Коська

Слэш
NC-17
Завершён
1309
автор
Veelana бета
Пэйринг и персонажи:
Размер:
72 страницы, 13 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
1309 Нравится 339 Отзывы 550 В сборник Скачать

7. Единорожестость.

Настройки текста
http://cs424325.vk.me/v424325264/80ae/PW1KfwbKU2I.jpg — Окно в психушке.       На Коськину днюшку к Сане Лекс всё-таки пошел. Заранее обговорив с начохром, во сколько подойти, он пунктуально явился с тортом и коробкой элитного чая в руках. Вручив купленную в подарок фотокамеру и почти по-отечески обняв довольного именинника, он приткнулся к столу. Вечер прошел спокойно и дружелюбно, на пару с Саней они толкали тосты и бухали. Коська, наигравшись в фотографа, лопал торт, запивая его свежезаваренным чаем, и улыбался, глядя на перешучивающихся мужчин. Изредка отвечая на их добрые подколки по поводу совершеннолетия, он клятвенно заверял, что воспользуется им всенепременно, а сейчас нечего его от торта отвлекать.       Лексу он такой нравился ещё больше — расслабленный, улыбающийся, со смеющимися глазами и измазанными кремом губами. Стоило неимоверных усилий держать себя в руках и отводить прямо-таки примагниченный к нему взгляд.       У Лекса не стояло, нет, всё было гораздо хуже. Член был абсолютно спокоен, неспокойно было где-то в груди, не давая ровно дышать при случайно встретившихся взглядах или при виде облизывающего пальцы парня.       Провожать Коську отправились вместе с Саней. Чтобы у того не было проблем, охранник зашел в отделение как сопровождающий. А Лекс остался стоять один. Вокруг уже давно стемнело, и почему-то не хотелось уходить. Лекс обошел вокруг здания и увидел, как загорелось окно на первом этаже. Решив, что только Коська сейчас мог включить лампу, он подошел ближе и, встав напротив, стоял и смотрел на желтый свет, струившийся из окна. Вокруг поблескивали снежинки, почти сказочно, почти как когда-то в детстве. Морозец пощипывал за нос и голые пальцы рук. А тут за окном, в тепле, находился мальчишка, зомбик, и такая необъяснимая нежность охватила Лекса, что он готов был как в детстве кричать и кидать снежки в окно, призывая выглянуть на улицу. Но вовремя пресек этот порыв, подивившись собственной безумности. Безумности ли?       Не так уж много было выпито, не так уж труслив он был, чтобы списать свои порывы на действие алкоголя. Лекс оглянулся — на территории больницы было тихо, темно и безлюдно. Горели лишь окна офисов, пара фонарей у больничных корпусов и манящее окно старого отделения. И Лекс стоял, смотрел в это окно, представляя, как Коська переодевается в свою клетчатую пижаму и готовится ко сну. Он не чувствовал, как замерзли руки, как холод стал подбираться к ногам. Он стоял и смотрел. Пока оно не погасло. Тогда только отмер и, не обращая внимания на собственный джип, пешком отправился домой. Хотелось подумать обо всем происходящем. Хотелось обо всем, но думалось только о Коське. И Лекс шагал по ночной, ярко-освещенной улице, уже вовсю сверкающей новогодними украшениями, и задумчиво улыбался собственным мыслям. * * *       Очередное великосветское сборище. Висящая на руке Марго. Снующие представители прессы, стандартный набор поздравлений, закусок и напитков. Искусственные улыбки, искусственная радость, искусственный блеск накокаиненных глаз вокруг. Все это Лекс лицезрел из года в год и относился как к обязательному развлечению, приятной обязанности публичного человека. Но в этом году что-то изменилось, отвратив Васильева от происходящего, и поэтому он молча сидел за столиком и пил, изредка кивая на приветствия знакомых.       