Красная комната

      В один из самых обычных вечеров, в то самое время, когда заходящее солнце превращает летний сад в осенний, семеро молодых (и не очень) людей собрались, как это у них повелось, в Красной комнате.       Ограждённые от внешней суеты тяжёлыми тёмно-алыми шторами, они расположились за общим столом. Недвижные спинки кресел массивными глыбами возвышались над их головами; слишком длинная красная скатерть грубыми складками стелилась по коленям сидящих, пряча их ноги под собой. Полумрак гостиничного номера нагонял атмосферу таинственного, по-настоящему загадочного места. Единственный, стилизованный под старину электрический подсвечник, установленный в самом центре круглого стола, не улучшал ситуацию. Его тусклый свет не озарял, он обволакивал присутствующих, делая их черты более резкими и менее похожими на человеческие. Лица становились бледнее, а тени под нижней губой всё чётче; глаза и вовсе терялись в глубоких чёрных впадинах, не отражающих даже блеск позолоченного подсвечника.       Никто не нарушал напряжённой тишины. Каждый был в ожидании очередной ужасной истории, заставляющей нервы натянуться тетивой до предела, а затем, резко и без предупреждения пустить кровь стрелой до самого сердца, пронзая его адреналином. – Простите-е… – в дверном проёме показалась голова ещё совсем юного парня. – Я тут девушку одну ищу, она потеряла телефон. Работает горничной. Вроде должна быть в этом номере… Почему так темно? – Дверь на секунду полностью распахнулась. Освещение из коридора проникло в Красную комнату, от чего каждый из присутствующих рефлекторно прикрыл глаза рукой от слепящего света. – А? Её нет? Тогда я подожду здесь, хорошо? – незваный гость бодрой походкой прошествовал через всю комнату до пустого кресла у дальней стены. – Прям вот тут, – он схватился за подлокотники и с противным скрипом дотащил кресло до стола. – Мешать не буду, честно. Спасибо, – голос незнакомца звучит инородно, а следующий за ним грохот и вовсе походит на взрыв маленькой, но звонкой петарды. – Ой-ей, простите, тут такое тусклое освещение, ничего не видно. Я даже не знаю обо что споткнулся, – парень с явным трудом встал с мужчины, на которого так бесцеремонно свалился, – Мне очень жаль, – пара рук старательно отряхивает пострадавшего, с чрезмерной заботой поправляя его одежду. – Правда, очень-очень жаль. Я Рампо, кстати. Эдогава Рампо, – с этими словами уже не незнакомец садится в придвинутое кресло, натягивает на глаза свой головной убор и утопает в тени высокой красной спинки.       Наконец оцепенение отпускает всех семерых. Остаётся лишь лёгкое удивление. – Ничего страшного, Эдогава Рампо. Одним больше, одним меньше, для нашего собрания это не имеет значения. И, раз уж вы представились, было бы не вежливо не сделать этого в ответ. Меня зовут Т. Я вовсе не обижаюсь и прощаю вас за этот маленький конфуз с падением. Надеюсь, интересующая вас девушка появится в скором времени, а пока можете остаться здесь и насладиться вместе с нами историями, которые мы рассказываем друг другу. – Спасибо. Я люблю хорошие истории. – Мы все здесь их любим. – Взгляд Т. переместился с неожиданного гостя на белые блики подсвечника, да так и застыл. – Пожалуй, начинать мне, – его губы двигались легко и чётко, но полумрак скрывал даже это. – Лично я полагаю себя совершенно нормальным, — сказал Т. — Да и никто ни разу не усомнился в ясности моего рассудка. Впрочем, предоставляю судить об этом вам... Может быть, я и впрямь не в своем уме. Или, по меньшей мере, страдаю нервным расстройством. Как бы то ни было, должен признаться, что факт человеческого существования всегда вызывал во мне непонятное отвращение. Боже, до чего же скучна эта штука — жизнь!.. — Вы говорите в точности, как один мой друг. Я мог бы вас познакомить. Думаю, вы сойдётесь во мнениях, — незаметно для всех к блеску позолоты подсвечника