And all the angels say You are all to blame (И все ангелы произнесли: «Вы все виноваты».) All the Angels - My Chemical Romance
Габриэль решительно снял трансформацию, не в силах смотреть, но словно не имея права мешать своему сыну сделать непоправимое. Просто потому что до ужаса понимал его и, сколь бы пугающе это ни звучало, поступил бы так же. Вот только Габриэль так и не смог найти виновных в смерти своей любви, чтобы совершить нечто подобное. Мужчина с силой нажал на переносицу, отгоняя воспоминания. Не сейчас, нет, не когда он каким-то шестым чувством — или магией Бражника? — почувствовал родного сына в акуманизированном Коте, которого в своей мести не сдерживало ничего. И явно не могла сдержать ЛедиБаг: Габриэль пока не знал, что точно произошло с этой упрямой девчонкой, но акуманизация сына подсказывала — ничего хорошего. Кто знает, может, героиня уже мертва? Как там сказал Кот Бланш? «Сотру с лица земли тех отморозков, которые посмели её тронуть»? Габриэль вздрогнул и, не глядя на озадаченно притихшего Нууру, снова трансформировался. Мгновение на фиолетовую вспышку — но в ушах уже нет крика человека, раздираемого Котаклизмом, только пугающая всепоглощающая ненависть Кота Бланша, которую благодаря связи с акумой чувствовал и Бражник. — Кот Бланш? — тихо позвал Бражник. С губ акуманизированного сорвался нервный смешок: — Сделка отменяется, Бражник, — тон у Кота Бланша был холодный, безжизненный и как никогда хищный. — Я знаю, — Бражник только коротко кивнул. — Уходи оттуда. Кот Бланш не сдвинулся с места — так и стоял в сомнительного вида квартирке посреди разбросанных вещей, пустых бутылок, коробок из-под пиццы, гор пыли на всевозможных поверхностях — и клубов пепла, в которые превратились те, кто посмел навлечь на себя гнев Кота Бланша. И уходить Кот явно не собирался. Бражник поморщился, но сжал ладонь, приказывая: — Уходи немедленно. Да, Кот Бланш скорчился от боли — всё-таки Бражник умел заставлять акуму подчиняться, — но сейчас было не до сантиментов: всё, чего хотел добиться Бражник, — это чтобы сын ушёл оттуда и перестал себя мучить. И Кот Бланш нехотя повиновался, отступив к открытому окну. Очистить акуму могла не только ЛедиБаг, а вот применить Чудесное Исцеление — исключительно она. Бражник взмахнул рукой, и из кольца Кота вылетела уже белая бабочка. А пепел, который ещё недавно жил, дышал — и навредил ЛедиБаг, — так и остался лежать на полу квартиры. Вот только и Кота Нуара, и Бражника такой расклад абсолютно устраивал.***
Когда Кот Нуар кубарем ввалился в свою комнату, Габриэль уже был там. Сидел, ссутулившись и уперев локти в колени, и дожидался, даже не задумываясь над хоть каким-нибудь оправданием своего присутствия здесь. Но Коту Нуару не нужно было объяснений: парня трясло и дрожь стала только сильнее, когда трансформация спала. Адриан упал на колени, вцепившись правой рукой в собственные волосы, — и только тогда заметил незваного зрителя. Уставился на отца, побледнел. И тут его прорвало: — О-она т-там был-ла… в-вся… в-вся в крови, в-вся, п-понимаешь? — губы Адриана дрожали. А Габриэль и не подозревал, что его сердце, которое, как он думал, уже разодрано в клочья, можно порвать дважды. Он медленно встал, подойдя к сыну, рывком поднял его на ноги и тут же посадил на диван, осторожно обнимая трясущиеся плечи. Где-то глубоко внутри у Адриана зарождались рыдания, не давая вдохнуть нормально, но парень, не заботясь об этом, сбивчиво и торопливо продолжил: — Я должен б-был быть с ней, п-понимаешь? Я д-долже-ен, она была бы жива, она б-бы… Эти твари бы не п-притронулись к ней, эт-то всё из-за мен-ня… Адриан путанно вываливал на отца всё произошедшее, а Габриэль только слушал и успокаивающе гладил своего взрослого сына по дрожащим плечам, сжимал трясущиеся ладони и молчал. Потому что не знал, что сказать, когда картина начала складываться: банальные утешительные фразы вроде «всё будет в порядке» или «всё наладится» были бы ложью. А то, что в порядке уже ничего не будет, Габриэль знал по собственному опыту.***
Они ни разу не обсуждали с Адрианом Кота Нуара. Как и то, что постепенно сын бросил всё, сосредоточившись на всё ещё живой девушке, которую не сломали наполненные тьмой акумы, но практически уничтожили обычные люди. Габриэль никак не отреагировал на то, что Адриан занимался похоронами её родителей. Только без лишних разговоров нашёл нужных людей и предоставил сыну контакты. Габриэль не возражал, когда Адриан оббегал всех врачей во Франции. Когда проводил дома считанные часы в неделю. Когда забрал её из больницы к себе. Посмотреть на бывшую ЛедиБаг Габриэль решился только один раз: один взгляд на то, что осталось от упрямой героини, убедил Габриэля в одном — это безнадёжно. Все старания его сына не принесут никакого результата. Если бы Адриан не был Котом Нуаром, а она — ЛедиБаг, Бражник бы всё ещё пытался достать эти чёртовы Камни Чудес, но уже с другой целью: как бы ни тяжело было выбирать между женой и сыном, желание давалось только одно, а возвращать свою любимую в мир, где Адриан ежедневно встаёт с надеждой, что всё будет хорошо, и каждый вечер провожает эту надежду в небытие, Габриэль не собирался. В конце концов, хорошие родители ведь чем-то жертвуют ради своих детей? А Габриэль так хотел стать для сына хорошим. Мужчина мрачно допил коньяк и ещё раз пробежался взглядом по письму. Последние приготовления завершились вчера, и рядом с Габриэлем лежал его билет в один конец. Сначала Агрест-старший ещё пытался скрыть от Адриана, что под предлогом расширения бизнеса улетает в Милан, потом заметил — сыну не до этого. И Габриэль не мог его осуждать. «…Если объединишь Камни чудес, сможешь ей помочь, но цена этой сделки будет высокой. Я не знаю, простишь ли ты когда-нибудь меня за то, что делал я, когда был Бражником, но, вне зависимости от того, рискнёшь ли ты взять эту брошь, знай — я поддержу любое твоё решение». Габриэль задумчиво постучал ручкой по столу: пора было собираться и ехать в аэропорт, вот-вот сюда войдёт Натали с просьбой поторопиться. Пора заканчивать письмо. Губы Агреста нервно дёрнулись: любопытно, что бы сказала ещё живая ЛедиБаг, если бы узнала, как трепетно будет заботиться Бражник о её здоровье? Настолько, что откажется от Камня Чудес? Наверняка закатила бы глаза и глупо отшутилась, как они с напарником любили делать. «Удачи, Адриан. Она вам пригодится. Вам обоим». Габриэль поставил точку, резко сложил письмо пополам и, положив его на потёртую временем книгу, прижал бумагу двумя шкатулками. Взял со стола билет, телефон. Оглядел кабинет в последний раз. Что-то ему подсказывало, что это действительно билет в один конец.