- Больше никогда не буду пить!

— Чимин, я… — пробормотал себе под нос Чонгук, заходя в спальню с чаем и разными сладостями, лежащими на тарелке. Каково было увидеть его ошарашенное лицо, смотрящее на друга, всего измазанного в собственной сперме. Никогда Чонгук не думал, что увидит что-то подобное в своей жизни. Пак Чимин для него как шкатулка с морем загадок, и не знаешь, что можешь разузнать нового. Пока Чон смотрел удивленным взором на своего друга, тот весь покраснел, как рак, забыв о своем состоянии. «Боже, как я так мог… Что же… Он ведь не перестанет со мной общаться?» — думал в это время парень, пока Гук находился все в таком же шоковом состоянии. Младший все никак не мог избавиться от мыслей, пока его из раздумий не вывел кашель того самого виновника всего происходящего. — Кхм. Ты все не так понял: я просто посмотрел, что мне отправил Тэхен, а там… — Пока Чимин что-то пыхтел себе под нос, младший поставил все на тумбу и сел на чистый край кровати. Старший, пока болтал, не заметил, как друг сел рядом с ним, опустив от стыда голову. — Я все знаю. Можешь не оправдываться… По тебе все и так видно: как ты смеешься, улыбаешься, ходишь, одеваешься — это все выдает тебя, Пак Чимин! И ты долго…скрываешь чувства ко мне? — задает вопрос ошарашенный Чонгук не менее напуганному Чиму. На все, что говорил его друг или уже не друг, Пак молчал, спрятавшись под одеялом от вопросов, которые так и терзали его душу. Первая любовь всегда такая — терзающая мысли и сердце. — Эй? Ты там что, уснул? — стал дергать за конец одеяла Чонгук, пытаясь услышать долгожданный ответ, но по-прежнему висело лишь молчание. Парень понимал, что друг просто так ничего не скажет, поэтому решил, что лучший способ заставить его говорить — это нападение. — Чимин, знаешь, я не сбегаю, как трус! Так что будь мужиком, наберись смелости и скажи мне все; ты ведь знаешь, что мы давно с тобой дружим. Чего бояться-то? — от правды не убежишь, да и… — не успел Чон договорить, как, откинув на остальную половину кровати одеяло, Чимин прикоснулся своими пухлыми упругими, похожими на женские губами его небольших губ. «Что?..» — все, что пришло в голову Гуку от неожиданного поведения друга. Посмотрев на лицо Пака, Чон увидел мокрые линии, идущие по щекам вниз, оставленные солеными слезинками. На лице у Чимина так и было написано и счастье, и горе. Чонгук думал, что Чимин сумасшедший… но не настолько. Маленькие руки Чимина нежно обхватили мужское лицо с женскими чертами, взятыми от мамы, притягивая к себе и углубляя поцелуй. Конечно, поцелуй без языка, но все же поцелуй как-никак. Чимин может и кажется милым, но в нем столько разврата, что лучше бы об этом никому не знать и думать только так, как будет угодно. После долгого поцелуя парни отстранились друг от друга; оба смотрели на лица, которые были чуть розоватыми. Но всё же терзающая душу тишина не давала покоя обоим парням. Первым нарушил тишину гость всего увиденного чуда — Чон Чонгук. — Чимин, ты… смотрел порнушку? Просто, если это так, то предупреждай заранее. Я, пожалуй, пойду, — высказался и так краснеющий парень, пытаясь не смотреть на своего друга и вставая с кровати. — Стой! Я люблю тебя, Чонгук! — Чон с удивленным лицом повернулся к Чимину. В его глазах точно был страх от подобных слов, сказанных бывшим одноклассником. Чимин в то же время просто пялился на друга, но призадумался и лег обратно в кровать. — Ничего, иди. — Гук вышел из комнаты, закрыв дверь, и выравнял дыхание, покрестившись. «Надо было ему не давать смотреть гейское порно в подростковом возрасте», — сам себя ругал Чонгук, пока Чимин плакал в комнате и винил себя, как и Чонгук. Юноша, лежа в кровати, обнял одеяло и начал