***
— Эх, получить бы образцы… Кончики пальцев на руках и стопы совсем онемели; Грейс знала, что это от потери крови, и могла лишь улыбаться Джейку, вопреки гласу здравого смысла тащившему её к Эйве. Ну зачем он цеплялся за надежду, когда она уже готовилась к смерти? Однако она не стала уговаривать его прекратить терять время и начать приготовления к конфликту с людьми: ей хотелось перед смертью посмотреть на место, о пребывании в котором раньше она могла только мечтать. Эйва не обманула её ожиданий. Огромная и величественная, она сияла в сумерках, словно увешанная нитями люминесцентных светильников. Вот только всё это великолепие было нерукотворным: совершенным образцом здешней эволюции, гигантским блоком долговременной памяти и командным центром, повелевавшим жизненными циклами планеты. Джейк нёс её бережно, будто хрупкую коробку с драгоценными образцами, получить которые второй раз не выйдет. Сердце болезненно встрепенулось — Грейс было жаль оставлять его, слишком юного и слишком дерзкого, чтобы выжить в противостоянии обитателей Пандоры и пришельцев с Земли. Он держался за неё, как за наставницу, она же… Грейс старалась не думать о плохом — ей предстояло нечто небывалое, и она не хотела в последние минуты своего существования сожалеть о непрожитом. Тьма или свет ждут её дальше, ей было всё равно. Первым коснулось прохладного мха плечо — Джейк аккуратно укладывал её у корней Древа Души, — мох был мягким и приятным на ощупь. Нейтири помогла ей поправить руку... Грейс благодарно улыбнулась и прикрыла глаза — сил уже не оставалось. Она искренне радовалась за Джейка: ему невероятно повезло стать избранником сильной и красивой Нейтири, а его история могла бы стать неплохим сценарием для приключенческого фильма — если, конечно, герой сумеет выжить в конце. Множество гладких и тёплых нитей, вырастающих из земли, начали оплетать её тело, бессильно лежащее во мху. Грейс замерла, прислушиваясь к ощущениям и пытаясь забыть о непрекращающейся ноющей боли там, куда попала пуля. Мо’ат что-то говорила Джейку. — … в этом теле… через Глаз Эйва и вернётся… она слабая… Слова доносились как сквозь намоченную вату, вложенную в уши, но Грейс и так поняла, что прогнозы Мо’ат в её отношении неутешительные. «Ничего», — сказала себе Грейс, — «ты никогда не могла найти своего места ни на Земле, ни где-либо ещё. Видимо, Пандора и есть твоё место, только ты поняла это слишком поздно». Тёплая, слишком большая для человека ладонь легла ей на плечо, и Грейс услышала голос Джейка: — Держись, Грейс, тебя подлечат. Почему-то, вопреки всему, его голос продолжал звучать отчётливо и ясно, будто последний проблеск сознания концентрировалось на нём, пытаясь удержаться дольше здесь, рядом с ним, не уйти в никуда… Грейс не хватало сил даже на измученную улыбку, когда она наконец осознала кое-что — вот угораздило же её полюбить этого целеустремлённого остолопа, который вцепился в этот мир и в новые возможности так же сильно, как она сама цеплялась за проект по изучению флоры и фауны Пандоры! Но последняя мысль оказалась логичной: Джейк потому её и зацепил, что они были одновременно и похожи с ним, и нет. Мо’ат велела Джейку убрать руку, и тот послушался — Грейс не смогла даже возразить. Она будто замерла перед последним рывком, чувствуя, как силы покидают тело, и теперь невольно обдумывала свои прощальные слова. Пространство вокруг наполнилось громким ритмичным пением Мо’ат, руководившим гулом голосов Оматикайя, и Грейс поймала себя на мысли, что не хочет лежать здесь, оплетённой нитями нейробиологической связи. Ей хотелось стоять и смотреть, как молится племя, претворяя в жизнь чудо, которое на Земле не сумели бы сотворить и за тысячу лет. Грейс разбирала отдельные слова, но общий смысл песни ускользал: разум будто затянуло ядовитым, как атмосфера Пандоры, туманом… Вдруг чуть ниже затылка будто дёрнуло, и Грейс вздрогнула всем телом от ощущения быстрого падения по сияющему тоннелю. Хотя