Часть 1
24 марта 2018 г. в 17:44
— Как насчёт временного перемирия? Давай встретимся, поболтаем? Как обычные люди.
Сварт так долго молчал, что Чинни уже перестал надеяться на ответ.
— Хорошо, — наконец отвечает он. — Но на моих условиях.
— Разумеется, — выдыхает Чинни.
Координаты приводят в закрытое подпространство. Чинни мимоходом щупает защиту — по крайней мере, попасть сюда без знания прямого адреса невозможно. И, похоже, это место почти не использовалось — среди пустого виртуального пространства висит одинокая базовая платформа. Даже без ограждений.
Активировав личный аватар, Чинни шагает на платформу. И тут же чертыхается — он и забыл, что последний раз обновлял этот профиль ещё до поступления на службу. Так что сейчас он выглядит на десять лет моложе, чем в реальности. Главной проблемы были длинные волосы — он совершенно отвык от них. Раньше он гордился своими прекрасными кучерявыми рыжими патлами, но служба приучила его к коротким стрижкам.
Пока Чинни искал айтем резинки, чтобы хотя бы собрать волосы в хвост, на платформе появляется ещё один человек.
— Необычно выглядишь для офицера, — заметил он.
— Давно не обновлял аватар, — отвечает Чинни, завязывая волосы. И, подняв взгляд, усмехнулся: — Ты, похоже, тоже.
Сварт — это определённо был он — был в форме пилота. Ещё старой, довоенной, тёмно-синей почти до черноты, с яркой белой отделкой. Когда-то это было модно — даже в виртуальной реальности ходить в форме. Но потом нагрянула война, и этот тренд перестал казаться чем-то стильным.
— Это моя память, — коротко отвечает Сварт.
— Преданность Республике? — с пониманием спрашивает Чинни.
Сварт коротко кивнул.
— Могу понять.
— Вряд ли.
— Если бы совсем не мог — не приглашал бы встретиться. Я уважаю старую Республику. Хоть и не разделяю взглядов Сопротивления.
— У тебя могут быть самые разные мотивы.
— Могут. И вряд ли ты мне поверишь, но в первую очередь я хотел просто встретиться именно с тобой.
— Почему?
— Позволь сначала спросить: почему ты согласился?
— Я ничем не рискую.
— Мог бы отказаться.
— Мне обязательно отвечать?
— Вообще-то нет. Но тогда и я не обязан быть с тобой откровенным.
— Напугал... Это ты меня позвал. И я контролирую это пространство.
— Не совсем, — качает головой Чинни и активирует распаковку пакета, который он собирал параллельно диалогу.
Рядом с базовой платформой разворачивается фрагмент с домом. Это был любимый дом Чинни, заботливо собранный им самим.
Сварт непроизвольно шарахается к дальнему краю базовой платформы.
— Я думаю, там будет комфортнее общаться, чем здесь, — непринуждённо говорит Чинни, стараясь не отвлекаться на мерцающую в руках Сварта разрушительную сеть и сохранять дружелюбный вид. — И, если честно, я больше никак не смогу вмешаться в твоё пространство. Просто хотел произвести на тебя впечатление.
Чинни входит в дом первый и пытается включить свет. Ни один выключатель не работает.
— Чёрт. Кажется, я неправильно подключил модуль электричества, — сокрушённо вздыхает Чинни.
— Насколько сильно ты дефрагментировал блок? — спрашивает Сварт, осторожно входя и оглядываясь.
— Минус седьмая степень, — гордо отвечает Чинни.
— Неплохо.
— Вообще-то довольно круто.
— Для военного — просто неплохо. И до минус девятой разбирают.
— У меня не было задачи пронести сюда оружие. Кстати, мог бы и заметить минус седьмую.
— Мог бы, — кивает Сварт.
— Но не заметил.
— Разочарован?
— Немного. Но больше рад, что смог тебя удивить.
— Я мог бы тебя убить за такие фокусы.
— Но не убил. Ты ведь тоже хотел со мной поговорить?
Сварт молчит.
— Ладно, сочту, что ты действительно искренне заинтересован картинами на стене, — усмехается Чинни. — Чай, кофе?
— Кофе.
— Понял.
Они заходят на кухню. Чинни разливает по чашкам кофе — в его доме он всегда как будто только что сварен.
— Я видел тебя по телевизору, ещё тогда, — признаётся Чинни. — После инцидента. Ты был героем страны. Посадить самолёт в таких условиях!.. Я тогда ещё учился, и хотел стать таким же. И, если честно, хотел такого же внимания.
Сварт держит кружку обеими руками, как будто греет ладони, хотя их ячейка виртуального пространства настолько условна, что здесь нет переменных тепла и холода. Вкус у кофе есть, температуры — нет.
— Я терпеть не мог журналистов, — наконец отвечает он.
— Это я точно могу понять, — кивает Чинни. — Сейчас они донимают меня, и я чертовски от них устал.
