Последнее прикосновение Масамунэ

«Да будет слава пешкам, достигших отчаяния» — сколько бы это фраза не появлялась в начале суровой битвы, к ней никогда нельзя привыкнуть. Она будоражила кровь, заставляя действовать быстро и отчаянно, между тем не забывая обдумывать каждый свой шаг, но самое ужасно во всей это войне, как бы очевидно не звучало, это смерть. Смерть тех, кого ты толком даже не знаешь, потому что разговоры ни к чему с теми, кто хотят тебя убить, а тебе ничего не остаётся делать, как поступить также. Смерть тех, в чьих глазах пылает огонь агрессии, но если приглядеться в самое бездне, то можно увидеть что-то большее, чем желания насилия и победы. Это был страх. Элементарный страх увидеть свою кровь, стекающей оттуда, куда атаковал твой противник, чувствовать, как вены на жилках набухают и дышать, да так, что это действительно становится практически невозможным. Все это было с каждым из нас. Все проходили свою смерть, каждый раз казавшейся окончательной, и осознание того, что ты видишь весь этот прекрасный, но очень жестокий мир в последний раз, заставляет тебя отчаянно, с последним выдохом, закричать, после чего оказаться в полном бессознании. И тогда не остаётся никаких мыслей, никаких забот, только лишь осознание того, что ты мог бы сделать, если бы поступил по-другому, что привело тебя бы к победе. Однако реализм, испытывая нас, всего-лишь жалких пешек этой бессмысленной игры, напоминает, что идеальных лидеров не бывает, потому остаётся только одно — смирение… Алекс сидел на одном из обваленных камней, бывших когда-то пазлом крепкой постройки, находясь в туннеле и обдумывая начала своих действий. В его голове никак не хотел появляться памятный список того, что надо, чтобы сделать что-то наподобие оружия, дабы не закончить вновь свои дни. Очередная игра началась несколько минут назад, но парень уже успел выдохнуться, и скорее всего морально, нежели физически, потому что, к счастью, его ещё никто не успел найти и подарить ему свой первый животный удар. «Зачем я до сих пор продолжаю находиться в этом ужасном месте? Почему не ушёл? А есть ли у меня выбор вообще? » — размышлял Алекс, понявший, что вспомнить список состава оружия, который природно существовал в памяти у каждого, он не может, поэтому элементарно начал обыскивать все вокруг, надеясь, что сможет найти пригодную вещь для нанесения увечья. Парень действительно не мог вспомнить, зачем вообще согласился на столь жестокую игру на выживания, ведь бедным он не был, да и социальным статусом, если это вообще возможно для престижного мирового агента, не страдал. Все мотивы стерлись, и остался лишь один смысл — постараться всеми силами выжить в любой схватке, потому что последствия были нестерпимыми и ужасающими. «После того, как я умирал, меня сразу же относили в операционную, где заново зашивали части тела, с большим или меньшим увечьем, учитывая силу и оружие соперника, который смог меня победить. Это невыносимо больно, все делается без наркоза, а после медицинской помощи кажется, что хуже и быть не может, потому что я понимаю, что этот ужас произойдёт со мной не в первый и не в последний раз» Думая об этом, Алекс коснулся своего плеча, вспоминая, как долго и мучительно работали над ним учёные, чтобы потом вновь отправить на путь смерти. Это мысль заставила его наконец-то заняться делом, а заодно и вспомнить список для создания высококлассного оружия. Но тут он заметил, что сзади что-то вдали, около границы, шелохнулось, поэтому он сразу же достал свой пистолет, в котором было всего-навсего шесть патронов, и огляделся вокруг. Все было тихо, словно и не было волнительных звуков шагов. Однако парень не стал терять бдительности, поэтому быстрым шагом начал двигаться в сторону другой зоны, так как тех вещей, которые ему требовались, в туннеле не оказалось. Когда до зоны оставалось рукой подать, он приметил Натапона, но тот слишком поздно начал атаковать, что дало преимущество Алексу быстро перейти в другую зону и остаться целым. «Фуф, пронесло» — облегчённо выдохнул парень, вытирая пот, который появился от волнения, рукой и начал осматривать