Марго, как ни странно, оказавшаяся довольно чуткой, его не трогала и за двоих хлопала выступающим, сверкала белозубой радостью в камеры операторов и развлекала светской беседой соседку по столику то ли невесту, то ли жену какого-то популярного ныне певца. На певцов, их жен и музыку в целом Лексу было плевать, но глядя на молодую скромную женщину, подумалось: «Надо же, в этом скопище гнилых «сливок» ещё не все нормальные люди вымерли». Не то чтоб он причислял публичную элиту к сплошным лицемерам, но и иллюзий давно не питал. Сам такой же. Поэтому вернувшийся после выступления певец, явно искренне обнявший свою женщину, был им приравнен к единорогам. Сказочные существа, все о них знают, все ими восхищаются, но вживую их никто не видел — сказочные же. А Лекс увидел, и на этой мысли понял, что окончательно пьян. Хотелось встать и уйти, но Марго продолжала держаться за его предплечье и при попытке встать наклонилась к уху и тихонько шепнула:       — Ещё полчаса. Пожалуйста, ещё полчаса, и этот балаган начнет расходиться.       — Я заебался смотреть на эти крашеные рожи.       — Алекс, я даже не прошу тебя улыбаться, я прошу просто посидеть со мной. Мы пара, ты не забыл?       — Мне похуй.       — Знаю, милый, знаю. Но за соседним столиком сидит главный редактор «Звездных страстей». Нам же не надо, чтобы он натравил на тебя своих ищеек.       Марго заботливо поправила ему галстук и демонстративно состроила глазки. Лекс недовольно сжал губы и снова принялся пить. Когда наконец всё закончилось, и как они выходили, помнилось смутно. Мешанина бриллиантов, мехов и дамских ручек, подставляемых под его поцелуи, вот и все, что сохранил себе на память пьяный мозг. Верный охранник был тут как тут, не дав упасть лицом перед опостылевшим светским сбродом и задницей перед собственным авто. Доставив Марго к дому и проводив до квартиры, охранник повернулся к начальнику:       — Куда, Алексей Дмитриевич?       А Лексу вдруг безумно захотелось увидеть Коську. Его глаза, его искреннюю улыбку. Алкоголь гулял в крови и побуждал к действиям. И он, не раздумывая, набрал Коськин номер. К его удивлению, тот его энтузиазм не разделял и, тихонько поинтересовавшись: «Лекс, ты чего, пьяный что ли?», категорически отказался встретиться.       Пренебрежительно фыркнув на доводы собеседника, он скинул звонок. Лекса перемкнуло:       — Да кто он такой, чтоб нос воротить? Никто! Салага без роду, без племени! Псих! Самоубийца-неудачник!       Он кипел и злился, но дозвониться до зомбика не получилось, тот отключил телефон. И тогда Лекс решил, что в следующий раз выскажет этому щенку всё, что думает о его неприступности и королевских замашках. Тоже ещё аристократ какой выискался, чтобы воротить морду от самого Васильева! От… Лекса! Вот только это «Лекс» почему-то звучало в голове именно Коськиным восхищенным голосом: «Ле-екс…» Васильев глухо застонал и откинулся на спинку сиденья, не замечая, что смышленый водила тронулся и направил машину в сторону дома.       На носу заключение важного договора с зарубежной компанией-поставщиком, светит долгосрочный контракт с американскими коллегами. Это был важный шаг вверх, и ничто не должно давать сбоев, а он… Черт! У него, как у спермотоксикозного юнца, все мысли лишь о том, как подобраться к какому-то мальчишке. О том, что о нём думает клиент психушки. Да какая вообще разница, что тот думает! Как оказалось, разница есть. И Лекс поймал себя на облегченном выдохе, когда на следующий день, въехав на территорию дурки, увидел решительно отбросившего деревянную лопату для уборки снега и направившегося к его джипу Коську.       