плакать в подушку, чтобы не было слышно его горя из комнаты. Он чувствовал, как будто его рвут на части, а голова уже болела от стольких слез, что Чимин просто уснул. Чонгук вернулся в комнату чуть позже и поднял Чимина на руки, унеся в гостиную и положив на диван, чтобы поменять постельное белье, испачканное в сперме Пака. Положив в стирку не только белье, но и одежду Чимина, лежавшего в гостиной голым и укрывшегося свитером Чонгука. — Почему же я в тебе это сразу не увидел: ты все годы не повышал на меня голос, делал все для меня… Почему я всегда узнаю все последний? — разговаривал сам с собой Гук, сидя рядом со спящим Чимином на диване, ругая себя же. Надев на Чимина свой свитер, так как уже было неохота переносить его на постель, просто принес одеяло и накрыл спящего парня. Полчаса Чонгук все никак не мог успокоиться после слов, сказанных его другом; это так его замучило, что он просто пошел рубиться в игры на компьютере Чимина. Но на заставке рабочего стола, что больше смутило парня, была его фотография, где он в нижнем белье. — Твою мать. Это же насколько он помешан на мне. Извращенец. Вот дает. Мне теперь голым неохота перед ним ходить. — Чонгук посмотрел, что находится на рабочем столе, и не обнаружил там ни одной игры. Были лишь папки и программы для рисования. — Серьезно?! Ни одной игры, ну как так можно! — Чонгук не стал лезть в папки, ведь рабочий стол все за себя сказал, поэтому парню ничего не оставалось как залезть в браузер и самому скачать игру. Уж хотя бы одну, чтобы голова не болела от Пака и от полученной недавно информации. Но даже игра никак не помогла Чонгуку, только головная боль повысилась, и он занервничал больше. Пока Чон играл, прошло как минимум 3 часа, и за этот срок Чимин успел хорошенько выспаться, а когда проснулся, почувствовал очень родной для его носа запах. Такой родной. Пак, открыв глаза от недолгого сна, привстал с кровати и осмотрел местонахождение. И заметил, что на нем знакомый свитер. Как только он приподнялся, почувствовал знакомый парфюм, исходящий от этого свитера. — Чонгук. — Воспоминания как градом вспомнились Чимину: его признание и сладкий поцелуй, от которого до сих пор покалывает губы и сердце. Встав с дивана, держась за стены от боли в голове, пошел искать свою первую любовь. Когда отыскал, он медленно подошел сзади, пока парень играл в какую-то игру. — Ты все видел? — осторожно спросил Чимин тихим, ласкающим уши голосом, что у Чона онемели пальцы. — Да, я тебе настолько нравлюсь? — Повернулся на стуле Гук, посмотрел на своего странного друга и спокойно ответил на вопрос, уже сам спрашивая, что ему хотелось узнать. — Ты мне нравишься. Даже больше: я тебя… — прикусив губу, стал отвечать Чимин, как на последних словах его перебили: — Давай останемся друзьями и забудем, что произошло сегодня, на всю оставшуюся жизнь. Думаю, так будет лучше для нас обоих, — с капелькой сожаления сказал Чонгук, смотря, как в глазах Чимина пропадает тот огонек счастья, который горел, пока он не сказал подобные слова. А после на глазах Пака стали появляться соленые слезы обиды и горя. — Я не хочу забывать об этом! — чуть повысил голос Чим, удивив Гука подобным. Чонгук лишь хотел обнять, но его оттолкнули и вытолкнули из дома; только свитер остался на Чимине, но Чонгук не особо хотел его забирать, стоя за дверью в куртке. — Что я наделал?.. Ведь, может быть, все сложилось бы не так… Черт. Какой же я дебил! — ругал сам себя Чимин, плача в подушку. — Поцелуй. И все, что мне досталось, — это лишь поцелуй. Как же противно от себя. Как же хочется просто исчезнуть и позабыть обо всем. Как же хочется все исправить! Чонгук… Почему, почему именно ты моя первая любовь? Почему?