everyone of them met tragic ends (light fic)

— Ты помнишь Рэя? — устало спросил Джерард. Фрэнк, поднимая голову, широко улыбнулся. — У него такая химия в волосах! Эту зайку я не забуду никогда! — Айеро на несколько секунд окунулся в воспоминания, смеясь, потому что Рэй действительно много шутил. — Его больше нет, — Джерард кинул куртку куда-то в угол, наполняя дом ещё одной деталью тотального срача. Снимать одну квартиру (причем однокомнатную!) вместе с этим художником было не лучшей идеей, Фрэнк давно это подметил. — Что? — не переставая улыбаться, переспросил Айеро, из-за флэшбэков* он совсем не услышал друга. — Он умер от передоза героина, — сказал Уэй, казалось бы, безразличным голосом, но в конце его предложения голос предательски ломался. — Прямо как Боб. — Ага. Больше парни не разговаривали. Молчание аккуратно повисло в темной комнате, устраиваясь рядом с прохладной ночью. Фрэнку было очень плохо, и он надеялся, что Джерард чувствует себя лучше, уснув рядом с ним прямо в одежде. Айеро думал о том, сколько всего он не успел сказать Рэю. Сколько хороших, приятных слов застряло в его горле. Сейчас абсолютно все друзья Фрэнка (кроме Джерарда) были в другом мире, каждого из них дождался трагический конец. — Я бы покривил душой, если бы не сказал, что скучаю по ним всем этой ночью, — прохрипел Джерард. Не спал. — Мы не попрощаемся с ним на похоронах, ведь так? — голос Фрэнка дрожал. Молчание Уэя было согласием. Можно было и не спрашивать, потому что если его труп хотя бы из помойки вынут — будет большое счастье. Никто, кроме них (и вышеупомянутого Боба) не знал настоящего Рэя. В основном все видели Рэя-полного-алкаша-Торо, а не луч солнца, который вытаскивал из петли лишь одной улыбкой. — Если бы они только знали то, что я хотел бы им сказать, — Уэй, скорее всего опять пьян, но сейчас на это есть причина. Айеро ценил каждое слово художника, даже если он не в себе. — Я бы спел ему колыбельную в последний путь, — выпалил Фрэнк. Джерард залился приятным смехом. — Фрэнк, ты чертов ангел или как? У тебя, кстати, есть возможность. Рэй точно слушает нас. И наверное, чертовски тепло улыбается, — Уэй вытащил из тумбы пачку сигарет и зажигалку, и через секунду искра осветила их темную комнату. Он раскурил ещё одну для Фрэнка.- При мне все равно петь не станешь, засранец, — Джерард протянул сигарету Айеро, а то сразу же сильно затянулся, а на выдохе дал волю не только дыму, но и слезам. — Рэй не должен забрать мой огонь, который внутри, ведь так? — сквозь слезы проскулил Айеро, а Джерард аккуратно провел по его волосам. — Никому не позволяй забрать твой внутренний свет. Свет позади твоих глаз. *** Спустя две недели *** Фрэнку было очень плохо. Он сильно похудел и стал похож на полного фрика. Но ещё хуже дела были с Джерардом. Он начал игру с «взрослыми конфетками»**, хотя обещал, что не сделает это. Он стал заваливать в дом не раньше 2 часов ночи, иногда будучи полностью неадекватным, забросил живопись, тем самым исключив половину их дохода. Айеро едва ли ел, работал с утра до ночи, но всегда улыбался Джерарду, укладывал его на кровать, а утром помогал прийти в себя и давал немного денег. Но в этот раз события пошли по другой дороге, которая была не такой тернистой и печальной (так казалось Фрэнку). Джерард зашёл в квартиру, аккуратно закрыв за собой дверь. Он снял с себя куртку, аккуратно повесив её на крючок. Его движения были уверенными и полностью контролируемы, впервые за эту неделю. — Фрэнк? — севшим