Раскачивание.

Эрен нашел старый фонограф, когда ему было поручено убирать чердак замка. Он взволнованно заметил, что он также носил потертый рекорд. Он спустил его и очистил, прежде чем показать его капитану Леви, который был только слегка заинтересован. «У него есть запись и все, сэр!» Эрен радостно рассмеялся, и, честно говоря, Леви был более восхищен яркой улыбкой мальчика, когда он прыгал вокруг старого — и, вероятно, запрещенного — приспособления. Эрен надулся, когда он понял, что он делает, не делал запись, и Леви понял, что ребенок, вероятно, слишком молод, чтобы видеть, как они использовались до того, как их объявили вне закона всюду, которая не была грязной. Ворон поднялся со стула и ушел от очень важных бумаг, чтобы показать Эрену, как прокрутить взорванную вещь. Он даже не думал о том, как расстроен Эрвин, а не тогда, когда эти красивые глаза глаз смотрят на него с полным трепетом и телом, к которому они привязались, чтобы головокружительно подпрыгивать от идеи окончательно узнать, что должен играть фонограф. Как только капитан был удовлетворен, он отпустил кривошип и позволил граммофону трепетать, медленная мелодия и напевающий голос, пробивающиеся сквозь статику, пока не стало ясно. Эрен все, но визжал, когда услышал, что он играет, только для того, чтобы слушать ближе в замешательстве, никогда не слышал такой песни раньше, а тем более слышал, как кто-то на самом деле поет музыку. Леви с любовью улыбнулся, когда вопросительные глаза Эрента его разыскали, как будто он смог убедить зверя в жизни, что у него есть все ответы. «Не смотри на меня, я старый, но я не такой старый». Леви защищался, нахальный взгляд, который Эрен поднял на его лице, говорил о том, что он думал по этому вопросу. Вместо того, чтобы выразить свою реплику, Эрен жалобно попытался найти ритм медленной песни, чтобы танцевать, качаясь туда-сюда и ужасно отбиваясь. Леви усмехнулся. «Это медленная песня, ты должен замедлить танец, брат». Эрен остановил свой грустный маленький джиг и прикусил губу, прежде чем глубоко вздохнуть. Он резко повернулся лицом к Леви, его грудь выдохнула, а его рука вытянулась. «Значит, могу ли я взять этот танец?» — спросил он, насмешливо высмеивая голос и придавая Леви его самую лихорадочную усмешку. Но маленький ворон видел, как нервный пот цепляется за его лоб. Мальчик играл на нем, потому что думал, что Леви повернет его, но ничто не мудрее, что этот человек абсолютно жил для романтического дерьма. С опущенной головой Эрен не мог видеть, как розовое румянец настигло его лицо капитана, и он только поднял глаза, не веря своим глазам, когда он бормотал: «Вы можете». Эрен быстро выпрямился и слишком неуклюже вытащил Леви в его грудь, потому что ты должен был быть очень близко, когда ты медленно танцевал? Леви с трудом хмыкнул от удара, но он вздрогнул от смеха, что заставило Эрену сжечь лицо. Немного потянув, капитан взял жесткие руки кадетов и обернул их вокруг своей талии, Эрен сглотнул, прежде чем накинуть руки на плечи мальчика и свободно обхватить руками за голову. Он указал на его тело вперед, заставив Эрен отступить. Получив намек, сдвиг скопировал движение, пока они не двигались взад и вперед по комнате. Эрен заставил себя не напрягаться, когда почувствовал, что голова его начальника плотно прижалась к его груди, только позволяя себе передохнуть, прежде чем смело склонить голову к себе. Он чувствовал запах ромашкового и лавандового шампуня в черных замках, когда он зарывал нос в них и притягивал к себе меньшего человека. Леви почувствовал, как румянец на его лице скользнул по его шее, когда Эрен почти носнул его, окружая его своим расширяющимся торсом и затягивая руки. Он гудел в довольстве, не обращая внимания на то, что они выглядели как правые дураки или два человека, безнадежно влюбленные. Настолько, что он даже не понял, что они больше не танцуют, они просто держали друг друга, как мягкая музыка, играемая в фоновом режиме. Лирика песни пролетела сквозь уши ворона, Эрен и его любимый Леви. Он хотел бы этого…