Alow/Lethargic

Жан хотел пойти в галерею. Для него и еще группы студентов открывали вечернюю выставку. Не идти было неприлично, — и, к тому же, не самым лучшим преставлением, — но он пиздецки устал после работы над проектом и демонстрации. Уже ближе к окончанию этого безобразия голову Жана посетила прекрасная мысль: нахуй все. Он пойдет в кроватку. Остаток вечера он все равно бы напоминал зомбака. Жан наслаждался первоклассным сном, пока дверь не распахнулась и не разбудила его. — Прости. Это голос Леви. Жан узнает его где угодно. Леви почти всегда ходил с Эреном: они напоминали парочку. — Не волнуйся. Вспомни лучик — вот и солнце. — Жана тут нет, — Эрен захлопнул дверь. — Уверен? — Ага, у него… — он прервался, — что-то там с искусством… — раздался вздох. — У нас есть время. Вот же блять. Да не, они же не серьезно. Кто-то тихо простонал. Похоже, они серьезно. Эти двое не включили свет и вряд ли заметили обувь, ключи и студенческий Жана. И еще они не увидели его на верхней койке, потому что Жан зарылся в одеяло и подушки с головой, даже не переодевшись. Может, голос подать? А что вообще сказать? Еще же не слишком поздно, правда? Судя по бряцанью ремней и молний, шуршанию ткани и скрипам кровати — поздно. Вмешиваться сейчас было бы просто неловко. Хотя, прикинуться спящим — тоже. Наушники валялись в рюкзаке, значит, спастись с помощью iPod – он вообще на столе лежал — не удастся, да и телефон тоже бесполезен. Похоже, придется заткнуть уши подушками, забить на все и переждать. Может, вселенная сжалится над Жаном, и они быстренько закончат. Эрен только растягивал Леви двадцать минут. Состоялась полная прелюдия и подготовка, а потом уже началось самое интересное. У Жана заканчивалось терпение. Политика игнорирования провалилась. В буквальном смысле. Прямо к члену, который очень неудобно прижимался к ткани штанов последние десять минут, подбадриваемый периодическими охами-вздохами Леви и на удивление сексуальным голосом Эрена. Жан мог только представить, что сейчас испытывает Леви. — Эрен, быстрее. Возможно, его терпение тоже заканчивалось. — Но ты так таешь от моих пальцев, милый. — Хочу твой член. — Хм… Ты точно хочешь этого? — Прошу, Эрен. Пожалуйста. Да Бога ради, Эрен, вставь ему уже. — Раз уж ты так мило просишь… Треск надеваемого презерватива — Эрен спросил, готов ли Леви. Жан предположил, что Леви кивнул, потому что оба длинно и довольно простонали. А потом койка начала ритмично биться о стену. Жан с честью и достоинством сдерживался в течение первых тридцати секунд, но потом его руки потянулись к краю джинс. Он надеялся, что хлопки кожи и тяжелое дыхание не выдаст звяканье расстегиваемой молнии и шуршание приспускаемых штанов. Он тихо и довольно выдохнул, медленно надрачивая от основания до кончика и покрываясь мурашками, когда один из них простонал. Жан двигал рукой в такт толчкам кровати и сжимал головку с каждым высоким стоном Леви. Иисус, хотелось бы ему знать, как они выглядят и что делают. Он хотел знать, засунул ли Эрен свои пальцы в рот Леви и прижимал ли он их к языку, из-за чего по подбородку Аккермана потекла бы слюна. Он представлял на месте его пальцев свой член. Как бы теплый и влажный рот Леви обхватывал член Жана. Блять, блять, блять. — Эрен, — всхлипнул Леви. — Кончи для меня, — рыкнул Эрен. Жан тоже кончил. Он закрыл глаза и дрогнул из-за оргазма, а прикушенная губа не позволяла издать и звука. Когда он успокоился, кровать уже перестала трястись и в комнате раздавались только попытки Эрена и Леви восстановить дыхание. — Ты потрясающий, детка, — сказал Эрен пару минут спустя. Леви хмыкнул:  — Ты тоже ничего. — Долго же вы двое возились. Мертвая тишина... Блять. Умоляю, скажите, что я не произнес это вслух. — Жан? — Ну твою же мать, — простонал Леви. Внизу раздавалось быстрое шуршание, и Жан живенько натянул штаны. Он едва успел их застегнуть, а с него уже стащили любимое одеялко. Показалась голова Эрена. А с ней и нахмуренный взгляд. — Святая матерь божья, Жан! — Боже мой, — снова простонал Леви. — Почему ты ничего не сказал?! — Ну, я все равно проспал большую часть, — соврал Жан. Он искренне надеялся, что ему поверят. Эрен прищурился:  —Ага, и пятно на твоей простыни уже давно? — …Да? — Жан! — Господи Иисусе!