голосом произнес Уэй, будто Айеро был уличным котенком, которого нельзя спугнуть. Айеро отвлекся от гитары, улыбаясь другу. Но только сейчас Джерард заметил, что это не та улыбка, которая грела его раннее. Сейчас гитарист был похож на фарфоровую куклу: очень выпирающие ключицы и костлявые плечи, бледное лицо, волнистые и блестящие черные волосы. Глаза стали ещё больше, черты лица стали слишком яркими. — Джерард, бунтарская ты жопа, ложись спать. Почти 4 часа утра, — Айеро убрал гитару, а после похлопал по месту рядом с собой на кровати, не переставая улыбаться. — Ты ждал меня, верно? — Джерард сел рядом, аккуратно поправив волосы. Айеро неуверенно кивнул. — Зачем? — этот вопрос застал Фрэнка врасплох. — Наверно потому, что мы друзья. Не знаю, — гитарист пожал тонкими плечами, опустив голову. — Ты выглядишь плохо, знаешь, — как-то укоризненно произнес Уэй. — Да, мать твою, я выгляжу как уродец! Потому что я, между прочим, плачу за нас обоих, Джерард! Ты решил окончательно добить меня? — Айеро начал рвано дышать, практически сорвался. Впервые на Уэя. — Я просто не понимаю. Зачем? Я, по сути, ничего тебе не дал, кроме советов. Ни разу не интересовался тобой, не говорил, что мы друзья, — Уэй подвинулся ближе. Голос, который так нравился Фрэнку, сейчас ударил довольно больно. Не в сердце, а куда-то выше. Казалось, ночь, которая уже собиралась покинуть парочку, присела и накрыла новым слоем темноты, интересуясь, что будет дальше вместе со своими друзьями — звездами и луной. — Я сам не понимаю. Мне просто нравиться быть рядом, наблюдать за сумасшедшим художником. Занимательно, знаешь ли. — А знаешь, что более занимательно? — Фрэнк выгнул бровь в немом вопросе.- Ты и твоя необоснованная любовь ко мне, Айеро. Не знаю, чувствовали ли Вы когда-нибудь то, что почувствовал Фрэнк. Будто бы что-то обрушилось на него с огромной силой, снося к чертям всё то, что он строил у себя в голове. Все его демоны и ангелы начали кричать одновременно, сливаясь в один мерзкий и прекрасный гул одновременно. Айеро поморщился, приложив руку к виску и пробубнив что-то вроде «опять мигрень». — Привлекательный своей отвратностью Джерард Уэй. Я не люблю тебя. Это что-то другое, точно, — Фрэнк сделал задумчивую гримасу, чтобы его собеседник не догадался о его настоящих мыслях. Почему-то гитаристу было так больно, будто он сгорал заживо. — Мы можем переспать не вдаваясь в подробности, — Уэй грубо схватил друга (?) за волосы, потащив на себя. — Пока есть возможность, — добавил он, но никто не из жителей головы Фрэнка не услышал этого. Со стороны это был самый странный секс, который мне приходилось описывать. Отчаянный, взрывной, будто первый и последний одновременно. Джерард был сверху, грубо целуя Фрэнка, иногда покусывая бледную кожу. Малой отчаянно извивался, громко стонал и практически не открывал глаза. Они были как две свечи, которые вот-вот утратят весь свой воск. Все было как в тумане (и это, наверное, было не так уж и привлекательно), ночь давно махнула им рукой, уступив место солнечному утру. У Айеро выходной (впервые за месяц) и он этому несказанно рад, потому всё тело жутко ломит. Радует и пугает лишь одна вещь — сопящий рядом Джерард, впервые он не загадочный и не опасный. Просто спящий, с красивыми чертами лица и иссиня-черными волосами. Наркотики давали о себе знать: мелкие морщины, большие синяки под глазами, искусанные губы, волосы безжизненные и не такие густые, как раньше. — Твой пристальный взгляд напрягает. Возьми