Замок

      Первые лучи стали скользить по стенам замка, играя на разноцветном орнаменте из витража. Можно было вечность наблюдать, как полосы света сначала бегут от башен снизу вверх, а потом замирают, переливаются различными оттенками и повторяют всё вновь и вновь, пока солнце поднималось из-за горизонта.       Никлаус сидел в кресле и наблюдал сквозь открытое настежь окно за восходящим солнцем. Он из-за дня в день встречает и провожает солнце, словно совершая какой-то обряд. Древний вампир, первый вампир, единственный дневной вампир, — так его называли за спиной все обитатели Замка. И были правы почти во всём, кроме того, что он дневной. Вздор, дневной вампир! Нет, он так же боится солнца, как и все, если не наденет защитный амулет, который не даёт свету сжечь его плоть дотла. — Ваше величество, — перед ним возникла миниатюрная девушка с убранными под платок волосами. — Мисс Кетрин просит аудиенции. Пустить? — Мисс Кетрин? — король удивлённо вскинул брови вверх. За столько лет она впервые изволила сама прийти к нему. Зная её, он понимал, что из-за глупостей она бы сама не пришла. За своими размышлениями он упустил последний лучик, что мог ослепить его. — Пусть войдёт, раз явилась, — раздражённо ответил Никлаус. — Будет выполнено, — сделала ксикенс девушка и развернулась к нему спиной. — Постой, — вдруг, неожиданно, даже для себя, король вспомнил о новой обитательнице Замка, что проводит это утро в катакомбах за решеткой. — Узнай, как поживает наша гостья. Чего желает? Может приклонить голову и признать меня правителем? — и от мысли, что та высокомерная и совершенно глупая девчонка падёт ему в ноги, целуя носки его сапог, умоляя простить её дерзость и позволить искупить вину, у правителя расплылась довольная улыбка на лице. Раздражение, как рукой сняло. Вот оно, истинное наслаждение. Сломить очередной человеческий дух — что может быть приятнее? — Сию же минуту, — закивала служанка и вышла из покоев короля.       Стоило служанке исчезнуть, как в комнату вошла Кетрин. Она со своей кошачьей грацией подошла к королю и поприветствовала его поклоном. Клаус улыбнулся и кивком предложил сесть напротив. Вампирша бросила взгляд на окно. Кресло освещали лучи солнца, в то время, как Кетрин оставалась в тени. Король встал со своего места и захлопнул ставни. Шатенка выдохнула и села. — Чем могу помочь? Ты не часто меня навещаешь по собственному желанию, — Никлаус усаживается в кресло и с интересом поглядывает на свою любовницу. — Я пришла попросить об услуге, — Кетрин всегда говорила, что думает. На этом настоял Клаус. Ему нравилась её прямолинейность. — Я заинтригован, — теперь улыбка короля стала ещё шире. — Что за услуга? — Я хотела бы взять себе в служанки Керолайн Форбс, — от произнесённого имени король в удивлении вскинул бровь вверх. Ситуация становилась всё интересней и интересней. С чего вдруг Кетрин просить за какую-то человечку? Это точно не по её правилам. Она никогда не помогает кому-то просто так, только ради своей выгода. Тогда вопрос. Какую выгоду ей может принести глупая с отсутствием здравого смысла блондинка? — Это невозможно. Она приговорена к наказанию за непослушание и дерзость, — ему было интересно, что на это скажет прямолинейная маленькая Катерина. Возможно, даже расскажет для чего ей эта девчонка. — Тогда не смею вас задерживать, — Кетрин поднялась. Она знала, что король не пойдёт ей навстречу, но всё же попытаться стоило. — Зачем тебе она? — Я пожалела её, — ответила шатенка и сделала поклон, а потом покинула покои короля.       Он вновь открыл ставни и посмотрел в небо. Пожалела? Какая глупость. Катерина не умеет жалеть. Она была воспитана иначе, он позаботился об этом. Сделал всё, чтобы в ней остались лишь прямой расчёт и никаких чувств. Видимо, он всё же упустил что-то раз, у неё осталась жалость.       В дверь постучались, и в комнату заглянула служанка. Она подошла к повелителю. — Ваше величество, я с новостями о пленнице, — её голосок дрожал. Неужели она так перепугалась от истерики той юной леди? Король в ожидании затаил дыхание. Почему-то победа именно над этой девушкой приносила ему огромное удовольствие. — По словам охранников девушка ни слова не проронила. «Чувствует себя, как дома», — сказал один охранников. Прошу, только не серчайте, — служанка сделала шаг назад, когда увидела, как лицо повелителя скривилось гримасой злости. Он растворился прямо перед ней.       