зону пригорода. Однако сделать этого ему и сейчас не дали, потому что Сильвия, находящаяся здесь с самого начала, имела виды на новоприбывшего, поэтому сразу же атаковала его дубинкой, из которой торчали гвозди. Размахнувшись, она со всей силы ударила Алекса, от чего тот упал на землю, разорвав при этом своё кожаное пальто. — Готовься быть приконченным, чёртов русский! — громко крикнула девушка, полностью входящая в раж и готовая нанести ещё один из своих сильных ударов. «Вот черт!» — пронеслось у парня в голове, когда перед его глазами вновь появилась дубинка, гвозди который уже начали понемногу гнуться в разные стороны от удара. Имея быструю реакцию, он перекатился на земле в другую сторону, рукой в тот момент доставая свой пистолет и стараясь быстро выстрелить в девушку. Но каким бы отличным агентом и игроком не был Алекс, он всё равно так и не научился убивать людей, потому что осознание, насколько это неправильно — отнимать жизни невинных людей, которые из-за отчаяния попали в такую же ситуацию, как и он, — отдавалось у него по всему телу, от чего руки начали дрожать, а ноги подкашиваться. Вот и сейчас, в такой ответственный момент, на него вновь напало волнение, от чего он промахнулся и попал не в Сильвию, а в рядом стоящее дерево, ветки которого покачнулись от встречи ствола с одной из пуль, выстреленной парнем. Гонщица, глаза который были изначально были округлины от удивления, стали прищуренными, а улыбка растянулась до омерзительных размеров, словно казалось что все, что было на её молодом, но таком душевнопостаревшим лице, были ужасные растянутые губы, от которых бросало в дрожь… Алекс не собирался долго сидеть на месте, понимая, чем это может обернуться, поэтому быстро встал с земли и помчался в ближайшую зону, напоследок все-таки решившись выстрелить в девушку, попав ей в руку, от чего орудие упало, а она отчаянно закричала. «Спокойно, Алекс, так надо, иначе тебя просто здесь съедят заживо» — успокаивал он сам себя, переходя в другую зону. Однако когда он только зашёл туда, то чуть не заматерился некрасивым, но таким родным и греющим душу русским матом, потому что сирена громко выла над его головой, оповещающая, что зона закроется черёз пять секунд. Алекс, что было мощь, быстро побежал в другую секцию, надеясь, что она будет безопасной и без всяких сумасшедших товарищей по несчастью. «Давай, ты сможешь, ещё чуть-чуть!» — кричал ему рассудок, и парень, полностью покрытый потом, на ходу выбросил своё пальто, которое сейчас так мешало передвижению, буквально нырнул в другую зону, надеясь, что успел полностью туда ретироваться… Послышался равнодушный, но вместе с тем и насмешливый голос оратора, оповещающий о смерти молодого парня. Хен Ву, ученик выпускного класса корейской школы, не успел переместиться из запретной зоны, оставшись там навсегда. Алекс плохо знал его, впрочем как и всех других участников, однако сожаление о его смерти все равно поселилось в его душе и мыслях. Сейчас парень лежал на асфальте зоны, где располагался полуразрушенный отель, и переводил дыхание после скоростного бега. Внезапно он опять услышал шаги, отчего парень хотел резко вскочить и опять осмотреть, но сделать этого он не смог по причине того, что в грудную клетку ему упирался кончик Масамунэ, обладателем который был мужчина, одетый в деловой костюм и имеющий при себе деловой портфель. — Какая приятная встреча, не правда ли? — спросил, настолько Алекс смог вспомнить имя, Азума Шоичи, работающий кем-то в сфере экономики и биржи. Для парня не было понятно, говорит ли мужчина эти слова с сарказмом или нет, но в любом случае Пажитнов готовился к худшему. Находясь в таком слабом и пассивном положении, он уже мысленно готовился к смерти, но меж тем брал себя в руки и готовил план нападения. — Конечно, давно мечтал встретиться с тобой, — сказал в ответ Алекс, решая подыграть ему, чтобы незаметно достать пистолет и попробовать атаковать с такого неудобного положения. Мужчина смотрел на него сверху вниз, и в его глазах плескалось детское веселье. Однако всем нам известно, что всякий взрослый не сравниться по своей жестокостью