Начать с середины

— Уф! — Юри тяжело выдохнул, упав спиной на постель, и уставился в потолок. Он совершенно вымотался, больше всего на свете хотелось завернуться в одеяло и провести остаток своих дней, не вылезая из кровати. — Поверить не могу, что все закончилось. Ищущий в куче покупок новую пижаму Виктор (Юри запретил ему спать голым, пока они живут в одном номере) на секунду перестал шуршать пакетами и мечтательно протянул: — Да, так жаль, что нельзя прожить этот день снова, — и тут же радостно пояснил: — может, на этот раз ты бы взял золото… Юри не глядя бросил в его сторону подушку и, судя по звуку, попал в стену. Вытаскивать из-под головы вторую было лень, поэтому он перекатился на бок лицом к Виктору и пригрозил: — Не издевайся, а то уйду от тебя к другому тренеру. — После всего, что между нами было? Юри, ты так жесток. — Виктор смахнул со щеки воображаемую слезинку и снова зарылся в пакеты. — И это мужчина, который дарил мне кольцо и говорил о любви. Точно, вот еще одна проблема, которую необходимо решить в ближайшее время. Кольцо. После выходки Виктора в кафе все их друзья были уверены, что они на грани счастливого замужества и вот-вот начнут рассылать приглашения. А хуже всего то, что Мари уже успела позвонить маме с папой и наотрез отказывалась верить, что это все огромное недоразумение. Юри закрыл лицо руками и обреченно застонал. — О нет, не напоминай, из-за твоих шуток мне теперь придется объяснять маме, что никакой свадьбы не будет. Даже думать об этом сейчас не хочу, все завтра. — Тут ему в голову пришла совершенно гениальная идея. — Хотя знаешь, лучше сам звони и все объясняй, это ты начал. Виктор не оборачиваясь пожал плечами и издал какой-то неопределенный звук, но спорить не стал. Конечно, он тоже наверняка смертельно устал, может, даже больше, чем сам Юри. Виктор часто говорил, что стоять за бортиком и смотреть гораздо тяжелее, чем самому выходить на лед. В это легко верилось: по крайней мере, когда катаешь программу, все зависит только от тебя самого, а вот тренеру остается наблюдать и надеяться. Юри широко зевнул и потянулся, чувствуя, как гудят мышцы. Хорошо бы сейчас окунуться в горячий источник и наесться кацудона перед сном. Или хотя бы чтобы кто-нибудь сделал массаж, но просить вымотанного Виктора Юри точно не собирался. Пока Юри мечтал о несбыточном, Виктор наконец нашел свою пижаму и скинул халат прямо на пол, в кучу раскиданных вещей. Юри лениво разглядывал нечеткие контуры его спины — он уже снял линзы, — и медленно привыкал к мысли, что все действительно закончилось. Серебро. Невозможный, недосягаемый результат для Юри-до-Виктора и почти разочарование для Юри-после. Вспомнились бесконечные вопросы журналистов: что они с Виктором чувствуют, зная, что до победы им не хватило меньше одного балла. Юри тогда говорил что-то правильное, про то, что это стимул идти вперед и что Юрио заслужил свое золото, а Виктор крепко обнимал его за плечо и сыпал красочными обещаниями будущих побед. Это все правда, Юри был искренне рад за Юрио и тем более рад, что они с Виктором остаются вместе, но… Но ноль-двенадцать балла. Черт, даже не половина! — Эй, перестань, — Виктор присел на кровать рядом с Юри и погладил его по плечу. — Не думай об этом. Лучше думай о том, что ты сегодня великолепно выступал и гордись собой. Я вот горжусь. От его слов действительно становилось легче. Виктор уже говорил об этом, но Юри никак не мог привыкнуть и каждый раз разрывался между смущением и недоверчивой радостью. Если бы год назад кто-то сказал ему, что Виктор Никифоров когда-нибудь… Сердце кольнуло