Взросление

Широ сидел с неестественно прямой спиной и горько опущенными уголками губ, но даже если бы Нагаре спросил, что случилось, тот бы улыбнулся и сказал: «Это не твоя забота, не думай об этом». Какими бы ни были его проблемы — с Нагаре он ими не делился. Широ всегда пытался оградить своих воспитанников от любых неприятностей и тащил на себе слишком много. Может, это было правильно в отношении других ребят, но ему следовало бы больше доверять Нагаре. Кто ещё мог понять его, как не другой Король, который провёл с ним долгие годы? И все эти годы, сколько Нагаре помнил, у Широ в глазах пряталась усталая печаль. Он бы развеял её, если бы Широ позволил помочь себе… — Давай полежим, — предложил Нагаре, и Широ обернулся с мягкой улыбкой: — Ты же уже не ребёнок. «Ты относишься ко мне как к ребёнку. Никакой ответственности, никаких обязанностей — ничего», — подумал Нагаре, но проглотил эти слова. Всё нормально. Широ не давал ему обязанностей, но Нагаре сам взял их на себя. Первая обязанность: позаботиться о Широ. План действий для её выполнения: оторвать Широ от бумаг; поговорить с ним начистоту; показать свою осведомлённость в делах; показать, что уже вырос и достоин доверия. Но к выполнению самой первой задачи придётся пойти окольным путём. Нагаре произнёс: — Но я скучал. Тебя долго не было. Взгляд Широ наполнился виной, и у Нагаре в груди закололо: Широ и так испытывал слишком много вины. Ответственность за всё, что происходило сейчас в стране, он мысленно возлагал на себя, и было жестоко добавлять к этому грузу что-то ещё, даже песчинку. Однако необходимо, потому что это был самый быстрый способ заставить Широ пойти на уступки. Вот и сейчас он рассмеялся и потрепал Нагаре по голове: — Как скажешь. Наверное, он ждал, что они пойдут в комнату Нагаре, но тот потянул Широ к его собственной кровати. Так уж у них повелось с тех времён, когда Нагаре был маленьким: когда Широ возвращался из командировок, он ложился рядом с Нагаре, заключал его в объятия, а потом расспрашивал, что нового случилось за время его отсутствия. Да, для взрослого парня это был странный способ времяпрепровождения, но Широ испытывал привязанность ко всякого рода ритуалам и, конечно, расстроился бы, лишившись одного из них. Нагаре не хотел огорчать его без веской причины. К тому же, объятия доставляли им обоим удовольствие, что вполне естественно для людей. Хотя Нагаре не чувствовал, что нуждается в защите, это не мешало ценить ощущение защищённости, которое Широ дарил ему. Он уткнулся носом в грудь Широ и закрыл глаза — потому что делал так всегда, а постоянство успокаивало Широ. Тот погладил Нагаре по спине и задал привычный вопрос: — Что случилось, пока меня не было? Настало время проявить свои знания. Нагаре поднял голову и встретился взглядом с Широ: — Подготовили новый закон о регистрации стрейнов. Собираются… — Нагаре, я слежу за новостям. Мне не нужно, чтобы ты пересказывал мне политические события. Провал. Вторая попытка. Показать умение добывать информацию: — Этого не было в официальных новостях. И они… — Я знаю, — снова прервал его Широ и прикоснулся к его щеке. — Тебе не о чем волноваться, это не затронет тебя. Провал. Третья попытка. Забота о других. Ответственность за воспитанников приюта: — Но Амено-сан… — Я позабочусь о ней. Тебе не надо об этом беспокоиться. Провал. Четвёртая попытка. Умение находить выходы из сложных ситуаций: — Но я придумал, как мы можем помешать Серым… — Они выбрали самый лучший путь, как обычно, я уверен. — Тот, который они считают лучшим. Широ слегка нахмурился: — Я думаю… любой выбор, который делает Серый король, очень нелёгкий. Даже если мы с ним не согласны. В любом случае, я не хочу слушать, что делал он. Я хочу узнать о тебе. Таким уж был Широ. Слишком добрым. В его сердце находилось место для всех: простые люди, стрейн, Короли, кланы — Широ пытался понять боль каждого. Каждому сочувствовал. Поэтому не мог занять ничью сторону, не мог начать действовать. Поэтому испытывал так много боли. Поэтому был таким прекрасным. Но они жили не в то время, когда можно было позволить себе быть прощающим и понимающим. Им нужно было бороться, а борьба всегда предполагает жестокость, которой Широ не обладал. Зато у Нагаре её было в избытке. Вот после окончания сражения доброта Широ пригодится, чтобы залечивать раны, помогать, спасать, утешать — делать все эти чудесные вещи, на которые Нагаре не был способен, но которыми нельзя заниматься посреди битвы. Нагаре вздохнул. Он пока не мог объяснить всё это Широ: — Со мной ничего не случилось. Вёл дела, как обычно. Ничего интересного. Хирасака-сан заходила, оставила флешку для тебя. Я не смотрел, — это была чистая правда. До сих пор он ни разу не заглядывал в документы Широ без разрешения. Хотя, возможно, ему стоило прибегнуть к этому способу, чтобы быстро получить все ответы, но… Широ доверял ему, и ситуация была не настолько отчаянной, чтобы предать это доверие. — Я знаю, что ты не смотрел, — сказал Широ с некоторым недоумением, будто считал, что это даже