Не покидай

      «Не покидай меня» — просит Кайло.       Не словами — но в том, как он утыкается ей в шею, как прижимает к себе, в частом и хриплом дыхании слышится: «Рей, моя Рей, не оставляй меня, я не смогу без тебя...»       «Как, как я тебя оставлю?» — на глазах выступают слезы, он так глубоко в ней, и все тело заполнено упоительной вязкой истомой, которая растет с каждым толчком — «Тебя, такого горячего, сильного, сладкого? Кто сравнится с тобой?»       Не то чтоб Рей было с кем сравнивать. Она полюбила в девятнадцать лет первый раз — и навсегда, и с тех пор другие мужчины казались ей бледными, как тени. Не было ничего милее его угловатого лица с слишком крупным носом, слишком полными губами — о, в Кайло было столько восхитительных «слишком»!       Он достался ей девственным, как она сама, пылким, но неуклюжим, болезненно-нерешительным. Не сразу они вместе научились восходить к вершинам наслаждения. Не сразу наступили ночи, подобные роскошным пиршествам, когда она брала все от его великолепного тела и он брал ее столько раз подряд, что Рей казалось: она не сможет ходить наутро. А потом они засыпали, перепачканные потом и семенем, слишком усталые, чтобы продолжать, слишком переполненные нежностью, чтобы разомкнуть объятия. И все же какая-то затаенная неуверенность, уязвимость, так и жила на дне его души...       Рей прижимает его к себе, гладит по голове всесильного императора галактики, словно плачущего ребенка: «Любимый, любимый, желанный, я всегда буду с тобой, всегда рядом...»       Она столько лет делила с ним и ложе, и трон. «Ты можешь отличить верное от неверного, праведное от порочного, — сказал ей Кайло в начале пути. — А я слишком долго блуждал во Тьме». И он стал разящей дланью, она — кормчим и путеводной звездой. Вместе они возвели Новую Империю, вместе установили и укрепили мир, которого столько лет ждала уставшая от раздоров галактика...       Кайло тихонько стонет под ее ласками, потом целует ее в шею, в плечо, принимается вылизывать чувствительную кожу за ухом... Рот, язык, член — последнее, что у него осталось нежным и розовым, остальное съедено черной порчей. Темная сторона ничего не дает даром, внешнее уродство — ничтожная плата за власть над ней. Рей пугалась, когда впервые стала замечать на его теле зловещие отметины, потом смирилась и окончательно успокоилась, глядя, как маленькая Кира улыбается отцу и не хочет слезать с рук. А потом Падме и Энакин, а потом Хан и младшенький Бен... Кайло нянчился с ними, воспитывал их, и им было все равно, как он выглядит без маски...       — Любимый? — Кайло поднимает на нее желтые змеиные глаза.       — Любимый.       От его энергичных движений почти больно.       — Желанный?       — Желанный! Прекрасный! Не останавливайся!       Сила течет из сердца в сердце, и каждый открыт другому, как на ладони, но Кайло все равно нравится вырывать у нее заверения в любви, клятвы, мольбы.       — Ты моя, слышишь?       — Твоя...       Рей бесцельно сжимает и разжимает пальцы от избытка чувств. Кайло знает ее тело лучше, чем она сама, и Сила подчиняется его воле, так, что ее словно ласкают одновременно десяток рук...       — Принадлежишь мне...       — Без остатка...       — Никуда тебя не отпущу...       — Не отпускай... Никогда... О, пожалуйста!       — Ни за что... Никогда...       Когда-нибудь у нее разорвется сердце прямо в постели...       Они лежат в обнимку, Кайло задумчиво перебирает ее волосы. Он не устал, просто снова грустен, это Рей устала и почти готова соскользнуть в тихие волны сна.       «Я не смогу без тебя...» — вторгается в сознание острой иглой.       Они прожили вместе без малого четыре десятка лет. Дети выросли. Война осталась в далеком прошлом. Кайло стал страшен, как мифическое чудовище, и могуч, как древнее божество... Но Рей привыкла к его облику, к Темной стороне, а он так и не смог привыкнуть к мысли, что ей — несмотря на всю ее Силу — суждено увянуть в положенный человеку срок.       «Этот страх погубил твоего деда».       Кайло виновато вздыхает.       — Знаешь, есть способ... — шепчет он вкрадчиво.       — Который я никогда не приму.       Рецепт бессмертия ситхских императоров, утерянный тысячи лет назад. После долгих изысканий Кайло просто открыл его заново. К счастью, пока только в теории.       Рей переворачивается и решительно ставит локти ему на грудь. Заглядывает в глаза.       — Что бы ни случилось, ты не наделаешь глупостей. Не перечеркнешь все, чего мы добились вместе. Равновесие Силы...       — В бездну Равновесие, мне нужна ты.       — Кайло, я всегда буду с тобой. В Силе ничего не исчезает, — говорит Рей, словно повторяет урок нерадивому ученику. — Уйдем мы, родятся новые Избранные, все повторится... Прими это. Научись смирению, или погубишь все, на что я положила жизнь. На что мы...       — Смирение — это джедайская мерзость, — фыркает он. — Что, если я найду другой способ?       — Какой?       — Не знаю. Другой. Не требующий гекатомб... У нас еще есть время.       Его глаза сейчас — глаза Бена Соло, который протягивал к ней руку с кротким «Пожалуйста!» и просил невозможного. Куда как легче было разбить его сердце тогда.       Рей тянется к нему и молча целует в нос. Потом в лоб, потом он опрокидывает ее на спину и целует в губы...       У нее еще есть время на то, чтобы научить ситха смирению. У него — взломать законы мироздания. Еще есть время...