с такой любовью к насилию, которая есть у детей, поэтому такой открытый взгляд только лишь сильнее заставил колеблется. Внезапно, уже привычный для всех голос объявил о смерти ещё одной пешки, а именно Суи, которая, на первый взгляд, казалась самой что ни на есть невинной и дружелюбной персоной. Но ключевое слово здесь, конечно же, — «казалось» — Как же все это утомительно, — с глубоким выдохом печально сказал Шоичи, смотря вверх, где были развешаны громкоговорители, но через несколько минут вновь перевёл взгляд на Алекса, который только собрался достать пистолет, — получается, теперь и тебя я должен убить? — Может быть, не надо? — насмешливо отозвался агент, выгнув при этом бровь. Он всячески старался сохранить спокойное выражение лица, и сейчас, к счастью, ему это удавалось, однако внутри него все болезненно сжалось и скрутилось, вызывая спазм в животе. — Да я бы с удовольствием, но ты должен понять, что это моя работа, — конечно, Алекс все понимал, поэтому прикрыл глаза и тяжело вздохнул, сознанием медленно принимая свою ношу. Если сейчас он двинется, то колющее оружие сразу же воткнется в его грудную клетку. Но какая теперь разница, если в любом случае ему суждено умереть? Этот вопрос громко возник в голове парня, сподвигая его к радикальным мерам. «Я должен быстро достать свой пистолет и без раздумий выстрелить ему в бошку, даже если при этом получу в сердце меч, потому что так у меня хотя бы появиться надежда на то, что я останусь в живых» — быстро раздумывал агент, уже окончательно хватаясь рукой за пистолет. Алекс ненавидел себя в такие моменты, когда инстинкт выжить во что бы то ни стало превышал моральные и человеческие принципы, даже с осознанием того, что это никак не сделает ситуацию лучше, и он всё так же будет умирать ещё не последний раз в этой игре, меняться будет только лишь время и место его кончины. Уже готовясь вытащить оружие, Алекс почувствовал как меч, который до этого спокойно упирался прямо в место, где находится его сердце, начал спускаться немного ниже, цепляя светло-голубую рубашку, а потом и полностью разрезая её, делая одежду обычной тряпкой, которой потом можно отмывать кровь тех, кто пролил её здесь, сражаясь отчаянно за жизнь. От удивления Алекс вздохнул, от чего сразу почувствовал, как острый кончик меча врезался в его светлую, даже почти бледную, кожу, заставляя слегка поморщиться. Стараясь не терять самообладания, он поднял глаза от своего тела на Шоичи, который сейчас пожирательским взглядом рассматривал полуголого парня… — Знаешь, я ведь делаю это не из-за личных скрытых помыслов и желаний, — тихо сказал он, обращаясь непонятно к кому, толи к его собеседнику, толи к самому себе, оправдывая свою поступки, — я просто хочу, чтобы она была жива. — Кто? — с паузой спросил Алекс, до этого думавший, стоит ли перебивать монолог мужчины или нет, но решивший всё-таки вступить в разговор с Азумой, что могло принести ему пользу, если он узнаёт о его слабых сторонах, который в данный момент демонстрировал. — Ведь она единственный смысл моей жизни, та, ради которой я сделаю все, что от меня требуется, только лишь бы она была жива и здорова… До агента дошло, какая причина у Шоичи участвовать в этой игре, но он все-таки не мог понять, о ком он говорит, а спросить его, когда он может ответить на этот вопрос агрессивными действиями, он не стал, боясь рискнуть своей жизнью. — Но понимаешь, иногда мне бывает так одиноко, что кажется, что от этого щемящего чувства внутри можно умереть, при этом это боль ни в коем разе не сравниться с тем, что происходит в бою, — продолжал парировать мужчина, при этом убирая меч в сторону, освобождая агента от страха быть им проткнутым. Однако не все было так просто: вместо оружия на груди Алекса теперь покоилась рука Шоичи, смотрящий на парня грустными глазами. «Что он делает?!» — пронеслось в голове у парня, после чего он попытался оттянуть руку от своего тела, но мужчина был очень сильным так, что попытка избавиться от его ноши не увенчалось успехом. Зато на это действие резко среагировал Шоичи, резко оборвавший свой диалог и теперь смотрящий на