добавился блеск обёрточной бумаги от конфеты. — Благодарю, но как-нибудь в другой раз. — Ваше дело, — молодой человек легко пожимает плечами. — Продолжайте. — В юности я развлекался как мог, предаваясь обычным людским страстям, но — увы! — ничто не могло рассеять моей тоски. Напротив, мне становилось все безрадостнее и скучнее. Неужели для меня не осталось ничего интересного?.. Эта мысль терзала меня неотвязно. И вот весь свет опостылел мне. Я просто умирал от хандры. Прослышав о чем-то новом и необычном, я, вместо того чтобы погрузиться в неизведанное без оглядки, начинал прикидывать и примерять, раздумывать и сомневаться — и приходил к прискорбному выводу, что все в мире пошло и уныло.       Какое-то время я так и жил, не делая ничего — только ел да спал и проклинал свою долю: подобное существование воистину ужаснее смерти, хотя в глазах других я был, вероятно, счастливчиком. Право, лучше бы мне приходилось в поте лица зарабатывать хлеб свой насущный, ибо самый тяжкий труд просто счастье в сравнении с бездельем. Хотя еще лучше было б владеть несметным богатством и жить в роскоши, утоляя голод души кровавыми развлечениями, подобно прославившимся тиранам, — но то, конечно, и вовсе несбыточные мечтанья.       Да, жизнь моя была бессмысленна и уныла... Вы, господа, разумеется, вправе меня упрекнуть: что тут такого уж необычного? Мы — де и сами томимся от скуки — потому и собрались здесь, в Красной комнате, надеясь отвлечься. — В точку-у-у, — рука Рампо быстро взметнулась вверх, невольно привлекая к себе всеобщее внимание. — Я-то тут точно от скуки. Если ваша история меня не развеселит, я очень разочаруюсь, так что постарайтесь. — К чему многословные объяснения, и так все понятно... Да — да, вы совершенно правы. Я не стану тратить попусту слов и перейду к главному... Господа, мои терзанья были сильнее ваших! Если вас еще занимают такие нелепицы, как игра в детективов… — Эй! Сам ты нелепица! — … занятия спиритизмом, эротические картины, то вам повезло... Поверьте, тюрьмы, лечебницы для умалишенных — это столь же нелепо и скучно, как и все остальное. Лично я не прельщусь даже зрелищем смертной казни (о чем, как я слышал, вы втайне мечтаете). Меня всегда отвращали такие банальности, и я был близок к отчаянию, когда меня вдруг посетила блистательная идея — сколь чудовищная, столь и заманчивая. Неожиданно я открыл средство побороть свою скуку — и эта мысль всецело завладела моим существом.       Возможно, вы содрогнетесь, услышав мое признание... В общем, я замыслил убийство. — Убийство? Ничего нового в вашей задумке нет, это действительно вполне ожидаемо, но интересно… — линзы очков скрыли глаза незваного гостя, от чего всем присутствующим стало ещё больше не по себе. Всем, кроме рассказчика. — Давайте, — губы молодого человека изогнулись в жуткой ухмылке, — докажите мне всю нелепость игры в детектива. — Господа, похоже, среди нас настоящий детектив! — Не просто настоящий, а Величайший, — тон, которым сказаны эти слова, не оставлял сомнений в их правдивости. — Тогда это настоящая честь поведать историю Величайшего преступления Величайшему детективу, — будь пламя свечей настоящим, оно обязательно шелохнулось бы от поклона в сторону Эдогавы.       Жуткая ухмылка переросла в предвкушающую улыбку, но, если вы спросите господина Т., он ответит вам, что видел оскал зверя, учуявшего добычу. — Клянусь своим местом в детективном агентстве, если вам получится удивить меня, я признаю себя самой обычной ищейкой, но, если я удивлю вас, вы никогда больше не появитесь в этой отвратительной комнате.       Ответом послужило продолжение. — На моем счету почти сотня жизней ни в чем не повинных людей: женщин, детей, стариков. Всех их я убил просто так, из развлечения. Если быть точнее, девяносто девять человек.       