— Я тоже тебя видел, — сдержанно отвечает Сварт.
Чинни знает об этом, но делает вид, что удивлён.
— И какой из этого множества бредовых репортажей?
— Тот, в котором ты критикуешь Короля.
Чинни кивает и смотрит в окно. За ним только серая пустота пространства, но он к ней уже привык. Она кажется родной и понятной.
— Почему тебя не выгнали? — спрашивает Сварт.
— Потому что это была заказная критика, — вздыхает Чинни. — Мой текст был заранее подготовлен. Понимаешь?
— Мы подозревали это, — глухо отвечает Сварт.
— Но не рассматривали всерьёз, так? — мягко уточняет Чинни.
Сварт кивает.
— Возможно, наш мир сейчас безумнее, чем когда-либо ещё. Мы можем быть уверены в том, что видим и слышим, только если встречаемся лично вот в таких закрытых пространствах. Кстати, ты знаешь, что если бы кружка действительно была тёплой, она бы влияла на твоё настроение? И ты счёл бы меня более располагающим собеседником.
Сварт вздрагивает и ставит кружку на стол, отодвигая её подальше, как будто она внезапно стала обжигающей.
Чинни улыбается.
— Я никак не манипулирую вами. Можете просканировать дом — здесь нет никаких устройств, которые влияли бы на ваше восприятие. Я построил его сам — потому что знаю, насколько много этой чертовщины... везде. И в реальности, и в виртуальности. Кажется, даже камни под нашими ногами настроены на то, чтобы промывать мозги.
Сварт кривится.
— Поэтому и нужна революция.
— Чтобы промывать мозги людей в другом направлении? — с ноткой жалости спрашивает Чинни.
Сварт опускает взгляд и молчит.
— Мне нравятся такие, как ты, — старые вояки, уверенные в том, что мир прост и понятен. Или, по крайней мере, может таким стать. Вы искренние. Я хотел бы помочь создать такой мир, какой существует в вашем воображении... Но это точно нужно делать не революцией.
— А как ещё? — с ноткой злости спрашивает Сварт, глядя исподлобья.
Чинни долго смотрит в окно, подбирая слова.
— Если честно, я тоже, наверное, наивный идеалист, — наконец признаётся он. — Мне кажется, что мир можно изменить изнутри. Другими манипуляциями убить старые манипуляции. Подтолкнуть людей к какому-то другому, более самостоятельному мышлению. Изменить саму ткань реальности...
— Верно. Очень идеалистично. Только методы другие, — в голосе Сварта чувствуется ирония.
Чинни улыбается.
— Всё верно. Поэтому я пока не собираюсь менять мир. Я хочу начать с другого: думаю, для начала я должен изменить себя.
Сварт удивлённо поднимает бровь.
— Как я уже сказал, на нас постоянно влияют, — продолжает Чинни. — Признаться, я ещё даже всех механизмов не знаю, хотя уже несколько лет с ними работаю. Есть совсем простые, использующиеся только в виртуальной реальности — они влияют на то, что мы видим и слышим. А есть многоступенчатые сети, разворачивающиеся на всех слоях реальности — они влияют на то, как мы обрабатываем информацию. Но вот что я понял: всегда есть определённый процент людей, на которых та или иная технология совершенно не влияет. Нет ни одного универсального способа промыть людям мозги. Даже если ты подсаживаешь вирусы прямо в аватары и постоянно показываешь человеку определённую картинку, всегда найдутся рассеянные, которые просто её не заметят.
— Ты хочешь найти таких людей?
— Я хочу понять, как это работает. И создать защиты. Что-то я уже смог воспроизвести сам, для чего-то мне не хватает то ли опыта, то ли фантазии. Мне нужны единомышленники.
— У меня нет опыта в сфере манипуляций, — гордо отвечает Сварт. — И фантазии, боюсь, маловато...
— Но ты хорошо видишь ложь, — парирует Чинни. — А твою принципиальность даже монархисты уважают, и разбирают твою речь перед восстанием как образчик идеальной внутренней морали.
Сварт вынужденно кивает.
— Меня часто хвалят. Но я не считаю себя уникальным.
— Было бы странно, если бы считал, — фыркает Чинни. — В общем, я не прошу тебя поверить в свою уникальность. Мне просто нужна помощь. Такого, как ты.
Сварт снова кивает, на этот раз медленно и задумчиво.
— Думаю, я мог бы... по крайней мере, попробовать.
Чинни тепло улыбается.
Согласно его заданию, он должен расшатать штаб Сопротивления, заставив их признать бесполезность революции.
Технологии влияния на сознание, на самом деле, давно зашли в тупик. Люди перестали воспринимать их — как будто выработали иммунитет. Но человек всегда доверяет человеку в личной беседе, и этот канал манипуляций не исчезнет никогда, как бы ни менялись технологии.
А вот революция действительно может сработать — по крайней мере, она покажет, что люди не так уж подавлены, как они привыкли думать.
Но кому это нужно?