Многоглазка

Когда Таня зашла в магпункт, Ванька спал. Он лежал в постели, весь перебинтованный и лишенный магии — он, герой, который спас мир от хаоса. Светлые волосы Ваньки растрепались, а рот приоткрылся во сне — и такой он был в этот момент родной, милый и домашний, что у Тани сжалось сердце. Она присела на край его кровати, осторожно, так, чтобы не зацепить тело юноши, не причинить боль, зная, что кости его изломаны и еще не успели срастись. Матрас немного просел под ее весом, и ресницы Ваньки дрогнули — он проснулся. Увидел Таню и широко ей улыбнулся, подбадривая — как будто это она лежала раненая. Таня тихо всхлипнула, уже не в силах скрывать слезы. Если бы она так не торопилась к Валялкину, то с удовольствием бы присоединилась к Тарараху и метнула в Мегара пару болезненных заклинаний. — Все хорошо, Тань, — заговорил Ванька окровавленными губами. — Живой я, видишь? А это все тоже заживет! Не переживай! Таня? Гроттер усилием воли проглотила слезы. Многоглазка дала ей способность распознавать ложь — Ванька говорил искренне. Как всегда — искренне. Ее Ванька. Ее Ванька сражался и победил. Кто бы мог подумать, что этот худощавый юноша с растрепанными волосами только что спас миропорядок? — Все нормально, — Таня нашла в себе силы улыбнуться и протянула Ваньке руку. Он взял ее ладонь здоровой рукой, на которой уже не было кольца. И никогда не будет. — Это был единственный выход, — сказал Ванька, проследив ее взгляд. — Это была его загадка. — Но ты теперь… — начала Таня и осеклась. Что Ванька «теперь»? Неполноценный, потому что не владеет магией? Лопухоид? Чем-то хуже нее, потомственной ведьмы? Ванька поднес кисть Тани к губам и поцеловал ее пальцы. Даже это простое движение причинило ему боль — лицо юноши слегка исказилось. Только слегка, но Таня заметила. Она почему-то чувствовала себя виноватой, хотя в случившемся в кои-то веки не было ее вины. — Таня, — позвал ее Ванька, и девушка встрепенулась, — то, о чем мы говорили… раньше. Ты теперь не обязана. Не думай, что я стану давить… Я теперь — обычный, и я собираюсь вернуться к лешакам… Чувствую — там мое место, понимаешь? А ты — ты вольна выбирать. Ты — блестящая волшебница и добьешься многого, Таня! Гроттер протянула другую руку и коснулась лица Ваньки, утерла большим пальцем кровь с уголка его губ, провела ладонью по его щеке. — Я уже все давно решила, — мягко сказала она. — Ты… — Ванька нахмурился и попытался двинуться, но застонал от боли в сломанных ребрах и тяжело опустился обратно на подушку. — Послушай. Однажды на свете жила девочка по имени Софья, — убаюкивающим тоном рассказчицы начала Таня. — Она была великолепной колдуньей. Очень сильной ведьмой — и притом черной. Она думала, что всегда будет одной из лучших, в первых рядах… Она усердно училась, хотя все давалось ей на удивление легко… А потом Софья встретила мальчишку по имени Леопольд — и влюбилась. Ее любовь была такой сильной и чистой, что ее кольцо начало выбрасывать только зеленые искры… Лео был белым магом. Но если Софья была талантливой — он был гениальным. И Леопольд был не просто магом. Он был исследователем, изобретателем… ученым. И она бросила все. Магспирантуру, учебу, увлечения — все, чтобы улететь с Леопольдом туда, куда влекло ее сердце… — Таня, — с болью сказал Ванька. — Я — не твой отец. Я простой человек, у меня нет денег, нет своего жилья, а теперь и магии нет… Таня наклонилась и прижалась лбом к его лбу, не выпуская лица юноши из ладоней. — Ты — не мой отец, это верно. Но я поступлю, как моя мать, — прошептала Гроттер. — Я пойду туда, куда ведет меня мое сердце…