Вы, верно, думаете, что я раскаиваюсь в совершенных мною чудовищных злодеяниях? Отнюдь! Я не испытывал и не испытываю ни малейших угрызений совести. Скажу больше: в последнее время мне прискучила даже эта забава. Я пристрастился к опиуму — из искушения погубить теперь себя самого...       Правда, даже такому, как я, дорога жизнь, и я нахожу в себе силы бороться с дурною привычкой. Только если прискучило лишать жизни других, что же еще остается, кроме как убить себя самого?.. Потому-то я и решил открыть свою тайну — пока еще в состоянии излагать обстоятельства дела. Я решил, что вы, более прочих годитесь для этой цели. Как вы теперь понимаете, я вступил в ваше общество только затем, чтобы рассказать вам историю своей странной жизни... К счастью, согласно уставу вашего общества, новичок должен поведать какую-нибудь ужасающую историю в первый же вечер, так что, благодарение Богу, мое желание исполнится нынче же...       Итак, все это началось три года тому назад. Как я уже говорил, я вел тогда совершенно праздную, лишенную всякого смысла жизнь... Уже наступила весна, но настоящего тепла еще не ощущалось — кажется, был конец февраля, а может, начало марта. И вот однажды со мной произошел весьма любопытный случай, перевернувший всю мою жизнь.       В тот вечер я засиделся в гостях допоздна и возвращался домой уже заполночь, порядком навеселе. Было холодно и промозгло, но я, решив прогуляться, не стал брать такси и брел себе, не спеша. До дома было уже рукой подать, когда я, свернув в переулок, столкнулся нос к носу с каким-то незнакомым мне человеком. Он тяжело дышал, лицо выражало паническую растерянность. Человек резко затормозил и непонимающе уставился на меня. Несколько секунд он молча изучал мое лицо, освещенное тусклым светом уличных фонарей, потом выпалил: — Где здесь ближайшая больница?       Выяснилось, что, находясь за рулем, он сбил старика. Увечья оказались серьезными. Оглядевшись, я в самом деле увидел в некотором отдалении машину, а рядом распростертое на мостовой тело. Пострадавший слабо стонал. Полицейский участок находился довольно далеко, а раненый угасал на глазах, вот шофер и решил первым делом найти врача.       Я жил рядом и знал этот район как свои пять пальцев, а потому ответил без запинки: — Ступайте налево. Через два квартала отсюда — дом с красным фонарем.       Через несколько мгновений шофер уже вёз раненого по направлению к указанной больнице. Я смотрел им вслед, пока они не растворились во мраке.       Решив, что мое дальнейшее участие совершенно излишне, я пошел домой. Я холостяк — и живу один. Забравшись в постель, я тотчас заснул, видимо, хмель еще не выветрился из моей головы.       Вот, собственно, и все, что произошло в тот вечер. Ничего из ряда вон выходящего. Однако проснувшись наутро и припомнив, что было ночью, я вдруг сообразил, что совершил чудовищную ошибку, Я послал шофера не туда, куда следовало!       Мысль эта повергла меня в недоумение. Накануне я был, конечно, навеселе, но не настолько же, чтобы утратить способность соображать. И тем не менее я направил шофера в наркологический центр: «Ступайте налево... через два квартала дом с красным фонарем...» — услышал я свой собственный голос, Почему, ну почему я так сказал, когда совсем рядом —только направо находился приёмный покой?! Я же прекрасно знал об этом... Почему же я допустил такую ошибку?       Забеспокоившись, я направился в больницу, и выяснилось, что пострадавший скончался прямо в наркологическом центре, так и не успев доехать до приёмного покоя, где на дежурстве всегда находился опытный хирург.       Осознав все это, я задумался. Кто же в итоге убил несчастного старика? Конечно, и на шофере лежала определенная доля вины, этого отрицать нельзя. С юридической точки зрения, больше всех виновен водитель. И все — таки главный виновник — я. Шофер только ранил, но еще не убил старика. Выходит, убийца — я? Ведь это я допустил роковую оплошность, повлекшею за собой смерть. И тут мне в голову закралась странная мысль: а если бы я совершил эту ошибку намеренно? Да, тогда я, конечно, стал бы настоящим убийцей. Но перед законом я был чист: никто не смог бы обвинить меня. Я ведь даже не был знаком с погибшим. Я мог с легкостью отмести всякое подозрение.       