не требовало уточнений. Удивительный человек. Нагаре тут же захотелось сделать ему приятное: — Расплету тебе волосы, — сказал он, выбираясь из объятий. Кивнув, Широ сел к нему спиной. Нагаре одну за другой вытаскивал длинные шпильки, и туго заплетённая коса наконец упала Широ на спину. Каждое утро он проделывал изумительно тонкую работу, чтобы её скрыть. Большинство людей, насколько знал Нагаре, полагали, что волосы у него максимум до плеч. Возможно, поэтому ему нравилось помогать Широ с причёской: это ощущалось так, словно они вместе трудились над сокрытием какой-то тайны. Нагаре стянул резинку с кончика косы, расплёл её и несколько раз провёл пальцами по всей длине волос. — Спасибо, — поблагодарил Широ. — Надо бы их всё-таки отрезать… Это тоже было почти ритуалом, и Нагаре ответил как обычно. Но это не делало его слова менее искренними: — Не делай этого. Мне очень нравятся твои волосы. — Хорошо, раз ты просишь… — засмеявшись, Широ повернулся и одна из волнистых прядок упала ему на лицо. В прямом, естественном состоянии Нагаре не видел их уже давно. Впрочем, Широ шла любая причёска. И тут он вдруг спросил с хитринкой в голосе: — Точно-точно не случилось ничего? Ничего нового? Ничего особенного? — А должно было? — Нагаре ощутил недоумение. Широ говорил так, словно знал, что в его отсутствие должно было случиться что-то очень хорошее, но ничего подобного с Нагаре не произошло. — Ох. Я думал… — Широ смущённо опустил взгляд. — Может, я и не должен был этого говорить, но… кое-кто хотел тебе признаться. — Да, это было, — Нагаре кивнул. — Но я бы ни за что не подумал, что можно счесть это «особенным». Я совершенно не заинтересован в подобных отношениях с Юкизоме-сан. Не знаю, почему она сочла меня подходящим партнёром. Я не оказывал ей никаких особенных знаков внимания, и в целом наше общение было по большей части ограничено деловыми вопросами. Широ огорчённо покачал головой: — Ох, Нагаре… Ты ведь со всеми ограничиваешься деловыми вопросами. Неужели за всю жизнь тебе никто не нравился? Это было неправдой. Если бы Широ дал себе труд поразмышлять, он бы заметил, что с ним Нагаре всегда был готов говорить о чём угодно. А ещё обнимать его, гладить по волосам, прикасаться как можно чаще — оказывать те самые знаки внимания. Его чувства были так очевидны, и всё же Широ игнорировал их. Скорее всего, принимал за детскую привязанность. Нагаре ответил: — Мне никто не нравится. Но я люблю кое-кого. — О? Правда? Расскажешь мне? «Почему бы и нет?» — подумал Нагаре. Он ведь хотел изменить их отношения, так почему не сейчас? Сам Широ говорил, что романтическое и сексуальное влечение — это то, что появляется при взрослении. Может, если Нагаре покажет, что способен на эти чувства, Широ начнёт воспринимать его чуть-чуть по-другому. — Я люблю тебя. Широ снова погрустнел: — Я тебя тоже очень люблю, но я не это имел в виду. — Я тебя прекрасно понял, — Нагаре задумался. Как ему лучше донести мысль? У Широ было хорошее воображение, но сейчас это означало, что он легко припишет словам Нагаре удобное для себя толкование. Надо говорить так, чтобы не оставить ему возможных лазеек: — Широ. Ты самый замечательный человек в моей жизни. Ты тот, кем я восхищаюсь больше всех. Я хочу радовать тебя. Помогать тебе. Защищать тебя. Быть с тобой рядом. Разделить все твои печали. Сжимать в объятиях. Целовать. Делить постель. — Мне кажется, ты заблуждаешься… — Ты знаешь, что я не склонен к поспешным выводам. Я тщательно проанализировал свои чувства и пришёл к однозначному выводу: то, что я испытываю к тебе, не является ни дружеской, ни родственной привязанностью. Хотя я мог бы назвать нас семьёй, но я бы предпочёл внести в это смысл супружеской связи. — Я же воспитывал тебя с детства. Ты не мо… я не… мы не можем. Нагаре. Сколь бы тщательным ни был твой анализ, ты не очень опытен в эмоциональной сфере, — Широ потряс головой, и на его лицо снова упала прядь. Нагаре потянулся убрать её, но Широ отпрянул и сказал: — Кажется, я понял. Дело в твоём желании помочь. Возможно, я слишком сильно пытался оградить тебя, и теперь ты любой ценой желаешь самостоятельности. Да. То, что ты назвал супружеством, — это желание того, чтобы я воспринимал тебя как равного. Я обещаю, что постараюсь меньше опекать тебя с этого момента. И… прости, твоё признание меня потрясло, но, — Широ, как обычно, тепло улыбнулся ему, — обещаю: завтра мы поговорим о делах, и ты расскажешь мне, какой план придумал. — Да, разумеется, тебе нужно время, чтобы обдумать мои слова. Понимаю. Тогда поговорим завтра. Нагаре вышел из комнаты. Итак, несмотря на его усилия, Широ всё же отмёл его чувства в сторону. С другой стороны, ему удалось добиться права на участие в делах Широ. Таким образом, основная задача на сегодняшний день была достигнута. А его чувства… они никогда не были важной деталью. У него будет полно возможностей доказать Широ свою серьёзность. Пока же надо сосредоточиться на изменении мира. И, если подумать… Когда он подарит Широ весь мир, это точно произведёт нужное впечатление.