Чудес нет.

      Драко прекрасно помнил этот вкус. Кофе и корица.       Её вкус.       То, что он никогда не забудет за свою гребаную жизнь.       Это был шестой курс. В то Рождество Грейнджер осталась в замке. И он знал, почему. Мудацкий Уизли нашёл себе другую подружку. Шлюшку Браун.       Драко видел, как в Большом зале гриффиндорка сидела поодаль от своих друзей. Чтобы лишний раз взгляд не падал на сучьих голубков. Чтобы слух то и дело не резал противный смех Лаванды.       Малфой слышал, проходя мимо женского туалета, как она плакала. И даже, Салазар его дери, не из-за него. А из-за ебучего, блять, Уизли. Он слышал, что она стучала кулачками о раковину, проклинала рыжего. Слышал ее всхлипы: сначала частые, но прекращающиеся со временем.       А потом она просто игнорировала их. Так, как она всегда это делает: с идеально ровной осанкой и гордо поднятой головой.       Грейнджер, трудно было признать, действительно такая: гордая, неприступная, рассудительная и решительная. И Драко, черт возьми, никогда не понимал, зачем она нянчится с этим олухом.       У нее было много поклонников, в числе которых - и сам Малфой. Правда, знало об этом только его подсознание.       В голову пришла охренительная мысль. Интересно, смогли бы они с Грейнджер стать парой?       Не в этой вселенной.       Он точно ебнулся, если приходят такие мысли.       В те рождественские каникулы она, как, впрочем, и всегда, сутки проводила в библиотеке, так что Драко редко ее видел.       Сам же он чудесно отмечал Рождество, опустошая уже четвертую бутылку огневиски и мысленно благодаря Блейза.       Давно наступил комендантский час, когда Малфой решил выйти из гостиной Слизерина.       Он шел по коридорам огромного замка в полной темноте, нарушаемой лишь звуком его собственных шагов. Не хотелось ни о чем думать. Идти. Просто так. Никуда.       Его взгляд, уже привыкший к темноте, заметил двери библиотеки.       Ты совсем спятил?       Внутренний голос сделал попытку вразумить незадачливого хозяина.       Мозги последние растерял, да? Не. Смей. Туда. Идти.       Да ладно. Не будет же Грейнджер и ночью сидеть в своей библиотеке. Выйдет она после отбоя, как же.       Гриффиндорская паинька.       Драко бесшумно зашел в помещение. Естественно, там было так же тихо, как и во всем остальном замке.       Он любил тишину. Никто не мешает, не надо надевать маски.       Каждый раз — разные.       Тишина давала ему свободу. Она окрыляла. Опьяняла. Он так любил оставаться один…       Стоп.       Черт, да тут кто-то есть.       Без единого звука слизеринец шел навстречу какому-то шепоту. Завернув за очередной поворот, он увидел.       Блять.       Он увидел ее.       Грейнджер сидела в кресле, закрыв глаза и шепча слова какой-то идиотской маггловской песни. В ее ушах были странные…как же они называются? Он не помнит.       …Я сгораю от желания разъяснить тебе, Что одно неверное слово может разрушить все…       Что?       Что за бред ты несешь, Грейнджер?       Конечно, не вслух. Все равно она не услышит. Сосредоточена на дурацкой песне.       …Здесь и сейчас, когда все мечты осознаны, Станешь ли ты опять тратить время?..       Малфой не мог пошевелиться. Словно под гипнозом, он стоял и слушал шепот девушки.       …Не падай, когда пришло время подняться, Больше никто не залечит твои раны…       Да, Грейнджер, ты права. Никто не залечит мои раны.       Он сделал резкое движение вперед и сорвал с гриффиндорки наушники. Девушка распахнула свои огромные карие глаза, введя Драко в ступор.       — Малфой! — взвизгнула Гермиона. — Что ты тут делаешь?       — Что я тут делаю? Это тебя надо спросить, почему наша примерная ученица находится вне гостиной после отбоя, а?       Пришлось опять надеть маску. Прости, Грейнджер, без этого никак.       — Я… Это тебя не касается! — Малфой определенно любил выводить гриффиндорку из себя. Ее горящие глаза и растрепанные волосы всегда доставляли парню удовольствие.       — Зато это касается твоего любимого декана, — в темноте Гермиона разглядела его усмешку.       — Малфой.       — Что, Грейнджер?       — Я тебя ненавижу. Не-на-ви-жу. Ты — худший человек, которого я когда-либо знала.       — Взаимно. Ты не представляешь, как сильно я тебя ненавижу. Презираю. Грязнокровка.       — Сукин. Ты. Сын.       В какой-то момент их лица оказались лишь в паре сантиметров друг от друга. Драко чувствовал ее дыхание на своей щеке.       Грейнджер, блять!       — Грейнджер… — кажется, он не успел договорить, прежде чем девушка медленно потянулась к парню и, приоткрыв рот, поцеловала щеку Драко.       — Ты...что ты творишь?..        Мозгами двинулась, грязнокровка?       Она обхватила руками затылок Малфоя и притянула его голову к себе.       — Чертов. Сукин. Сын. — гриффиндорка горячим дыханием провела линию от его щеки к губам.       Это был шок.       Офигение, блять! Грейнджер сама потянулась к нему. Сама начала. Коснулась его своим горячим дыханием, вызывая напряжение внизу живота.       Ведь он не знал, что она еще с первого курса ругала себя за отчаянное желание коснуться. Почувствовать его. И его запах.       Который, — он этого не знал! — сводил сейчас гриффиндорку с ума. Горький шоколад. Холодный дождь. И, кажется, было что-то еще.       Отчаяние. Горькое. Такое, черт возьми, глубокое.       Нельзя нести такое одному.       Нет, не могу. Не могу больше, Грейнджер.       Малфой впился в ее губы своими. Так дико, так ненормально… Бешено. Совершенно и невозможно.       И да, у них действительно был вкус кофе и корицы.       Это была их общая слабость. Друг перед другом. Один раз.       Они ведь забудут это, да?       Конечно.       Они целовали друг друга так, будто сейчас на них свалится астероид, и это последнее, что они успеют сделать.       Руки парня, ранее державшие лицо Грейнджер, теперь скользили по ее телу. Задирали свитер, гладили спину и бока.       — Господи, Драко… — громкий выдох девушки едва не оглушил Малфоя. Усилил в нем и без того невероятное желание.       Желание обладать ею. Чтобы она сама просила. Прикоснуться к ней. Поцеловать.       Я хочу, чтобы ты умоляла меня, Грейнджер.       Поцелуй с привкусом отчаяния резко оборвался. Слизеринец обхватил ладонями лицо девушки, вынуждая посмотреть в глаза.       — Что?..       Что тебе не нравится, Малфой?       — Драко…       Поцелуй меня еще раз.       Прости, Грейнджер. Не в этот раз.       На секунду Малфой представил, что было бы, если судьба сложилась иначе. Он бы не был сыном главного, самого рьяного ненавистника грязнокровок, а она — такой упрямой сукой. Возможно, у них что-то есть в том, параллельном, мире.       Но не в нашем. Здесь, пожалуй, не бывает таких чудес.