Господа, случалось ли вам задумываться о мотивах того или иного убийства? После этого происшествия я вдруг осознал, как небезопасен мир вокруг нас. Кто может предугадать, когда, на каком пути вам встретится — человек, который, подобно мне, направит вас не к тому врачу?..       Поясню свою мысль на конкретном примере. Представьте себе такую картину: пожилая женщина, приехавшая из деревни, пытается перейти городскую улицу. Мимо нее с ревом несутся машины, звенят велосипеды — словом, голова у приезжей идет кругом. И в тот самый миг, когда она уже поставила ногу на пешеходный переход, откуда-то, словно вихрь, выносится автобус. Если женщина ничего не заметит и быстро шагнет вперед, беды не случится. А крикни ей кто-то: «Эй, поберегись!» — она растеряется, начнет метаться — то ли переходить, то ли вернуться обратно, — и ежели машинист не успеет затормозить, то именно слово «поберегись!» и погубит ее. Однажды я таким же вот способом свел в могилу какого-то деревенского ротозея, но об этом потом. (Тут Т. умолк, губы его искривила недобрая усмешка.) Да, в описанном случае, я, несомненно, являюсь убийцей. Но кому придет в голову заподозрить меня в злом умысле? Ведь с какой стороны ни глянь, мои действия можно истолковать только как проявление самых гуманных чувств.       Большинство людей верят в то, что закон непременно настигнет и покарает злодея. Глупцов тешит подобная уверенность. И лишь немногие понимают, скольким убийцам удается избегнуть возмездия. Как явствует из двух приведенных примеров, существует множество способов убивать совершенно безнаказанно. Открытие это привело меня в неописуемый восторг, и я возблагодарил щедрость Создателя, даровавшего мне такие возможности. Я буквально обезумел от счастья — ведь теперь я мог безнаказанно убивать, сколько хотел, и это в наш просвещенный век! Достойное развлечение! Сам Шерлок Холмс спасовал бы передо мной. Какое великолепное пробуждение от спячки!.. — Достаточно, — Все семь голов одновременно повернулись в сторону детектива. Эдогава Рампо сидел, уложив подбородок на сложенные в замок руки, и пристально смотрел на рассказчика. — Этого вполне достаточно для всех присутствующих, можете не продолжать. Я подозреваю, дальше вы хотите рассказать о случае крушения на центральной железной дороге, что случилось прошлой весной? Погибло много людей, а раненных было ещё больше. Это тоже ваших рук дело, верно? — Как вы… —… Помню-помню. Ужасное происшествие. Во всех газетах об этом писали. Но избавьте нас от этой и ещё одной истории, которую вы хотели нам рассказать, иначе горничная придёт раньше, чем я успею удивить вас и всех присутствующих. А мне ей ещё телефон отдавать, между прочем, — молодой детектив медленно поднялся с кресла, сосредотачивая внимание окружающих только на себе. — Первое, — рука с отставленным указательным пальцем вытянулась вперёд. — уверены ли вы в том, что являетесь убийцей? — Что вы имеете ввиду? — Давайте возьмём пример с деревенской бабушкой. Вы уверенны, что именно ваш крик убил её? Следуя вашей логике, убийцей может оказаться кто угодно, даже я. Если задать вопрос «Что там делает эта бабушка?» становится очевидно, что убийц может оказаться куда больше, чем один, а вашей вины, как того же убийцы, куда меньше или, по крайней мере, хотя бы пятьдесят на пятьдесят. Может наша бедная вымышленная бабуля идёт с рынка, где какой-нибудь торговец посоветовал ей сходить в магазин, в котором продаются более свежие овощи, а для того, что бы попасть в магазин, нужно перейти дорогу. Но, конечно же, она эту дорогу так и не