сладко и тревожно, Юри поймал ладонь Виктора и сжал, переплетая их пальцы. — Спасибо. — Этого недостаточно, никаких слов недостаточно, чтобы передать его благодарность. — Спасибо тебе. Виктор поднес руку Юри к губам и по очереди поцеловал костяшки его пальцев. За месяцы их знакомства Юри так привык к способам Виктора демонстрировать расположение, что совсем перестал смущаться. Он до сих пор не понимал, чего в этих выходках больше: потребности постоянно эпатировать публику, даже когда единственным зрителем был Юри, или искренней любви к физическому контакту. Скорее всего, поровну и того, и другого. Но это и не важно. Важно только то, что если Виктор обнимает его, целует под прицелом десятков камер, пытается спать в его постели или объявляет о помолвке — значит, все идет как надо. Своеобразный индикатор настроения, к тому же приятный, если не воспринимать происходящее слишком уж всерьез. Юри шевельнул указательным пальцем, легонько ткнув Виктора в кончик длинного носа, и с улыбкой спросил: — Ну что, будешь спать со мной? Для укрепления тренерских отношений? Видимо, Юри еще не научился использовать такие шутки правильно, потому что Виктор не засмеялся, даже не улыбнулся. Он высвободил руку, и взгляд его на секунду стал цепким и холодным: иногда он смотрел на людей так, будто пытался оценить их рыночную стоимость, но никогда раньше — на Юри. — Иногда мне кажется, что ты надо мной смеешься. — Голос у него тоже изменился, растеряв привычные интонации. — Но потом я вспоминаю, что ты не можешь быть настолько жестоким. Ты ведь не жестокий человек, Юри? — Что? — Юри сел на постели, быстро проигрывая в памяти все сказанное с того момента, как они вернулись в номер. Они же просто шутили как обычно, и Виктор первый начал, что вдруг пошло не так? — О чем ты? Я что-то не то сказал? Несколько долгих мгновений Виктор молча смотрел на него таким взглядом, что хотелось зажмуриться и спрятаться под одеяло. Юри неуютно поежился и приготовился снова заговорить, извиниться — все что угодно, лишь бы прервать давящее молчание, — но Виктор его опередил. Провел ладонью по лицу, прикрыв глаза, длинно выдохнул, опуская плечи и как будто становясь меньше. Когда он снова посмотрел на Юри, то выглядел уже совсем как обычно. — Нет, все в порядке, — Виктор опять выпрямился и изобразил улыбку, почти как настоящую. — Все замечательно, я просто устал. Давай спать. Он начал было подниматься на ноги, и, наверное, стоило ему позволить: трудный день, непростые решения, они оба перенервничали — явно не лучшее время для выяснения отношений. Но Юри ухватился за рукав дурацкой пижамы с маленькими собачками и удержал Виктора на месте. В его планы точно не входило всю ночь ворочаться без сна, обдумывая их разговор и мучаясь догадками, а значит, разбираться нужно было сразу. — Ничего не в порядке, я же вижу. Если я тебя обидел или расстроил… — Юри старался говорить твердо и убедительно, не выдавая волнения, но голос все равно дрогнул. — Пожалуйста, скажи мне. С чего ты решил, что я над тобой смеюсь? Виктор убрал отрепетированную улыбку, вздохнул тяжело и обреченно, как приговоренный перед эшафотом, и Юри тут же стало стыдно за то, что не дал ему закончить разговор. — Я знаю, что ты не смеешься. — Голос его звучал устало и тускло. — Ты ничего не сделал, честно. Если кто-то и виноват, то это я, сначала начал играть в эту игру, а теперь недоволен правилами. — Наверное, на лице Юри отразилась вся глубина его недоумения, потому что Виктор пояснил: — Я про твои тысячу и один способ отказать мне, ни разу не заговорив об этом напрямую. Он невесело