Алекса похотливыми глазами, с которыми он встретился сначала. — Вижу, тебе совершенно не интересуют мои личные проблемы, — грубо сказал Азума, притягивая парня к себе ближе, да так, что их ширинки соприкасались друг к другу, создавая лёгкое трение. Так же Алекс почувствовал, что у его «дружелюбного» собеседника выпуклость в штанах была больше, чем оно на самом деле должно быть. Проще говоря, Шоичи был возбуждён, что не могло не удивить и даже немного испугать другого. — И раз уж ты не хочешь прелюдий, давай начнём с самого главного, — после этих многозначительных слов, мужчина усмехнулся и резко притянул к себе голову парня, впиваясь в его губы грубым поцелуем, заставив последнего окончательно потерять связь с происходящим. Другой же рукой он начал растягивать ремень джинсов Алекса, пальцами прикасаясь к члену через ткань, желая привести агента в такое же состояние, в котором он и сам находился. Алекс не мог больше терпеть, да и не пытался, поэтому, как только появилась возможность, сразу же ударил насильника по лицо, откидывая того назад. Не теряя минуты, парень снова на него напал, сидя на лежащем Шоичи и ударяя раз за разом ему по лицу. Однако Алекс не мог предположить, что мужчина будет настолько сильным, что сможет перехватить его руку и завернуть её ему же за спину, проделывая также и с другой рукой агента. Теперь его запястья были закреплены наручниками-руками, из-за чего попытался выбраться из хватки и использовать на крайний случай ноги. — Ублюдок, отпусти меня немедленно! — закричал в голос Алекс, ерзая на чужом теле, создавая при этом ещё больше трение между ними. Это не могло остаться незамеченным для Разума, который сейчас хоть и с окровавленным лицом, не смог сдержать похотливой улыбки: — Только после того, как получу тебя полностью, мой сладкий, — плавно протянул он, при этом начиная быстрее тереться и надавливать своим стояком об Алекса, стараясь все же его возбудить. И он добился своего эффекта, правда не в полной мере: парень резко вздохнул сквозь зубы, чувствуя, как теплеет внизу живота от трения об его член, но все ещё мог контролировать себя. Он понимал, что это неправильно даже не в том ключе, что они оба были мужчинами, а больше в том, что в конечном итоге выжить должен кто-то один, поэтому смерть одного их них была неизбежна. Пока Алекс всеми попытками пытался вырваться из цепких рук или хоть как-то отпихнуться ногой, Шоичи в этот момент решил не останавливать на достигнутым, потому вернулся вновь к ширинке Алекса, растегивая её полностью и спуская джинсы вместе с чёрными боксерами, выпуская наружу слегка вставший член. «Твою мать, это закончиться очень плохо, надо что-то делать!» — отчаянно билась в голове мысль, но решения так и не приходило на ум, — «Как назло, вокруг не души, хотя я даже не знаю, что случилось бы, если нас заметили за таким пошлым занятием. Скорее всего, нас бы просто убили бы, но тогда все равно появился бы шанс сбежать в другую зону и полностью приготовиться к нападению» — как бы не думал об этом Алекс, никто не собирался подходить к отелю, и не было вообще понятно, остался кто-то в живых, кроме них двоих. Парень обязательно подумал бы ещё о многих вариантах, но не мог сделать это по причине того, что отвлекался на то, что вытворял Азума с его членом. Быстрым темпом он водил по всей длине и с удовольствием смотрел, как начинается сочиться смазка. — Что, Алекс, организм противоречит твоим истинным желаниям, или это они и есть? — добавил масло в огонь мужчина, большим пальцем массируя головку. Агент, уже понявший, что сопротивление было невозможным, учитывая силу Шоичи, решил стерпеть его ласки, при это стараясь сдерживать свои стоны, которые только и рвались быть услышанными. Но Шоичи не был доволен реакцией парня, поэтому принялся испытывать его дальше: чувствуя, как начинает набухать член Алекса, он остановил движения и зажал плоть настолько сильно, что от боли у парня выступили слёзы, а живот начало тянуть, из-за тело полность навалилось на брокера. Это позволило губам Азуми касаться губ партнера, вовлекая того в жаркий поцелуй с языками, из-за которого