переходит, потому что происходит столкновение. Получается, убийца торговец? Или торговец и вы. А что, если торговец так же, как и вы в первой истории, просто ошибся, направив бабулю не в ту сторону? Роковая случайность? А если не было ни какого торговца, а был внук, который ожидал свою бабушку на другой стороне улицы и торопил её? Про машиниста тоже не забывайте. Почему он не успел затормозить, ведь его ничто не отвлекало от дороги. Или же отвлекало? Некомпетентность работника дорожного транспорта или же очередной убийца из толпы? Какой-нибудь пассажир, недовольный тряской в автобусе. Любое слово, сказанное в адрес машиниста, отвлекает его и вот он – несчастный случай! А если убийц не один и не два, а ещё больше?! Торговец, вы, водитель, пассажир, и всё одновременно! И сколько таких «если» и «или» происходит ежедневно? Кто же убийца? Вы правы, юридически виноват водитель, но я скажу, что в подобных случайных ситуациях, если у человека нет намерения убивать, то и убийцы попросту не существует. Признаю, вы говорите интересные вещи, только вот, если мы пойдём дальше по цепочке случайностей, то ни к чему не придём, поскольку абсолютно такие же случайности привели «убийц» на место происшествия и подтолкнули их к этому «убийству». Выходит убийца тот, кто спровоцировал предыдущую случайность. Но ведь кто-то другой так же спровоцировал предыдущую случайность, которая спровоцировала эту. Так называемый эффект бабочки. Так что, без конкретного намерения убивать, нет и самого убийцы. Лишь случайность. Не зря в нашем языке есть такое слово. Случайность — это то, что может произойти, а может и не произойти; выходящее из побочных действий и приводящее к непредсказуемым последствиям. То есть то, что мы не контролируем, — губы Эдогавы разошлись в улыбке. — Другое дело умышленное убийство. Описанный вами способ просто прекрасен и почти идеален, но, тем не менее, имеет ряд изъянов. В большинстве своём он требует времени на подготовку, а любая подготовка — это потенциальная улика. — Ладонь уже с двумя выставленными пальцами повернулась к присутствующим. — Второе: никогда не исключайте суицид. Я не говорю о бедной бабуле. Ох, эта вымышленная женщина и так настрадалась от наших изощрённых рассуждений. Я о первом случае. Вы не видели, как именно был сбит человек, не знаете при каких обстоятельствах это произошло. По сути, вам известен лишь итог. Конечно, будь вы таким же потрясающим детективом, как и я, всё стало бы очевиднее, но нет. Поэтому, не исключайте возможность самоубийства. Вполне вероятно человек сам бросился под колёса. Или же убийцей мог оказаться пассажир такси. Даже кошка, испугавшая прохожего, заставившая его оступиться или замереть посреди дороги, даже она может быть убийцей! Как много всего, верно? — Вполне верно сказано господин детектив, но поясните… — Слушаем дальше и не перебиваем! Я знаю что вы хотите спросить, мы к этому ещё придём! За время моих разъяснений вы как раз закончили бы с парой своих историй и примерно сейчас… Робкий стук в дверь послужил окончанием фразы Эдогавы. Радостный всплеск рук Рампо даже не был замечен. — А вот и та, кого мы все тут ждали! Заходи-заходи, не стесняйся! Сейчас как раз твоё время убирать в этой комнате.       Свет из коридора силуэтом обволакивал тело девушки, превращая её из обычного человека в бледного, светящегося призрака, входящего из яркого райского света в тёмно-красные низы преисподней. Дверь за горничной быстро закрылась, погружая уже девятерых человек в привычный полумрак. Рука, сопровождаемая довольной улыбкой детектива, снова вскинулась вверх, показывая всем присутствующим три пальца. — В третьих, мне нужно отдать потерянный телефон этой девушке, но сначала, — наконец все присутствующие смогли увидеть глаза детектива. Скрытые за стёклами очков, они не выражали предполагаемого веселья или хотя бы задора. Только серьёзная сосредоточенность