усмехнулся. — Мы вместе делаем вид, что это все не всерьез, а я делаю вид, что меня это устраивает. Наверное, надо было давно поднять эту тему, а я все откладывал. — Виктор смотрел в стену рядом с головой Юри и вертел на пальце кольцо. — Надеялся, что, может, со временем ты в меня влюбишься. Глупость, конечно, но… Он продолжал что-то говорить, но Юри уже не слышал. Его мозг просто отказывался обрабатывать полученную информацию и воспринимать новую. Системная ошибка. Короткое замыкание. Синий экран. Не в силах усидеть на месте, Юри вскочил на ноги и вцепился пальцами в волосы, пытаясь сосредоточиться. — Стой. Стой. Хочешь сказать, что все это время ты предлагал мне отношения, а я отказывался? Это шутка такая? Да ты же с порога заявил «давай спать вместе», кто так делает всерьез?! Прерванный на полуслове Виктор наконец перестал сверлить взглядом стену и посмотрел на Юри. — Ты такое творил на банкете в прошлом году, я и не думал, что тебя можно смутить откровенными предложениями. Кто же знал, что ты не помнишь. — Он пожал плечами, как будто пытаться влезть в кровать к практически незнакомому человеку — совершенно нормальная вещь. Кто-то из них двоих точно был не в себе, и впервые за все время их знакомства Юри начал подозревать, что этот кто-то — он сам. — Ты же говорил, что на банкете я просил тебя стать моим тренером! — Получилось слишком громко, и Юри усилием воли заставил себя сбавить тон. — С каких пор это откровенное предложение? Несколько секунд Виктор рассматривал Юри так, будто никогда раньше не видел. А когда наконец насмотрелся, вместо того, чтобы ответить на вопрос, тихо и удивленно выдохнул: — О. Так ты и правда не знал. — Прежде чем Юри успел возмущенно заявить, что он и не мог ничего знать, Виктор спросил: — Я зря тебе рассказал? Ты не убежишь в ночь искать другую комнату? У него отлично получалось изображать небрежный тон, но он слишком внимательно следил за реакцией Юри. Ужасно, просто ужасно. Значит, все это время, когда Юри думал, что подыгрывает и подстраивается под стиль общения Виктора, на самом деле он размахивал перед его носом конфетой на веревочке, только чтобы выдернуть ее в последний момент. — Конечно, нет! — Опять получилось слишком громко. Юри тяжело вздохнул и провел ладонью по лицу, пытаясь успокоиться. — Прости, я не на тебя злюсь, а на себя. — Тут он вспомнил, что Виктор, вообще-то, ни разу не предложил ему ничего такого напрямую. — Хотя подожди, ты тоже виноват, такие вещи надо говорить прямо. Виктор пожал плечами и, все так же пристально-небрежно глядя на Юри снизу вверх, спросил: — И что мы теперь будем делать? — Он потянулся было к Юри, но тут же уронил руку на одеяло. — Если хочешь, можем продолжить как раньше. Не успев подумать, Юри плюхнулся на кровать рядом с Виктором, схватил его за плечо и почти выкрикнул: — Нет! — От одной мысли о продолжении этого издевательства Юри передернуло. — Точно не как раньше. Наверное, это прозвучало как-то неправильно. У Виктора сделался такой больной отчаянный взгляд, что у Юри перехватило дыхание. Нужно было срочно объяснить, что он не собирается никуда уходить. — Нет-нет, ты не так понял, я не про это, я не ухожу, — Он никак не мог собраться с мыслями и выдать что-то связное, путался в словах, поэтому сказал единственное, в чем был уверен: — Я тебя люблю. Все это вышло слишком внезапно, у Юри не было времени подумать, не было времени как следует осознать, чего хотел Виктор, и уж тем более понять, чего хотел он сам. Но это не имело значения. Вообще ничего не имело значения, весь мир сузился до размеров стандартного гостиничного