по подбородку Алекса начали стекать слюни, смешанные во время их пребывая в его рту. Взяв мокрый подбородок парня, мужчина собрал обильные слюни и смочил ими пальцы, чтобы потом прикоснуться к упругой попке, смачивая кольцо мышц. От этого откровенного действия Пажитнов дернулся, понимая, что тот хочет сделать, поэтому вновь начал отпираться, и конечном итоге ему это удалось, правда ненадолго — насильник перевернул Алекса через себя, повалив того на холодный асфальт, и навалился своим потным телом на него. — Не надо сопротивляться, тебе же хуже будет, — нежно, словно с любовью, попросил мужчина расслабиться, не желая приносить сильную боль партнёру, который в данный момент хаотично думал, как поступить в данной ситуации. — Я не хочу этого делать, хватит меня везде трогать, — прикрикнул Алекс, все ещё стараясь привести в чувства, как ему показалось, просто сумасшедшего мужчину, потерявший рассудок после стольких битв. Конечно, это можно было понять, но не сейчас, когда кровь бурлит от мыслей, что тот может с ним сделать и к каким последствиям это может привести. Шоичи смотрел на него в упор, даже толком не моргая, после чего на его лице появилась насмешливая ухмылка, словно в его планах появилось что-то интересное для него, а также пугающее для агента. — Ладно, раз уж ты не хочешь, чтобы я в тебя пошёл сзади, то будь тогда добр сделать это впереди, — спокойно проговорил тот, хотя внутри появились сомнения. Брокер понимал, что делать это с тем, кого ты должен убить, а не надругиваться над его телом, при том что ему за это явно не заплатят, неправильно даже с точки зрения всего этого фарса, что здесь происходит. Однако он не мог больше выдерживать одиночество, которая с каждым разом все больше и больше охватывало его здесь, столь чужом и непонимающем месте, где каждый готов сделать все, что угодно, лишь бы спасти свою шкуру. Он был на грани, и последней капле в наполненный сосуд был вид разгоряченного парня, громко и протяжно дышащий на земле, его голубые глаза, смотрящие в такое же цвета неба, а также победная улыбка лишь от того, что он остался жив. Все эти моменты, которые теперь кажется останутся в его памяти навсегда, моментально покорили и согрели сердце мужчины. Но жёсткий реализм не хотел с этим смириться, поэтому сразу же напомнил Шоичи, что они не могут быть теми, кем он отчаянно хотел быть, он не могу прикасаться к нему от желания любить, но мог от чувства ненависти и долга; он не могу смотреть на него любовным взглядом, хотя так хотелось сразу же показать ему, каким на самом деле он может быть. Все это и многое другое было запрещено ему проявлять по отношению к Алексу, который сейчас, как загнанная в клетку птичка, не мог никак вырваться из этих оков, специально сделанные Шоичи, не желая показывать себя настоящего, того, кем в этом богом забытом месте быть попросту не возможно. Поэтому, ещё хорошо подумав, мужчина принял решения прикоснуться к Алексу с насилием, но при этом хоть немного намекнуть или показать, что на самом деле он ни за что бы не хотел причинять боль парню, которого хотелось только оберегать и любить. На душе было больно, совесть рвало тело изнутри, но Азуми продолжал заниматься изнасилованием Алекса, надеясь, что хоть любые мимолетные сигналы в виде мгновенных ласок помогут понять агенту, что он на самом деле не такой, каким себя показывает. У него просто нет выбора… Алексу не надо было подробно объяснять, что хотел от него враг, но и это сделать он всячески отказывается по известным всем причинам. Само воображение уже подкидывало непристойные и омерзительные картины, от чего парня начало подташнивать, потому он открыл рот, надеясь на извержение того, что ещё не успело перевориться в его желудке с премисью сока, который жжег горло, словно настоящее пламя огня. Воспользовались удобным для мужчины положения дел агента, Шоичи присунул свой член в раскрытый рот напарника, правда лишь наполовину, но и таких размеров Алексу не было по силу выдержать, от чего тот начал задыхаться. Подвигая органом ещё пару раз во сладком рту, брокер вытащил его и провёл головкой вокруг губ блондина, что