нет, тела уже не было: пыталась оглядеть себя и оглядеться вокруг, Грейс видела лишь яркий свет. Боль исчезла, но нельзя было сделать вдох или пошевелить рукой. Прикрыть глаза, приглушая слепящее сияние, тоже никак не выходило. Здравствуй, дочь Земли. Голос шёл ниоткуда… Или же изнутри, как если бы Грейс думала о чём-то детально, проговаривая про себя. Но он не принадлежал ей. Глубокий, густой и трепещущий, будто говорящий вибрирует всем телом, произнося слова. — Кто здесь? — спросила Грейс и поняла, что слышит себя так же, как раньше, хотя губы не движутся. Потому что губ у неё, как и остального тела, не было. Я — Создательница всего и Созидательница всех. Мой народ зовёт меня Эйва. Твой народ зовёт меня «божество аборигенов». Решай, как ты назовёшь меня, дочь Земли. Грейс снова попыталась оглядеться, но не увидела никого — лишь свет: тёплый, греющий, ласкающий. — Ты — Эйва? Но где ты? — спросила она, тщетно пытаясь ощутить хоть что-нибудь, пытаясь нащупать стену или пол… До неё не сразу дошло, что она сейчас действительно бесплотна. С научной точки зрения, теоретически, если перенос сознания в аватара был возможен, то и существование сознания вне тела — тоже. Но эмпирически-опытным путём доказать это ранее не удавалось. Дочь Земли, ты умна, ты уже знаешь ответ. Где я? Где ты? Да, ответ был очевиден, но Грейс никак не могла с ним примириться, не верила самой себе. — Ты… везде? — оробев перед тем, что — впервые за всю историю существования человечества — реально являлось по своей сути богом, предположила Грейс. Я не везде. Я во всём. Не только здесь — во всей вселенной. Но только здесь, на Пандоре, я могу напрямую общаться со своими детьми. Если бы Грейс всё ещё обладала телом, она бы задрожала. — То есть ты — бог, — прошептала она несуществующими губами, — и ты существуешь? Да, дочь Земли. И я вижу, что твои друзья хотят спасти тебя. Но хочешь ли спасения ты сама? — А ты можешь это сделать? — неверяще спросила Грейс. Могу. Но мне необходимо поддерживать равновесие в природе Пандоры. Всё зиждется на равновесии. Если в племени рождается девочка, родится и мальчик. Если рождается мальчик, родится и девочка. Хочешь занять место в природе Пандоры — займи место рядом с одним из членов племени. Твой дух желает слиться с кем-то? Грейс хотела ответить отрицательно, но мысль о Джейке всплыла будто сама собой. Глупая, отчаянная, ничем не подкреплённая мечта умирающей женщины о сильном духом мужчине, который так похож и так не похож на неё. Я была в его мыслях. Он выбрал Нейтири. Но у Нейтири много сомнений. Нейтири всё ещё склонна выбрать Тсу’тея. Но и ты можешь его выбрать. — А ответ «поживём — увидим» принимается? — попыталась отшутиться Грейс в своей обычной манере, но Эйва, конечно, поняла её и так. Я вижу, что ты выбрала, дочь Земли. Твой путь решён. Эйва вдруг оказалась ближе — свет стал ярче, более жгучим, и Грейс закричала бы от его всепроникающих лучей, если бы могла… Грейс открыла глаза и почувствовала прилив сил — тело всё ещё умирало, но душа налилась жизнью. Эйва делала своё дело. — Джейк! — позвала Грейс, поднимая руку, и тот тут же оказался рядом, взял её маленькую человеческую ладонь в свои, длинные и тонкие. — Я здесь, Грейс, — сказал он взволнованно, и губы Грейс задрожали в прощальной улыбке. — Я рядом с ней, Джейк. Она реальна. Грейс говорила тихо — она утекала из своего тела и будто раздвоилась. Тёплые ладони Джейка сжимали её руку мягко и бережно, и Грейс столько ещё хотела сказать, но Эйва позвала: Время этого тела закончилось, дочь Земли. Решай сейчас. — Да, — выдохнула Грейс, и зовущий её по имени Джейк помутнел перед взглядом. Свет Эйвы вытеснил всё, и Грейс сперва подумала, что всё-таки умерла: она больше не чувствовала своего человеческого тела, но связь с телом аватара сохранилась и теперь крепла с каждым мгновением. — … с ней? Грейс! — уловили чуткие уши, и Грейс резко вздохнула, когда её щеки коснулись прохладные пальцы Мо’ат. Видимо, та