Can you hear the silence? Ты можешь услышать тишину? Can you see the dark? Ты можешь увидеть мрак? Can you fix the broken? Ты в силах починить сломанное? Can you feel… can you feel my heart? Ты можешь почувствовать… почувствовать мое сердце? Can you owe the hopeless? Ты сможешь сочувствовать отчаявшемуся? Well, I’m begging on my knees, Видишь, я молю на коленях своих? Can you save my busted soul? Ты в силах спасти мою истерзанную душу? Will you ache for me? Будешь ли переживать за меня? @ Bring Me The Horizon
Антон счастлив, у него скоро день рождения. В их мире восемнадцатилетие — это не просто праздник. В этот день у всех на запястье появляется имя — имя твоей судьбы. Все с нетерпением ждут этого праздника. Сейчас Антон сидел на кухне и пил чай. Он предвкушал, как увидит имя своего соулмейта, — интересно, а оно длинное и сложное? Или короткое и простое? А это он или она? Как он встретится с ним, какая будет у него внешность? А характер? — и за размышлениями совсем не вслушивался в слова друзей, поздравляющих его с наступающим. Последним к нему подошла Соня — жена и соулмейт Арсения. — Привет, Тоша, поздравляю тебя с наступающим днем рождения! Кем бы ни был твой соулмейт, мы все равно поддержим тебя! И помни, метка — это слишком личное чтобы показывать ее. Даже друзьям. Так что, если что, мы не обидимся. Конечно, все остальные тебе все это уже сказали, но я сочла нужным напомнить. Что-то мне подсказывает, что ты их не слушал… — Спасибо, — смущенно кивнул Шастун и, допив чай, отправился спать. Проснувшись, Антон вскочил с кровати и, распахнув занавески, подставил руку под солнечный свет. На руке было написано: «Арсений Попов». Его улыбка увяла так же быстро как и появилась. — Нет… этого не может быть…, — прошептал парень. Его личный кошмар. Ему рассказывали про таких, — таких как он, — поправил себя Шастун — это люди, у которых нет соулмейта. Точнее он есть, но у него уже имеется своя пара. Такие люди встречаются редко. Всего пара людей в стране за десяток лет. Если им отказывает соулмейт, то они умирают. В их мире отказ от пары губителен для того, кому отказали. Но обычные пары не отказывают друг другу. Хотя, казусы встречались… Для тех людей, которым отказали соулмейты, есть специальная больница — после отказа у них отмирают внутренние органы, и они умирают в течение месяца. Она всего одна в мире, и там говорят на всех языках. Некоторые «бракованные» соулмейты не говорили своим парам о себе. Они посвящают свое время знаниям, искусству, спорту лишь бы не хватало времени на душевные страдания. Праздник был испорчен. Антону хотелось напиться и выговориться. Но с этим были проблемы. У него было всего несколько друзей: Арсений и Соня, Дима и Сережа. Первых двух можно было отмести сразу, по понятной всем причине, Сережа близкий друг Арсения, да и алкоголь ему сильно язык развязывает… Значит, Позов. Тем более, в их компании его самым близким другом был Дима. Он написал ему с просьбой приехать. Дима стал единственным, кто знал о его соулмейте. Он никому не рассказывал.***
Время шло, но, как бы Антон не старался, ему было все труднее. Он не жил. Он существовал. Ему было слишком плохо, слишком одиноко, слишком больно, слишком… слишком. С каждым днем, часом, минутой существовать и двигаться хотелось все меньше. Хотелось подойти, получить отказ и спокойно умереть. Но он не делал это лишь по одной причине. Попов не отказал бы. Не дал бы умереть. Он согласился бы. Из жалости. А Антону не нужна жалость. Ему нужен отдых и покой. Арсений не даст другому человеку умереть. Особенно Шастуну. Но и дальше так жить он не может. Какая дилемма. Какая ирония. Но как получить долгожданный отказ? А что, если?.. Ему срочно нужен Позов! Рассказав другу план, он задумался, как и когда будет лучше его реализовать, полностью игнорируя грустный взгляд друга. Дима понимал его. Наверное… Он не мог представить, каково это — знать, что его пара сейчас с другим. Каково это — жить, зная, что вы никогда не будете вместе. Он вряд ли мог представить, каково это — провести жизнь без Сережи. И уж точно он не мог представить, что чувствовал сейчас Антон. Какую боль переживал. Поэтому он не мог осуждать его. Он понимал и принимал. Но от этого не становилось легче. Это очень сложно — знать, что друг скоро умрет, и не иметь права рассказать об этом соулмейту. Большая ответственность. Интересно, как это — осознавать, что до исчезновения себя как личности осталось чуть больше месяца? Он испытывает жалость? Грусть? Печаль? Радость? Или облегчение? На этот вопрос не смог бы ответить даже сам Шастун, если бы его ему задали. Хотя… Он, наверное, ответил бы, что испытывает такую привычную за последние почти полгода боль и чуть-чуть облегчения от осознания, что она скоро исчезнет.***
Вечер. Компания из четырех парней и одной девушки играет в бутылочку. Дима, сидя в телефоне, спрашивает: — Арс, Правда или Действие? — Ммм… Правда. — Хмм… Ну давай вопрос от фаната: он спрашивает, смог бы ты встречаться с Антоном? — Позов бросает короткий взгляд на Шастуна. — Что? Нет, конечно! Я ни за что бы не стал встречаться с кем-то помимо Сони! Она ведь мой соулмейт! Да и у Шастуна свой! Что за глупый вопрос?! Антон беззвучно шепчет: «Спасибо», и его внутренности скручивает от боли. Отсчет пошел. Все силы уходят на то, чтобы внешне выглядеть невозмутимо, но все же успевает благодарно кивнуть другу, перед новой волной боли. Спустя пару дней Шастун уезжает в отпуск. На месяц. Он выглядит немного рассеянным и очень долго со всеми прощается, долго обнимаясь. Арсений шутливо похлопывает его по плечу: — Ну что ты, как будто в последний раз видимся. Всего месяц, и ты снова с нами! Ты же не умирать там собрался… Позов печально улыбнулся. Ах, если бы Попов знал, как был недалек от правды… Антон последний раз всех обнял и, прошептав Диме: «я бесконечно благодарен тебе», поднялся в самолет. Прощай, Москва. Прощай, Россия. Больница оказалась не такой уж и плохой. Клиенты были редкими, поэтому обслуживали их качественно. Спустя 23 дня Шастун скончался. На его губах была застывшая навсегда немного грустная улыбка.***
— Ты ведь знал, да? — спросил Матвиенко, после того, как их вызвали в морг на опознание тела. — Знал и помогал… — Прости, я не мог поступить иначе… Он доверился мне… — Да, но… Ты посмотри на Попова! Представь что он чувствует сейчас! Из-за него умер Антон… — А представь, что чувствовал Антон эти полтора года! Тем более, у Арса есть Соня, а у Тохи был только я… — Да, ты прав… Прости, я просто в шоке… Стресс и все такое…, — Сережа неопределенно махнул рукой. — Я понимаю… Пойдем домой… — Угу. Надо же кому-то объяснить тебе, что врать нехорошо… — Матвиенко!