и безжалостная жёсткость. — Вы правы, существует множество способов убивать, а представленный конкретно вами способ я готов назвать одним из самых лучших. И вы снова правы, говоря, о том, что многим убийцам удаётся избежать возмездия. Но в том, что ни кому не придёт в голову заподозрить вас, вы ошибаетесь. Может Шерлок Холмс и спасовал бы перед вами, но не я. И так, господин Т., бессердечно убивший девяносто девять человек, я знаю, кто станет следующей жертвой, — тяжесть повисшей тишины ощущалась даже физически. Липкая, неподъёмная она топила в себе, погружая в вязкую пучину страха. Никто не смел нарушить молчания, каждый боялся произнести хоть слово. Даже ничего не понимающая горничная не смела открыть рта. Боялся каждый, кроме Рампо. — Ваша последняя жертва — это вы сами. План довольно прост. Совершить девяносто девять убийств, а в конце, предварительно поведав нам свою историю, вы приводите в действие механизм «случайных» убийств и просто убиваете самого себя, таким же якобы случайным образом с помощью этой самой горничной. Вы стали бы тем, кто подтолкнёт её на убийство по неосторожности, таким образом, доведя число убитых людей до ста и закончив эту историю красиво на глазах у своих зрителей. Но сегодня справедливость восторжествует, серийный убийца будет наказан. В самом начале вы говорили, что вам наскучила эта жизнь, верно? — щёлкнул затвор. Метал револьвера обжигал своим холодом грудь рассказчика. Капельки пота проступили на лбу и над верхней губой господина Т., выдавая его плохо скрываемый страх.       Но рука молодого детектива даже не дрогнула. Эдогава Рампо со стальной уверенностью сжимал тяжёлый ствол, плотно приставляя его к груди напряжённого мужчины. — Это не случайность, не самоубийство и даже не убийство, которое доведёт число ваших жертв до сотни. Я просто ломаю весь план, совершая своё первое осознанное, но справедливое убийство. Такие бездушные ублюдки, как вы не имеют права на жизнь. Тем более что вам прискучила даже эта «забава» с судьбами людей. Знайте, господин Т., я делаю это не потому что вы косвенно подтолкнули меня, а потому что я САМ хочу этого. То есть, все ваши сегодняшние потуги были напрасны, я делаю абсолютно бессмысленным всё то, что было совершено вами ранее, так что, — Рампо снова растягивает губы в привычной улыбке. — Встретимся в аду.       Звук выстрела оглушает. Тело господина Т. дёргается в кресле и замирает, больше не шевелясь.       Все молчали, застыв в каком-то странном оцепенении. Каждый был поглощён страхом и тишиной, прерываемой лишь рыданиями горничной, упавшей на колени.       Несколько секунд тянулись, как часы. Казалось, это длится уже вечность. — Испугались? — Рампо беспечно заваливается в кресло и задирает ноги на стол. — Ха-ха, расслабьтесь! — он небрежно бросает револьвер в рассказчика, от чего тот дёргается и медленно поворачивает голову в сторону детектива. — Вы… — шепчет он бледными губами, выводя всех из оцепенения. — Ой, вы только гляньте, труп ожил! — парень смеётся чисто и искренне. Его забавляет ситуация и это видно даже невооружённым глазом. — Я же сказал, расслабьтесь, жив ваш господин Т., патроны холостые. Разве что испугался, но вон, двигается, дышит, даже говорить пытается. Сейчас от шока отойдёт и нормально будет. — Вы знали заранее, ещё прежде, чем пришли сюда, вы всё знали. — Знал что? Что именно вы имеете в виду? Не хотите пояснить? — Про мои убийства. Поэтому взяли с собой револьвер. Вы решили так меня наказать? Совершить правосудие, не запачкав руки? — Не, это на меня не похоже. Тем более зачем мне убивать неповинного человека? Убийств то ни каких на самом деле не было. — Рампо легко пожал плечами. — Единственное, что я знал заранее, так это о собрании любителей интересных историй. Мне тоже хотелось послушать истории, но меня никто не приглашал, — зелёные глаза обиженно окинули взглядом