сейчас находился почти в бессознательном состоянии. — Не спи, пожалуйста, мы ещё не закончили, — жалобно проскулил не очень довольный отсосом Азума, стараясь привести в чувства парня. Его пальцы притянули к своему лицу за подбородок так, чтобы их глаза были напротив друг друга. В одних голубых глазах плескалась отчаянная борьба за адекватность и желание, которое все ещё имела быть даже после издевательства над его ртом, другие же, зелёные, были полные тайной любви и открытой жаждой насилия, которая превозмогала над первым. Так как они не могли найти общий язык, чтобы договориться, они использовали свои чувства, которые были заточены в их глазах, полностью готовым одним только взглядом открыть все потайное и закрытое от посторонних, что было в глубинах их душ. Сгорая от нетерпения и желания, Азума опять вернулся к первоначальному действию, меж тем вновь прикоснулся к сморщенной дырочки парня, быстро просунув туда первый палец, чтобы не передумать. Алекс, продолжающий находиться в диссонансе с миром, лишь рвано вздохнул и положил голову на плече Шоичи. «Сколько же это будет ещё продолжаться…» — взмолился к высшим силам бедный парень, надеясь, что сможет стерпеть следующие пытки. Мысль о смерти в запретной зоне теперь ему льстила и казалось просто подарком Бога, но и тогда он отверг его, гоняясь за желанием жить.«Продолжать своё существование здесь? Разве это можно назвать жизнью?» — задал вопрос себе же парень, не успев найти на него ответ, так как его отвлёкся на то, что делал с его телом мужчина. В этот момент он добавил уже второй палец и вовсю игрался с дырочкой, растягивая её в разные стороны… — Нет! Не надо! Прошу, остановись! — гортанно проорал Алекс, чувствуя нестерпимую боль в заднем проходе. На его глазах появились нескатываемые слезы, так и застывшие в уголках расширенных глаз, и весь этот вид действительно заставил остановиться Шоичи. Но было уже слишком поздно: на своих пальцах он почувствовал что-то мокрое, что заставило его оторваться от главного занятия. Этой жидкостью являлась темно-бардовая кровь, доказывающая порочность и блуд невинного Алекса. К его несчастью, даже после такой боли он не смог отключиться, все ещё находясь в сознании и переживая все эти моменты здесь и сейчас. Шоичи же в этот момент почувствовал сильный укол совести, поэтому захотел извиниться за серьёзное увечье, но было поздно: Алекс сломался, и последний истошный крик, который наверняка был разнесен по всей округе, был тому подтверждение. А потом наступило молчание… — Алекс,. — Что такое, Шоичи? — Я. — Давай уже заканчивай, коль начал, — только лишь сказал с насмешкой агент, не давая никакой возможности извиниться мужчины, которое бы все равно никак не улучшило положение. Брокер никак на такое разрешение не отреагировал, поэтому парень сам взял все в свои руки, сажаясь на уже полустоячий член Шоичи. На его лице не дрогнул ни один мышц, но голубые глаза, глядящие на непонимающего Азуми, издевательски, но в то же время с душевной болью, смотрели на него, словно их обладатель не только что кричал от ужасной боли, готовя встретить свой конец. Это пугало Шоичи, но ещё больше это его возбуждало, поэтому, не видя причин не посодействовать, он начал двигаться в ответ. Сначала ритм был нечеткий, однако до тех пор, пока член не наткнулся на простату и не начал долбиться только под тем углом, где она находилась. Алекс, сидя сверху на возбуждённом теле, поднял голову вверх, на вечереющие оранжевое небо, а по лицу его стекал не то ли пот, не то ли слёзы, попадающие в его широко открытый рот, откуда вырывались протяжные и громкие стоны. Это зрелище было прекрасным по мнению Шоичи, поэтому он начал ускоряться, заставляя все мышцы болезненно сжаться, чтобы как можно рванее и быстрее долбиться в Алекса. В голове обоих было пусто, лишь желание быть намного теснее и ближе осталось неизменным, что делало их секс ещё более животным и мерзким. Это соитие могло продолжать вечность, потому вокруг для них не существовало ничего, кроме близости другого тела, до тех пор, пока не был услышан ещё один, третий голос, нарушающий их идилию