Секунда и он уже стоит перед камерой вчерашней выскочки. Она лежала на холодном полу и карябала непонятно откуда взявшейся железкой пол. Клаус уже хотел заговорить, но увидел надпись: «Мужлан, хам, нахал, дикарь, тиран, монстр, чудовище, дурак, глупец, тупой, баран, кабан…». И все эти лестные слова были под надписью «Король баранов». Не стоит быть гений, чтобы понять, о ком была речь. Её глупость одновременно вызывала ярость и смех. Она совершенно не задумывалась о последствиях. Очередное оскорбление заставило Клауса отворить дверь темницы. Девушка оторвалась от занятия и взглянула на вошедшего. Демонстративно отвернувшись, продолжила своё занятие с большим усердием. — Как я погляжу, тебя не образумило заточение в темнице, — Клаус сделал к ней шаг и молниеносным движением поставил н ноги. Девушка раздражённо скинула со своих плеч его руки и повернулась к нему спиной. Как же это по-детски. Избалованная, глупая девчонка. Нельзя поворачиваться к хищнику спиной. — А где твои хваленые манеры? Меня ты этим попрекала, а сама элементарной вежливости проявить не можешь, — девушка продолжала стоять к нему спиной и молчать. Он развернул её к себе лицом, на этот раз не дав ей вырваться. Она вновь попыталась скинуть его руки, но после неудавшейся попытки отвернула голову в сторону, словно воротила нос от короля. Это её поведение лишь бесило и выводило из себя Клауса. Когда она говорила, это хоть как-то веселило его, но когда она молчала. Это лишь злило. Ему это не понравилось. — Будешь молчать, значит? Посмотрим, как ты будешь молчать теперь, — его рука переместилась к ней на талию. Глаза блондинки возмущённо сузились. Она, для неожиданности короля, дала ему звонкую пощёчину. Голова короля слегка отклонилась. Сначала он шокировано посмотрел на блондинку, но потом его взгляд изменился. И он точно не предвещал ничего хорошего. — Ты сама выбрала этот путь. Блондинка продолжала смотреть прямо в глаза королю с такими же упрямством и наглостью. Секунда и удар пришёл ей на щёку. Девушка вскрикнула и от этого отлетела в сторону, ударяясь об стену. Блондинка прижала ладонь к щеке и прижалась к стене. В её взгляде была лишь злость. Это вновь вывело Клауса из себя. Где страх? Почему она его не боится? Почему не молит о пощаде? — Я обещал, что ты будешь молить о смерти, — он подошёл к ней и схватив за волосы поднял на ноги. Она шипя, как разозлённый котёнок, попыталась отбиваться, царапая ногтями короля, но это лишь раззадоривало Клауса. Сломить её стало основной задачей. — Никто не смеет мне перечить и уж тем более поднимать на меня руку, — удар в живот. Керолайн сдавленно пискнула. — Ты же умудрилась сделать и то, и то, — следующий удар пришёл вновь по лицу и девушка с глухим стуком падает на пол, потому что Клаус выпустил её волосы из рук. Только ненадолго. Его пальцы вновь сжали её белокурые волосы. За волосы он оттащил её к стене, а потом так же держа за волосы кинул в противоположную стену. От удара и падения Кералайн завизжала одновременно с хрустом. Её рука была неестественно выгнута. Кровь и выпячивающая сломанная кость. Клаус подошёл и присел на корточки перед ней. Он коснулся пальцами её залитого слезами лица. Она несмотря на невыносимую боль, отдёрнулась в сторону, за что получила очередную пощёчину. В глазах плясали звёздочки, и от боли девушка опустила голову на пол. — Нужно всего лишь сдаться, юная мисс Форбс, — он погладил её по волосам и ушёл. Керолайн выдохнула и попыталась сесть. Нужно было как-то перевязать рану. Одной рукой она оторвала лоскуток от платья и накрыла им сломанную руку. Это вряд ли поможет, но по крайней мере прикроет эту вызывающую тошноту картину.       Клаус подошёл к стражникам. — Позвать меня сразу, как только ей до смерти останется пару минут, — и исчез.       Керолайн не могла двигаться. Всё её тело горело от ушибов, руку она уже давно перестала чувствовать. Лишь горящая лава от неё поднималась к плечу. Долго молчать она не могла, и в какие-то минуту она кричала, что есть силы. Агония мешала мысль, девушка теряла рассудок от боли. В глазах давно царила темнота. Ей казалось, что она уже давно мертва, а сейчас просто горит в аду. Чьи-то шаги, чьи-то прикосновения, а потом через пелену тумана девушка смогла различить слова. — Только попроси, и твоим мучениям придёт конец, — гласило предложение дьявола. Но даже в аду, Керолайн останется Керолайн. Она лучше будет гореть вечно, чем позволит сломить себя. Говорить сил не было, поэтому она лишь мотнула головой. На это движение ушло слишком много сил и блондинка лишилась сознания, обмякнув. — Дура, — прорычал Клаус, прокусывая своё запястье. Он приложил его ей к губам. Кровь стала заливать ей в рот. Он не мог дать ей умереть смертью великой мученицы. Она уйдёт в том мир только сломленной, уничтоженной и униженной.       Раны блондинки стали затягивать на глазах. И вот она уже открывает глаза. В них столько удивления и шока. Она смотрела на Клауса не понимая, что происходит. Керолайн подняла некогда сломанную руку и увидела, что та была целее целых. — Я сказал, что ты будешь умолять меня о смерти, сама ты не умрёшь, — сказал король поднимаясь с коленей. Керолайн сжала пальцы в кулаки. Если у него есть способ её исцелять после смертельных ран, то она сама себя убьёт. — Даже не пытайся прикончить себя сама. За твоей дверью будет дежурить страж. При каждой твоей попытки он быстро вылечит тебя, но после этого буду приходить я, — Клаус оказался возле неё и, схватив за волосы, приблизил её лицо к своему. — Это только начало, — он оттолкнул её и ушёл.