каждого из мужчин, после чего остановились на девушке. — Вставай уже с пола, хватит реветь, всё закончилось, — с глухим стуком телефон горничной опустился на стол. — Забирай своё добро и не заливай всё вокруг. Чего плачешь то, ты заглушаешь своими рыданиями мои объяснения, а они важны. Понимаете, как вышло, вы же Величайшего детектива не приглашаете, поэтому он пришёл сюда сам. Я заранее узнал, где и во сколько происходит встреча. Затем вычислил смену горничной, которая должна будет посетить номер прямо во время встречи. Телефон, как предлог, не более. Как итог я здесь. Но это всё, что было сделано заранее, остальное же куда интереснее.       Когда я заглянул в номер, то первое, что бросилось мне в глаза — это вы, господин Т. Из-за света, бьющего из коридора, вам было плохо видно меня, зато мне вас просто отлично. И тем более бугорок под вашим пиджаком, — Рампо ткнул пальцем в сторону мужчины. — Я работаю с преступниками ежедневно, так что узнать спрятанное оружие было легче лёгкого. Но спрятано оно из рук вон плохо, это уже наталкивает на мысли о вашей неопытности в плане криминала. И не важно, что именно вы задумали, мне просто нужно было вас обезвредить. Упасть на вас, а затем быстро вынуть револьвер и перепрятать в своём собственном внутреннем кармане — вообще плёвое дело в такой то темноте. Как конфетку у ребёнка! — при этих словах в рот была отправлена очередная конфета. — Враг обезврежен, каких либо других опасностей не обнаружено. Я мог спокойно насладиться историями, которые от и до являются фальшивками! Ничего из рассказанного вами никогда не происходило, и за всю жизнь вы не убили ни единой души! Как я об этом догадался? Хороший вопрос, но мне лень перечислять каждую мелочь, всё равно вам будет сложно понять. Но кое-что всё же скажу. Револьвер, который я у вас украл, был слишком лёгкий для оружия, в котором есть патроны, а значит, их нет вовсе, что просто и логично. Если проанализировать всё сказанное вами и первые две истории, сразу становятся понятны и дальнейшие действия и весь план в целом и даже мотивы этого плана. Вы хотели развлечь присутствующих, устроить маленький спектакль. Липовые рассказы как завязка, липовое оружие, как развитие сюжета и такая же липовая смерть, как кульминация. А развязкой послужило бы ваше «воскрешение». Очень хороший план и он бы удался на славу, но к сожалению для вас, появился я. — Невероятно. — Знаю-знаю, я невероятен! — Но как вы узнали о том, что я хотел рассказать о случае крушения на железной дороге? — О нём и ещё об одной истории! На самом деле всё проще, чем вы думаете. Когда я искал место расположения вашей Красной комнаты, то, конечно, узнал и о людях, посещавших её. Не знать вас в лицо было бы глупо и не профессионально. И, как бы смешно это не звучало, мне помогла случайность. Пару дней назад я совершенно случайно наткнулся на вас в кафетерии. Вы читали газету от марта прошлого года, как раз об аварии на путях. Не кажется ли вам странным читать прошлогоднюю газету? Так что мой мозг просто связал одно с другим. Вам это будет сложновато понять, просто смиритесь с этим. А по поводу второй истории…я не знаю о чём она, да и не важно, плевать. Главное, что мне было известно время прихода горничной, так что, прикинув, рассчитал сколько историй вы могли бы успеть рассказать. Всё просто! — Удивительно… — Всё верно, удивительно! Ваша задумка была очень хороша. Я бы даже сказал, очень и очень! — детектив мягко ступил на красный ковёр, заглушающий все шаги. — Вам удалось развлечь меня, но не удивить, — неожиданно с лёгкой подачи руки Рампо щёлкнул выключатель. Вспыхнул ослепительно яркий электрический свет, выхватив из полумрака растерянные лица и фантастическое убранство комнаты. — Зато я, как погляжу, вполне удивил вас всех, поэтому победа за мной. Теперь вы больше никогда не появитесь в этой уродливой, фальшивой комнате.