Вместе с холодным воздухом в салон автомобиля ворвался прямо-таки искрящий эмоциями парнишка. И Лекс невольно заулыбался, наблюдая за яркой мимикой и широко распахнутыми от негодования глазами.       — И что это вчера было?       — Ты о чём? — приподнятая иронично бровь должна была показать полное недоумение.       Но Коська не повелся и рассержено воскликнул в ответ:       — Ты знаешь, о чём я. Что за игры, Лекс?       — Я вовсе не играю, Кось. Просто пытаюсь понять, что ты хочешь узнать на самом деле. Когда человек интересуется, зачем ему звонил ночью пьяный приятель, он не нервничает и не дергается как перед невыученным зачетом. Так что тебя интересует в действительности, Константин?       И тут Коська сорвался на крик. Подскочив на сидении, он развернулся и вперился взглядом в лицо Васильева.       — Лекс, хватит уже вокруг меня кругами ходить! Я не железный! Я же вижу, как ты на меня смотришь. Я с ума схожу, а ты все молчишь. Неужели не видишь, что со мной творится? Я ночами заснуть не могу, у меня твое лицо перед глазами. Ну что ты молчишь?!       — Я настолько очевиден для тебя? — мужчина был готов сделать решающий шаг, но выжидал подходящего поворота в разговоре с мальчишкой.       — Я не знаю, может, и нет. Но я вижу… Чувствую… Я всё вижу и столько всего чувствую, что мне страшно.       — Я пугаю тебя, милый?       — Я не могу объяснить, Лекс! Я сам толком ничего не понимаю! У меня все мысли только о тебе — утром, днём, ночью. Неужели ты не видишь, что у меня рядом с тобой руки отнимаются и сердце выпрыгивает из горла? Я… Я хочу тебя. Молчи, не говори сейчас ничего! Я знаю, что ты скажешь. Я не поеду к тебе, — мальчишка уже не кричал, голос сорвался и снизился до шепота, до каких-то умоляющих, нервных нот.       — Коська, маленький мой… — Лекс не выдержал и схватил зомбика в охапку. — Не бойся, слышишь, не бойся! Я не обижу тебя ни за что на свете! Мальчик мой, сладкий мой, я же тебя на руках носить готов. Ну, успокойся, ну что ты… Солнышко моё, радость моя. Я потому и молчал, чтоб не испугать тебя. Я не хочу, чтобы ты боялся меня, слышишь?       — Я не тебя боюсь, я… Я себя боюсь. Я боюсь того, что может случиться, когда ты решишься. И боюсь, что не решишься, и я останусь без тебя, просто исчезну из твоей жизни, из твоей памяти.       — Ну что ты такое говоришь, Кось?! Ну, куда ты исчезнуть собрался, глупенький?       — Не знаю, но это уже скоро случится. Меня выписывают, Лекс. Перед Новым Годом я отсюда уеду. Это конец, понимаешь? Я больше тебя не увижу!       Такого поворота Лекс не ожидал, но для него это ровным счетом ничего не меняло, он не собирался отпускать от себя мальчишку. Тем более, после таких признаний. Теперь он принадлежит ему, и точка. Лекс ещё крепче прижал к себе Костика и погладил по затылку, с трепетом ощущая шелковистость отросших волос и тепло прижавшегося тела.       — Нет, я решил — поехали к тебе. Сейчас же. Давай заводи, и поехали, пока я не передумал.       И Лекс, выпустив его из рук, повернул ключ зажигания. И поехал. На ходу соображая, как будет изворачиваться, если охрана на воротах заметит, что он вывозит пациента больницы. Но врать не пришлось. Охранник, не выходя с проходной, открыл ворота и выпустил их. И Лекс рванул домой, поглядывая на притихшего мальчишку, вжимая сцепление в пол и поддавая газу. Расстояние до дома, и без того небольшое, они проехали за несколько минут. Даже светофоры, казалось, были на их стороне, зелёным коридором одобряя действия Лекса.       