номера. Виктор смотрел так, что разрывалось сердце, и Юри сделал первое, что пришло в голову — обхватил его лицо ладонями и поцеловал. Получилось совсем не так, как в Китае, когда Виктор совсем коротко чмокнул его в губы и тут же уронил на лед. На этот раз все было по-настоящему. Наверняка техника Юри оставляла желать лучшего, но он старался изо всех сил: прихватил губами сначала верхнюю губу, потом нижнюю, осторожно коснулся языком и с любопытством провел пальцами по колкой щетине на щеках. Виктор быстро опомнился, начал отвечать на поцелуй, и тогда стало совсем хорошо. Где-то на краю сознания билась мысль: это серьезно, очень серьезно, теперь между ними все изменится, а Юри совершенно не готов к переменам. Но Виктор цеплялся за него, как умирающий за единственную надежду на спасение, и Юри запретил себе поддаваться панике. Он все равно хотел навсегда остаться рядом с ним — как с тренером, как с соперником, как с другом, так почему не добавить в список любовника? Голова кружилась, катастрофически не хватало воздуха, но когда Виктор разорвал поцелуй и отстранился, Юри едва сдержал разочарованный стон. Горячие ладони крепко сжали плечи, Виктор прижался лбом к его лбу и быстро, сбивчиво забормотал: — Юри, Юри, пожалуйста, — он тяжело дышал, как будто только что откатал программу, — ты уверен? Ты точно уверен? Его дыхание обжигало губы, и Юри с трудом понимал, о чем он спрашивает. Он не знал ответ, не мог думать об этом прямо сейчас — нужно было время, но это же Виктор. Виктор, с которым так хорошо, который меньше чем за год стал совсем родным, без которого уже невозможно представить жизнь. Юри закрыл глаза и выдохнул: — Да, да, я уверен. Виктор издал странный сдавленный звук, что-то среднее между всхлипом и стоном, и стиснул Юри в объятиях, повалив их обоих на кровать. Тут же сунул ладонь под край футболки, потянул вверх и замер на полпути, как будто ожидая одобрения. Юри даже не сразу сообразил, что он имеет в виду, а когда понял, удивился, почему не подумал об этом сразу. Ну да, они же взрослые люди, конечно, в их возрасте уже не обходятся одними поцелуями. Юри прислушался к себе: мысль о том, чтобы зайти еще дальше, не вызывала немедленного отторжения. Он улыбнулся, приподнявшись, стащил с себя футболку и начал стягивать штаны. Виктор нависал над Юри, упираясь руками в матрас, и даже не думал помогать. От его взгляда было одновременно неловко и приятно, по коже бежали мурашки, внизу живота теплело, а к щекам приливала кровь. Наверное, со стороны его смущение выглядело как дискомфорт, потому что Виктор сел на постель рядом и аккуратно перехватил тянущиеся к его пижаме руки Юри. — Подожди, мы можем просто лечь спать, нам не обязательно… Юри высвободил ладони, приподнялся на локте и приложил палец к губам Виктора, не давая договорить. Он точно знал, что если сейчас они ничего не сделают, то в следующий раз он будет нервничать еще сильнее, и тогда вообще ничего не получится. — Так не пойдет, Виктор, — Юри призвал на помощь все, чему научился за последний сезон, и откинулся на подушки, старательно изображая призывную улыбку. — Ты сам начал, теперь доводи до конца. Ему казалось, он готов к любому ответу, но смех все равно застал его врасплох. Наверное, над ролью соблазнителя еще стоило поработать. На секунду стало неловко, но Виктор смеялся совсем не обидно и так заразительно, что Юри не выдержал и тоже рассмеялся. — Ты потрясающий, — Виктор стер выступившие слезинки и, наклонившись, поцеловал Юри в кончик носа. — Каждый день влюбляюсь в тебя заново, и каждый раз еще сильнее. Юри запустил пальцы в его чуть