личного селфхарма. Он всегда был рядом, наблюдал, оповещал, поэтому изменять привычек во избежание неловкой ситуации ни в коем случае не стал бы, ставя свою работу при выше всего. И сейчас, его монотонный голос озвучил, что в запретной зоне погиб третий игрок, Киара, а оставшиеся два могли продолжать бой… Честно, было сложно разобрать поначалу, что именно сказал оратор, потому что крики наслаждения Алекса заполняли все пространство, от чего даже сам он не слышал ничего вокруг. Но Шоичи услышал. И сразу в его голове по одному начали возникать образы, делающие его уязвимым: сначала перед ним открылась картина, где он проводил счастливое время со своей семьёй, на лицах жены и дочери были весёлые улыбки, а сам он испытывал безграничную радость от того, насколько ему повезло в жизни. Потом локация резко поменялась, и теперь перед ним лежала его жена, кричащая последние слова в предсмертном одре, а также её тянущая рука, пытавшая ухватиться за Шоичи. Затем красивый гроб, резонансный плач гостей и напуганные глаза дочери, до сих пор не осознающей, зачем её мать закапывают в землю. И в конце концов новость о том, что с его девочкой может произойти тоже самое, потому и сподвигло пойти на убийство простых людей, которые просто мешали другим жить. По щекам мужчины начали течь горькие слёзы, а взгляд был устремлён на Алекса, что сейчас забылся в наслаждении и наполненности внутри него, которого Шоичи морально сломал, которого… Он сейчас убьет. Рука рефлекторно потянулась в сторону меча, который положил недалеко от себя Азуми, надеясь, что больше он не понадобиться. Но на что можно было надеяться, находясь здесь и зная все правила игры? Правильно, ни на что, ведь таковы здесь обычаи: либо ты, либо тебя. Но даже зная всю правду, было горько осознавать все это, поэтому рука, уже успевшая ухватиться за рукоятку, дрогнула, выдавая весь страх Шоичи потерять того, кто подарил ему тепло, словно его светлые волосы были лучами солнца, теперь уже потерявшие свой свет и блеск в тумане боли. Зажав тонкими и длинными пальцами рукоять меча, брокер притянул другой рукой голову Алекса, заключая его в отчаянный поцелуй, на который агент охотно отозвался, спетая языки во рту Шиочи. Время текло, словно быстротечный ручей, поэтому никто не заметил, как прошла минута, вторая, третья… И только после того, как в лёгких не осталось воздуха, Алекс отклонился от поцелуя, на котором настаивал враг, и вновь посмотрел на вверх, оголив тем самым свою белоснежную и гладкую шею, Которого коснулся острый клинок меча Масамунэ… Это произошло настолько быстро и спонтанно, что Алекса даже не успел удивиться, а Шоичи осознать, что только что наделал. Оба смотрели на друг друга округленными глазами, не понимая, как такое вообще могло случиться именно в тот момент осознания, что поцелуй был новым зарождением чего-то стоящего, чем звание простой пешки. Они могли бы стать королями, если бы не вжились в роль отчаянных бойцов за смерть во имя жизни, потерянных в собственной жалости и желания спокойствия… Алекс ухватился руками за шею, но даже это не могло остановить окрашивание в красный цвет его бледного тело, и вскоре он испустил свой последний вздох, падая на Шоичи, который в этот момент семяизвержился прямо в теперь уже мёртвое и молодое тело паренька. Через громкоговорители был объявлен победил этой чертовой игры, но проигравший в выборе правильной дороги жизни, которая могла изменить все к лучшему. Однако можно было считать, что у него был выбор? Как бы то ни было, но ответ на этот вопрос не имеет никакого смысла, ибо содеянное уже произошло, и Шоичи получил за эту свою награду в виде денег, которых жадно желал больше, чем молодого парня, подаривший ему мгновения любви и ласки. Однако Шоичи не был бы собой, если бы не ухватывался за те последние маленькие шансы, что дарила ему эта прекрасная жизнь, поэтому последней мыслью, зародившееся у него в голове, прежде чем он вошёл бы обратно к себе, было: «Мы ещё увидимся, Алекс, поверь мне, потому что меч Масамунэ навсегда остался средь мокрого асфальта, покрытого твоей кровью, подарившая мне шанс изменить все…»