Остановившись у дома, выскочил, открыл дверь со стороны такого важного пассажира и, почти подхватив на руки, вызволил Коську из машины. Ни одного лишнего движения, он был словно хищник, острожный, с виду спокойный, чтобы не спугнуть добычу. Хлопок двери, сигнализация, ключ, дверь, подъезд, лифт. Коська молчал. Стоял, прижавшись к Лексу, испуганно смотря мужчине в лицо. Почти не моргая, расширенными, но ясными, осознающими, что происходит, глазами. И лишь выйдя из лифта, пока мужчина, замешкавшись, открывал двери в квартиру, яростно, горячо зашептал:       — Держи меня. Пожалуйста, Лекс, держи меня и не отпускай! Я верю тебе, но я боюсь!       Лекс подхватил, прижал и, как невесту, внес парня в квартиру. Не разуваясь, прямиком в спальню, чтобы успеть пересечь точку невозврата, пока тот не передумал, не сбежал. Он видел, что Коська на грани, по сжатым кулакам с впившимися в кожу ногтями, по расширенным зрачкам, дрожащим губам. Коська был полон решимости, но казалось, вот-вот грохнется в обморок. На его бледном лице не осталось ни кровиночки. Положив его бережно на кровать, Лекс принялся снимать с него обувь, куртку, разуваться сам. А Коська все шептал, хватаясь за него:       — Лекс… Лекс… ты только удержи меня… Я не боюсь. Нет, я не боюсь. Ты только держи меня…       Не слезая с кровати, наклонившись над напуганным парнем, Лекс разделся сам и продолжил раздевать замолчавшего Коську, жадно рассматривая оголяющееся тельце. Коська был прекрасен. Изящная, худенькая фигура была идеальна. Хрупкость гармонично сочеталась с крепким мышечным корсетом, не дающим усомниться в том, что это не девичье, это мальчишечье тело. Ахуенное, сексуальное, безумно желанное тело. Лекса бросило в жар, но усилием воли он держал себя в руках. Нельзя спешить, нельзя делать резких движений. Аккуратно, спокойно… Спокойно… Спокойно! Он наклонился, и губы горячими поцелуями побежали вверх по груди, шее, к ушку.       Два обнаженных тела соприкоснулись, крепкое мужское легло на тонкое юношеское и вжало его в кровать. Руки нашли друг друга, но тут, вполне ожидаемо, мальчишка начал вырываться, судорожно глубоко задышал, заметался и заскулил.       — Нет. Нет, хватит. Я ошибся, я не готов, Лекс. Не сегодня. В другой раз. Я передумал! — Коська вскинул руки и стал сталкивать с себя навалившееся сверху мужское тело.       Лекс схватил его за подбородок и посмотрел в глаза. Другого раза не будет, это он понял сразу. Или сейчас, или он его больше не увидит. Коську накрывала истерика. Самая настоящая. Лекс что-то все-таки сделал не так — глаза лежащего под ним паренька были полны ужаса.       — Отпусти меня… Пожалуйста, Лекс, я не могу. Отпусти… Отвези меня обратно, Лекс! — руки отталкивали, пихали, хватали, расцарапывали до крови плечи и спину мужчине. Но он не обращал внимания, пытаясь понять, где совершил промах.       Тело выгибалось под ним, ерзало, дергалось, вызывая еще больший прилив возбуждения, но зато мужчина понял, что не так. Обняв Коську одной рукой за шею, а другой схватив за талию, он медленно стал слезать с него. И, смотря тому в глаза, зашептал как только мог нежно:       — Тш-ш… Всё… Всё, мой маленький. Не бойся, я не обижу своего мальчика. Коська, Косенька, всё хорошо, это я, ты видишь, это я. Солнышко ты моё. Котенок мой дорогой, всего меня исцарапал, чудо моё.       