меня за руку, что ли, — каким-то свежим и звонким голосом сказал Джерард, а Фрэнк задумался, спит ли он вообще, но взял его за руку. — Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Айеро, надеясь, что ему не так плохо. — Чувствую, что это твоё время, Фрэнк. Серьёзно, выйди и выступи сегодня в парке со своей чертовой гитарой! — резко начал Уэй, заражая своей уверенностью. Это и называют харизмой, привлекательностью, огнем в глазах: то, что сейчас делает Джерард. — Я тебя люблю. Фрэнк сказал это так, будто это былое простое согласие на его восклицание, но (в глубине души) каждый его демон и ангел ждал, что он услышит эту фразу в ответ. Но ответом было лишь молчание, которое устроилось рядом с утром, наблюдая, как солнечные лучи щекотят лицо Айеро, пытаясь вызвать хоть отблеск улыбки. *** Фрэнк все же выступил. Он пел одну из любимых своих песен, и ему было плевать на всех и на то, сколько денег полетит в его чехол***. Его голос был ярко голубой, чистый и без хрипа. Многие смотрели на Айеро все «выступление», а некоторые пытались прервать его всякими вопросами. Не так романтично, как он думал, но все равно грело душу. Айеро всегда мечтал стать успешным музыкантом. После «выступления» Джерард сказал, что Фрэнк буквально освещал всю улицу. И улыбнулся тогда, так широко и искренне. Айеро даже показалось, что Уэй плачет. Тогда гитарист снова сказал безответное «люблю», но на этот раз получив крепкие объятья. Ещё Фрэнк запомнил то, что Джерард пообещал, что гитарист всегда будет сиять также ярко . На эту фразу были возложены такие большие надежды, что Фрэнк даже не заострил внимание на том, что Уэй пропал на всю ночь. *** Джерарда не было всю чертову неделю. Айеро искал его, кажется, в каждом уголке этот грязного города. Многие узнавали Фрэнка в лицо, провожая сочувственным взглядом, некоторые хотели было звонить в полицию. Но Фрэнк, как и положено, не угасал. Ни через месяц, ни через чертов год. Он жил надеждой, пока не нашёл записку между струнами струнами своей гитары. Так иронично, на самом деле. Эту гитару подарил Джерард. А глупый Айеро совсем забыл про неё на целый год с четвертинкой, кажется. «Дорогой Фрэнки. Надеюсь, ты нашел эту записку будучи в здравом уме, потому что я беспокоюсь о тебе, всегда беспокоился. Ты, наверное, искал меня везде, идиот. А я сбросился с моста, проиграл эту битву, неловко так оступившись. Если ты пообещаешь не плакать, я скажу то что должен сказать. Если бы я мог быть с тобой сегодня ночью Я бы спел тебе колыбельную. Она была бы идиотской, но знаешь, о чем бы я пел? О том, что тебе, светлый ты ангел, нужно быть сильней. Во тьме это будет сложно, но ты, черт возьми, должен. Так как меня нет рядом, я не могу дать тебе подзатыльник или же поцеловать, я ничего уже не значу, но если ты все ещё обещаешь не заплакать, то запомни: По этому сценарию я стал ещё одним игроком с трагичным концом, я оступлюсь и проиграю эту битву, но ты. Ты никогда не растворяйся во тьме, просто помни, что ты всегда будешь сиять также ярко. Твой внутренний свет освещает мне путь в Аду. И да, я люблю тебя, Господи, я так люблю тебя.» Сейчас абсолютно все друзья Фрэнка были в другом мире, каждого из них дождался трагический конец. Сам Фрэнк (всем казалось) жил счастливо, был относительно знаменитым, так как создал свою группу, женился. Но, если честно, это была ещё одна трагедия в копилке, потому что всё, ради чего жил и пел Фрэнк - был Джерард. Он так любит его, Господи, он так любит его.