это мой господин - Лорд Волан Де Морт.       Я склонилась в глубоком реверансе, разглядывая Лорда из-под опущенных ресниц. Этот человек был божественно красив, но эта красота была обманчива и губительна. От него несло опасностью, а его мощь сплющивала все мое естество в лепешку.       - Подойди, дитя, - глубокий голос завораживал и вынуждал подчиниться. Я приблизилась к Лорду, опустив голову и глядя на носки своих туфелек. Он прикоснулся к моему подбородку и поднял мою голову вверх. Мои глаза встретились с его лишь на мгновение, но в этот момент я поняла, что отец позвал меня в кабинет не для простого знакомства.       - Милорд оказал нам большую честь, - глухо проговорил отец, - С сегодняшнего дня ты полностью принадлежишь ему и будешь выполнять все, что тебе прикажут.       - Антонин, мой верный соратник, твоя дочь - настоящий цветок, - пальцы Лорда заскользили по моей щеке, и я почувствовала, как дикий страх сковал мою душу, - Завтра в это же время, я зайду за ней, все должно быть готово.       Лорд исчез практически мгновенно, но я ещё долго чувствовала его холодные пальцы на моей коже.       - София, - голос отца вывел меня из оцепенения, - Темный Лорд силен и велик. Ты приглянулась ему, а Лорд всегда получает то, что хочет. Это огромная честь и такая же большая ответственность. Будь покорной, выполняй его приказы, старайся угодить и ни в коем случае не перечь ему. А теперь иди, завтра тебе предстоит трудный день.       В ту ночь мне так и не удалось уснуть. Я знала, что Антонин Долохов выдаст меня замуж за того, кто будет ему выгоден. Я знала, что он никогда не любил меня, но то, что он фактически отдал меня в рабство, стало шоком. Я вспоминала те скудные вечера, когда отец рассказывал мне про свою жизнь, про то, почему он уехал жить в Англию. В эти редкие дни, когда у отца было хорошее настроение, я ловила каждое его слово, откладывая его в глубинах своей памяти. Его рассказы о Лорде были пронизаны безграничным восхищением и такой же безграничной собачьей преданностью. Это почитание глубоко врезалось в мое сознание, и я не знала, что может быть иначе. Я была готова почитать идола на расстоянии, но не была готова стать его собственностью. О жестокости Темного Лорда ходили легенды даже среди его верных Пожирателей, и мне было очень страшно.       Весь следующий день я бродила по поместью, прощаясь с его мрачными стенами, прощаясь с любимым и таким родным садом, подарившим мне часы тихой радости.       Я собрала свои вещи в безразмерную сумку и навсегда покинула дом отца. Я была уверена, что больше никогда не увижу его - женщины, надоевшие Лорду, исчезали навсегда. Мне остаётся только призрачная надежда, что экзотическая девочка, воспитанная карпатской мольфаркой, будет интересна ему немного дольше, чем все остальные.