Мальчишка стал затихать, переставая дергаться, но глаза по-прежнему были полны ужаса. Лекс приблизил лицо и, коснувшись губами губ паренька, продолжил нашептывать в унисон с шумным прерывистым дыханием:       — Ну что ты… Ну, что такое? Все хорошо. У нас с тобой все хорошо. Вот, вот так, дыши ровно. Коська, Косенька…       Лекс окончательно сместился с парня и улегся рядышком на боку, продолжая придерживать за талию и целовать. Коська больше не вырывался, но лежал напряженный как натянутая тетива. Не отвечая на поцелуи, но и не отклоняясь. Теперь он просто безучастно лежал, смотря в упор на мужчину, и слушал перемежающийся поцелуями шепот.       — Умничка мой. Видишь, ничего страшного. Я никогда тебя не обижу. Ты у меня настоящий мужчина. Красивый, умный, решительный. Я говорил тебе, как восхищаюсь тобой? Ко-оська… Боже ж мой, Коська-а… — неутоленное желание скручивало все внутри. Напряженный член, касаясь бедра парня, оставлял влажный след, но Лекс сдерживался. Продолжая целовать и нашептывать нежности, он стал поглаживать тело парня, бок, животик, грудь. Медленно, чтобы не напугать. Сантиметр за сантиметром, осваивая новые территории.       Приласкав один за другим соски, пробежал пальцами вниз и зарылся в волоски на лобке, чуть ли не с замиранием сердца подбираясь к средоточию Коськиной мужественности. Член, съежившись, лежал на яичках и будто ждал, когда же до него доберется рука мужчины. Бережно погладив его, яички, паховые складочки, Лекс обхватил ствол и тихонечко сжал. От напряжения закружилась голова, губы настойчивее впились в рот парня. Уже не успокаивая, нет, уже покоряя, мягко, настойчиво. Коська не зажимался, не протестуя ни исследующему его изнутри языку, ни сжимающей руке. Мужчина, с трудом оторвавшись от его рта, снова вперился взглядом в глаза Коськи:       — Кость, ты просто смотри на меня. И ничего не бойся. Слышишь? Ты мой, только мой мальчик.       Лекс лизнул сосок и побежал языком по телу вниз, заменить руку губами. Вобрав в рот член, он поднял глаза. Приподнявшись на локтях, Коська смотрел на него. Пробежавшись языком по мягкому кусочку плоти и обхватив ладонью яички, мужчина начал движение крепко сжимающими член губами. Вверх-вниз, вверх-вниз. Не сводя взгляд с лица. Глаза в глаза. Вверх-вниз, одной рукой лаская мошонку, другой поглаживая бедра, живот, бока, наслаждаясь гладкостью кожи, выпирающими косточками, напряженными мышцами. И вдруг почувствовал долгожданную реакцию. Рот стал наполняться увеличивающимся членом. С лица мальчика исчезло затравленное выражение, и он слегка прикрыл распахнутые до этого глаза.       Вверх-вниз, вверх-вниз, в неизменном ритме желанной ласки, проверенной миллиардами губ, нежными и не очень. Вверх-вниз, вверх-вниз, руки стали быстрее, жаднее скользить по телу. Вверх, и мужчина языком прошелся по головке, показавшейся во всей красе на возбудившемся пенисе. Облизав все складочки и маленькую щелочку, вновь вобрал в себя и услышал тихий короткий стон. Да, все правильно, все как и должно быть. Продолжая ласкать парня, Лекс одной рукой взялся за свой возбужденный орган, сжал и, в свою очередь застонав, начал синхронные движения ртом и рукой, продолжая глядеть в желанное лицо. Необычность ситуации не помогала снизить возбуждение. Хватило нескольких движений рукой, и Лекс кончил, содрогаясь и замерев с членом во рту. Стоны удовольствия, перекрытые наполненным ртом, отдались вибрацией, и Коськин член, окончательно затвердев, дернулся во рту. По-прежнему не отводя взгляды друг от друга, лишь зажмурившись во время оргазма, Лекс, придя в себя, почувствовал во рту движение