Спасение

Когда Бишамон становится трудно жить, она всегда зовет Казуму. Она знает, что он придет в любой момент дня и ночи и не будет злиться. Ее священный сосуд явится пред ее очи, когда бы богиня того ни пожелала. Сегодня ей снова трудно и одиноко, да еще и страшный сон приснился — подробности не запомнились, только чувство страха и пустоты. Владения Бишамон затянуты тучами, идет дождь, потому что и на душе у нее сыро и тоскливо. Биша просыпается с чувством одиночества в груди и, даже не переодевая ночную сорочку, шепчет имя своего ведущего шинки. Он появляется почти сразу. Еще заспанный, с голым торсом, с торчащими в разные стороны волосами, и сердце Биши сжимается от нежности к Казуме. Какой же он все-таки хороший. Самый лучший человек на свете. — Казума, посиди со мной. Шинки послушно садится рядом. — Госпожа, сейчас только пять утра. Вы можете еще поспать. Бишамон устраивает голову у него на плече, еще немного — и ее губы коснутся его ключицы. Богиня чувствует, как юноша замирает, не дыша, и понимает, что мучает его, но не может иначе. Она не может без этих прикосновений, пусть невинных, пусть на грани фола. Грудь Казумы вздымается выше. Биша улыбается, пряча лицо. — Виина, — почти умоляюще говорит шинки. Богиня отпускает его и ложится под одеяло. Казума пересаживается в изножье ее постели. — Казума… — Бишамон просит его, как ребенок, — спой мне. Она знает, что у него приятный голос. Казума никогда не ломается и не отказывается — не перед богиней, что видит его насквозь. Он начинает напевать колыбельную и вдруг касается ладонью щиколотки своей госпожи, гладит ее ногу в успокаивающем жесте, и продолжает петь. Бишамон расслабляется и закрывает глаза. Она засыпает без сновидений. Всегда, когда Бише тяжело, она может позвать Казуму. И он ее спасет.