поняла, что всё получилось, потому что воскликнула: — Она прошла! Грейс попыталась вдохнуть и закашлялась — в нос её аватара попал пепел Дерева Дома, когда её переносили сюда. — Грейс! — Джейк снова оказался рядом, и на этот раз у Грейс были силы, чтобы сжать его руку в ответ. — Я здесь, — прохрипела она, открывая глаза и фокусируясь на его лице, — я тебя вижу. Джейк улыбнулся — искренне, нежно, как умел улыбаться он один. И пусть у Грейс ещё не было ничего, что связывало бы её с Джейком так сильно, как она, оказывается, хотела, теперь у неё было достаточно времени, чтобы это что-то могло появиться.***
Грейс закончила рассказывать и вздохнула. Студенты, как всегда, все подались вперёд и восторженно смотрели, разинув рты. Многим из них только предстояло пройти через Глаз Эйвы и предстать перед её судом. Инвалиды и смертельно больные, они могли надеяться только на неё — и были готовы жить по законам Пандоры и своего нового племени. Молоденькая студентка, Сэнди Уоллес, давно забыла о смущении и тоже слушала рассказ, восхищённо глядя в лицо рассказчице. — Ну, котятки, на сегодня моя лекция окончена, — усмехнулась Грейс, развернулась, взмахом руки собрала со стола конспекты и спрятала их в шкаф, а потом вышла в сгущающиеся сумерки. Майка всё ещё была ей привычнее, чем традиционные украшения Оматикайя, поэтому её называли Ванитха’гила — Сумасшедшая. Грейс более-менее привыкла к обычной для На’ви набедренной повязке, но майку отказалась менять наотрез. Охотиться в такой одежде было не так удобно, как в традиционном наряде, но Грейс упрямо справлялась и сверкала надписью «Стэнфорд» по всем окрестным лесам. Рядом раздалось гортанное стрекотание икрана, и Грейс тихим свистом подозвала его, когда вдруг услышала хлопанье крыльев и инстинктивно пригнулась, ныряя под кусты. — Я тебя вижу, Грейс. Грейс выругалась и вылезла из своего укрытия, вынимая застрявшие в волосах веточки. Джейк рассмеялся, глядя на неё, и спрыгнул с икрана на землю, чуть жмурясь от удовольствия. — Столько времени прошло, а ты всё не привыкнешь бегать на своих двоих? — спросила Грейс мягко, подходя ближе. — Столько времени прошло, а ты всё не привыкнешь отличать звук крыльев турука от звука крыльев икрана, — пожурил её Джейк в ответ и раскинул руки в стороны. Грейс шагнула в его объятия и счастливо вздохнула. — Тсу’тей опять тебя искал, — сказала она лениво, чувствуя, как сердце начинает биться ровнее, подстраиваясь под ритм сердца Джейка. — Где ты опять пропадал, бестолочь? — Летал ко Всадникам Равнины, — прошептал Джейк ей в макушку. — Проведал новичков. Их приняли и почти закончили обучать. Нас пригласили на церемонию Второго Рождения — она состоится на рождение Третьей луны. — Закончу лекции завтра, и обязательно полетим вместе, — пообещала Грейс, вздохнула и отстранилась от Джейка. — Ну что, домой? — Я думал, мы успеем искупаться в Ручье Дневных Цветов, — заговорщицки улыбнулся ей Джейк, и Грейс не удержалась и улыбнулась в ответ. Его рука нашла её руку, их пальцы переплелись, и Грейс привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его, но он прикрыл глаза, и она, мгновенно передумав, игриво чмокнула его в нос. — Эй! — притворно-обиженно протянул Джейк, но Грейс покачала головой и, подозвав икрана, вскочила на него. — Если прилетишь первым, поцелую тебя. — А если вторым? — спросил Джейк, хитро сощуриваясь, и Грейс рассмеялась: — Если вторым, ты меня не догонишь вовсе. Я плаваю быстрее, забыл? Она не стала дожидаться ответа и взмыла в воздух: Джейк летал быстро, но у неё была фора. Икран стрелой рванул вперёд, и Грейс нескоро услышала хлопанье крыльев за спиной. Внизу под ними светился ночной лес, а вдалеке виднелось сияющее пятно Дерева Души. Грейс, соединённая Связью с икраном, в очередной раз поблагодарила Эйву за предоставленный шанс, и икран полетел ещё быстрее, будто невидимая сила гнала его вперёд. Эйва всегда отвечала, а Грейс не уставала обращаться к ней. Она была счастлива.