вперед. Коська сам стал потихоньку двигаться, подаваясь глубже в рот. Сброшенное напряжение позволило расслабиться и уже спокойно продолжить минет. Коська постанывал и, приподнимая бедра, терся членом о небо мужчины. Разорвав зрительный контакт, откинулся на спину и почти незаметно слегка раздвинул ноги. Лекс ликовал! Всё идет правильно. Его мальчик расслабился и получает удовольствие. И сквозь стоны услышал прозвучавшее самой лучшей на свете музыкой:       — Да, Лекс… Да… М-м…       Этот бастион был взят. Пусть не сразу, но он смог подвести Коську к оргазму. Тот никак не мог расслабиться и с мучительным желанием кончить сжимал в руках измятую простынь, комкая её в судорожных попытках справиться с нахлынувшими ощущениями. Лекс старался изо всех сил помочь, лаская руками, губами, языком выискивая чувствительные точки на его теле. Но совершенно неопытный Коська сам толком не мог понять своих реакций на ласки. И все же справился, преступил какие-то свои невидимые глазу препоны, вскрикнув и выгнувшись под хозяйничающими над ним властными руками. И вот сейчас зомбик нерешительно косился на улегшегося рядом Васильева. Взъерошенный и потный, с расширенными зрачками темных глаз он, молча посмотрев на Лекса, уткнулся лицом ему в плечо. И вздрогнул от грубоватой ласки обхватившей и прижавшей его к мужскому телу руки.       — Не вздумай плакать, — Лекс свободной рукой достал из пачки сигарету и прикурил.       — Не буду, — прижался плотнее к его боку. — Мне хорошо. А как же ты?       — Не все сразу, малыш. Я ещё возьму своё, но не бойся, не все сразу.       Лекс поймал взгляд, брошенный на его сигарету, и ухмыльнулся:       — Ты в курсе, что курить — здоровью вредить?       — В курсе. Моё здоровье уже столько всякого вредного претерпело, что вот эта сигарета уже точно хуже не сделает, — Коська протянул руку, быстро выхватил желанную отраву и жадно глубоко затянулся.       А Лекс, на секунду опешивший от такой наглости, казалось бы, робкого парня, хохотнул:       — Ладно, травись. Мыться вместе пойдем?       Коська ответил не сразу, отведя взгляд и выпустив облачко дыма.       — Нет, ты первый иди.       — Опасаешься?       — Докуриваю.       Стоя под теплыми струями душа, Лекс раз за разом прокручивал всё только что произошедшее, все те глупости, что нёс в запале, пытаясь успокоить парня. И откуда только набрался этой розовой сладости. Никогда ведь не употреблял всех этих заек-солнышек-котят, а тут как прорвало. И главное, оказалось действенно. Вот только надолго ли этим можно Коську заморочить. Вряд ли. Смешно, но получается, это не Лекс, взрослый, опытный мужик затащил его в постель, это как раз неопытный мальчишка сам сделал первый шаг, спровоцировав на активные действия. Да что там, он фактически сам за них всё решил этим своим: «Поехали, а то передумаю». И ведь даже мысли не было отказать. Бросив дела, не предупредив даже секретаря, ринулся по первому же его зову, забыв обо всем на свете.       Если бы не эта истерика в постели и животный страх в глазах, можно было бы предположить, что всё было планомерно продумано и грамотно подано. Эта мысль Лексу категорически не понравилась, но отмахнуться от привитой годами осторожности было непросто: «Почти полгода назад этот малыш собирался шагнуть с крыши, три месяца назад он не замечал ничего дальше метлы в руках, а сегодня я пытаюсь приписать ему холодный расчет. Нет, Алексей Дмитриевич, хорош параноить, а то так и до всемирного заговора додумаешься».
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.