Белоснежное

Х о л о д н о. Ей очень холодно. Белоснежный мир крутится вокруг. Снежинки опускаются на бледные ладони. Холодная кожа почти неотличима от снега. Сейчас она похожа на труп. И всё-таки… всё-таки она жива. Не смотря ни на что. *** Её жизнь была пустынна и бессмысленна, и даже когда она закрывала глаза, она не была счастлива. Одиночество стало верным спутником, идущим с ней рука об руку. Она не любила себя. Проклятие жизни не давало ей шанса умереть и освободиться от этого. Тогда она пожелала стать счастливой. Однако это было неисполнимое желание… её молитва прозвучала в звенящей тишине и стала бесконечным эхом, которое всё никак не могло смолкнуть. В то мгновение она осознала, что ненавидит эту полную холода и безразличия жизнь. Она попросила исчезнуть, растворившись в тишине. Это тоже было несбыточным желанием. Однажды она полюбила. Это было больно и страшно, но настолько прекрасно, что она не смогла отказаться от этого. Она не просила взаимности, лишь молила подарить ей немного тепла, но всем было всё равно. В мгновение она возненавидела этот мир окончательно. Её тепло исчезло и обернулось инеем на ветвях и не тающими снежинками в бирюзовых волосах. Мир вокруг неё стал белым, как снег, как холодный звёздный свет, как лилии, росшие у пруда, в котором плавали лебеди. Ей было одиноко и горько, но она всё равно пыталась улыбаться. Это удавалось ей с огромным трудом. Она продолжала идти вперёд, не глядя ни на что. *** Она пела, пела горько и тоскливо, и песня её напоминала волчий вой. Она танцевала, и её следы покрывались инеем. Она плакала, и шёл снег. Ей было холодно, она не могла вспомнить ничего из прошлого. Ей было одиноко, она мечтала о том, чтобы кто-то забрал её кошмары. Ей было страшно, она молила небеса о тепле и свете. Вокруг была лишь тьма. Она пыталась смеяться, но выходило только горькое хихиканье. Она уже не помнила, сколько раз зима сменилась весной. Все, к кому она подходила, чтобы спросить что-то, с криком ужаса убегали прочь. «Морра, Морра!» — вопили они. Она не понимала, что это значило. Она не помнила, что это её имя. Она просто шла вперёд, наивно надеясь, что хоть кто-то однажды улыбнётся ей. Она пыталась залезть в костёр, но тот затухал. Тогда она уходила прочь с низко опущенной головой. Ей было холодно, холодно, холодно… она ничего не могла изменить. В конце концов, она прекратила пытаться. Она просто брела вперёд, не способная забыть и отпустить прошлое, полное отчаяния и одиночества. Она уже не ненавидела. Не могла ненавидеть. *** Её юбки шуршали, ветер играл с короткими волосами, а по бледным щекам катились слёзы, замерзавшие в полёте. Всё вокруг было белоснежным. Она шла на далёкий свет в отчаянной надежде отыскать хоть каплю тепла. Свет всё удалялся от неё, и вскоре она поняла: ей не догнать его. Тогда она засмеялась и упала в снег. Ей давно уже было всё равно, насколько он холоден: ей не было тепло даже в пламени. Она лежала среди миллионов маленьких и хрупких снежинок, каждая из которых не была похожа на другую. «Люди — не снежинки», вспомнилось ей. От этой мысли внутри поселилась странная надежда, что есть в этом мире кто-то, похожий на неё. Впрочем, вскоре эта идея исчезла, обернувшись льдинкой. Ей снова стало всё равно. *** Она тянула руки к далёкому свету, но не могла схватить его. Луна в далёких небесах казалась ей насмешкой, хоть она и продолжала пытаться достичь её, забывая, что небеса в бесконечность раз холоднее земли. Ей думалось, что если она достигнет голубой выси, она согреется. Это было глупо, но она не желала признавать этого. Она брела по полю белых лилий, а цветы увядали под её ногами. На её шее висел медальон в форме снежного цветка. Она бежала на сияние огня, и всё вокруг неё замерзало. Ей хотелось просто согреться, но она не могла. Живые существа бежали прочь от неё. Если бы она прикоснулась ледяной рукой к тому, чьё сердце гнало по жилам горячую кровь, тот бы умер. Она не смела дотрагиваться до тех, кто был жив. Возможно, забери она тысячи жизней, она бы хоть немного отогрелась. Возможно, ей стало бы ещё холоднее. Она никогда не пыталась проверять. Чужая жизнь навсегда была для неё очень ценной. *** Однажды она попыталась умереть, забыв про проклятье. Это не вышло, из её изрезанных запястий не текла кровь. Тогда она окончательно смирилась: что ей ещё оставалось? Ей было холодно и одиноко, а ещё — почти полностью безразлично. Она ничего не могла изменить, и больше не видела смысла менять. Много-много лет она бродила по миру, замёрзшая и пустая. Ей нечем было наполнить себя. В ней не было ни любви, ни сострадания, ни даже каких-либо желаний. Она просто существовала. Её смысл потерялся. Поэтому ли она была так несчастна? *** Много лет и замёрзших дорог спустя она наконец дошла до места, где к ней проявили странное сострадание. Глупый юноша со светлыми растрёпанными волосами принёс ей фонарь, а потом стал приносить его каждый вечер. Она тянула бледные ладони к источнику света, и тот затухал, а юноша убегал прочь. Морра тогда начинала петь, и всё живое замирало, прячась. Даже вредная рыжая подружка юноши убегала куда-то прочь. Они все боялись её, и она грустила, не замечая, как с каждым днём ледяной круг вокруг неё становится всё меньше. А однажды фонарь не потух, когда она прикоснулась к нему рукой, и Морра обожглась. Она с возмущённым писком отдёрнула руку, дуя на неё… и пришло осознание: ей н е х о л о д н о. Она почувствовала боль. Юноша посмотрел на неё и протянул руку. Морра долго смотрела на него, не понимая, чего именно от неё хотят. А потом… потом она ухватилась за него. И когда она не оттолкнула протянутой руки, когда он не отдёрнул ладонь, девочка, звавшаяся Моррой, стала счастливее всех на свете.