влажные после душа волосы и легонько потянул, поймав губами короткий стон. — Ты не отвлечешь меня комплиментами, снимай свою ужасную пижаму. Виктор послушно принялся раздеваться, а Юри секунду помедлил и снял трусы — все равно придется, к тому же они сто раз видели друг друга голыми. Но никогда не обнимались вот так — без единого лоскутка ткани между телами. Когда Виктор снова навалился сверху, Юри с трудом подавил дрожь: слишком много прикосновений. Кожа терлась о кожу, Юри гладил Виктора по голой спине, ощущая малейшие сокращения твердых мышц, а тот вылизывал и покусывал шею Юри — щекотно, приятно, но совсем не странно, как будто они уже делали это раньше. И эта привычная спокойная нежность почему-то возбуждала гораздо сильнее новизны и огненной страсти. Юри поерзал, пытаясь потереться членом о бедро Виктора, и поделился наблюдением: — Это наш первый раз, а у меня чувство, как будто мы уже десять лет женаты. Виктор поднял голову и с любопытством заглянул Юри в лицо. — Неужели так скучно? — Нет, так уютно, комфортно. — Зря Юри переживал, что окажется не готов. Он посмотрел в сияющие глаза Виктора и невпопад добавил: — Ты очень красивый. За всю жизнь Виктор наверняка слышал эти слова от тысяч людей, но он все равно улыбнулся, светло и радостно, и хрипло пробормотал: — Я столько хочу с тобой сделать. — Он медленно облизал губы, явно пытаясь взорвать Юри мозг. — Но нам завтра показательное катать, кое-что придется отложить. Кровь прилила к лицу, и Юри легонько шлепнул ухмыляющегося Виктора по спине. О некоторых вещах он пока предпочитал не думать, чтобы сохранить хоть какую-то ясность мыслей. К счастью, Виктор не ждал от него ответа, его усмешка стала совсем уж непристойной, он наклонился и жарко выдохнул Юри в ухо: — Но что-то все-таки можно. Он снова поцеловал его в шею, потом в плечо, в ключицу, облизал сосок, легонько прикусил — Юри двумя руками зажал себе рот, чтобы не застонать во весь голос. Виктор еще раз прошелся языком по месту укуса, подул на влажную кожу и опустился ниже, щекоча грудь мягкой челкой. Юри смотрел на светлую макушку и думал, что к этому он, пожалуй, не готов, потому что сразу кончит, как только губы Виктора коснутся его члена, к тому же… — Нет, давай не так, — Юри за плечи потянул Виктора вверх и в ответ на удивленный взгляд пояснил: — Я хочу тебя целовать. Все получилось быстро, немного неловко и потрясающе, нечеловечески хорошо. Виктор, не отрываясь, целовал Юри в губы и сжимал оба их члена широкой, влажной от пота и смазки ладонью, опираясь локтем на подушку. Нагревшееся кольцо задевало чувствительную кожу, и это почти невозможно было вынести. Юри стонал ему в рот, цеплялся за плечи и отчаянно пытался продержаться хотя бы пару минут. Кажется, у него получилось, по крайней мере, Виктор кончил первым, забрызгав их обоих горячим и мокрым. Юри хватило еще двух движений и одного взгляда на невероятно красивого раскрасневшегося Виктора. Отдышавшись, они вытерлись простыней Юри и, путаясь в ногах и руках, но отказываясь отпускать друг друга, перекатились на сухую и свежую постель Виктора. Уже лежа в темноте и пытаясь заснуть, Юри вдруг осознал одну очень досадную вещь. — Виктор. Над ухом раздалось ленивое «ммм?», и Юри с тяжелым вздохом сообщил: — Мы могли делать это каждый день, все восемь месяцев. Восемь месяцев они могли бы получать удовольствие вместо того, чтобы трепать друг другу нервы. Почему же они не поговорили откровенно с самого начала? Не подозревающий о терзаниях Юри Виктор в ответ прижался крепче и сонно пробормотал ему в плечо: — Не волнуйся, мы наверстаем упущенное.