Black and White

Освальду уже и не сосчитать, в который раз он одергивает себя от мысли, что Эду очень идет эта черно-белая роба. Не счесть, в который раз он сжимает руки в кулаки, пытаясь не думать, отбрасывая все мысли. Он не помнит, когда впервые об этом подумал, но зато легко может вспомнить, что чувствовал при тех мыслях, ведь так повторяется каждый раз, когда он смотрит. И Кобблпот не находит этому никакого логичного объяснения. Да и нелогичного не находит. Он упорно игнорирует тот факт, что Нигма ненавидит его, продолжая рассматривать прямые полоски на его комбинезоне, который действительно отлично сидит на нем. И Кобблпот тоже, наверное, должен ненавидеть Нигму, ведь тот почти убил его, но он по какой-то непонятной причине этого не делает. Освальду определенно больше по душе альтер эго своего бывшего-возлюбленного-лучшего-друга. И быть полностью уверенным в том, что чувства к Эду окончательно остыли, Кобблпот не может. Иначе как по-другому можно объяснить то, что он даже сейчас пялится на него? На эти чертовы волосы, небрежно спадающие на лоб. Глаза с вечно горящей искоркой безумия. Губы, искаженные в не предвещающей ничего хорошего ухмылке. Освальду почему-то кажется, что Нигма уже что-то затевает, потому как за все время, проведенное с ним, успел изучить его поведение практически досконально. И взгляд, направленный на двоих охранников уж явно намекает на некий план побега, правда, еще недоработанный. И он не был бы Эдвардом Нигмой, если бы у него не было плана побега. Даже если этот план провалится, всегда найдется другой на каждую букву алфавита. Признаться честно, Пингвин скучал по такому Эду. Привыкший видеть его не самим собой, Кобблпот уже начинал сомневаться, что действительно видел настоящего Эда и подумывал, что та часть его сгинула безвозвратно, но, однако приятно иногда ошибаться. Видеть, как Нигма общается с психами из Аркхема, стремясь получить больше полезной информации, греет душу. И, Боже, Освальд даже готов говорить это глупое «Загадочник», лишь бы Эд навсегда остался тем, кем он является в действительности — психом. Таким же, как и сам Пингвин. В том, чтобы заглядываться на кого-то, кто нравится, нет ничего страшного, но вот когда этот «кто-то» ловит твой взгляд, становится немного жутко. Даже Освальду. Кобблпот немного хмурится, не намереваясь отводить взгляд. Не сегодня. Эд вопросительно смотрит, стараясь вложить в свой взгляд как можно больше холода и незаинтересованности, словно и смотрит он на Пингвина, лишь делая одолжение. Такой взгляд может быть и сработал бы, но только не в этом случае. Не с Освальдом, прекрасно знающим, что интерес в этом пареньке разгорается очень быстро даже к самым невзрачным мелочам. Шмыгая носом, Кобблпот продвигается вперед, сильно хромая. Подходит к Нигме достаточно близко и вспоминает собственные слова, что рядом с ним лучше не стоять, но, тем не менее, отступать не собирается. Из-за видимой разницы в росте Освальду приходится поднять голову, чтобы смотреть Эдварду в глаза. В любой другой ситуации Нигма, скорее всего, не стал бы выслушивать Пингвина и вообще вновь попытался бы прикончить его на месте, как пытался провернуть это ранее (причем не один раз), но что-то его останавливает. Эд поправляет свои очки, спрашивая: — Что? — Ничего, всего лишь хотел сказать, что черно-белый тебе к лицу, Загадочник, — говорит Освальд, надеясь, что Эд не скажет ничего по поводу того, как он только что назвал его, буквально перешагивая через себя. Секундное замешательство на лице Нигмы сменяется азартом, и он делает небольшой шаг, сокращая то оставшееся расстояние до минимума. — Ну, мы ведь оба знаем, что зеленый идет мне гораздо больше. Впрочем, как и шляпа. И только ухмылка, медленно расползающаяся на лице собеседника, дает Освальду понять, что Эда здесь уже нет. Причем давно нет, возможно, даже с первого дня пребывания в Аркхеме. Только Загадочник.