Дружок

ㅤЕсли бы Юкхэя спросили, в каких они с Чону отношениях, он бы крепко призадумался. Как назвать случайный перепих длиной в уже почти год? Наверное, не придумали ещё слова для этого, а значит, пока его не существует, Лукас понятия не имеет, какого чёрта происходит в его жизни и –более локально – в его постели примерно каждое третье утро. ㅤВ одно из этих «третьих», вновь обнаружив у себя под боком бесстыдно голого спящего Чону, Вон может только вздохнуть. Он осоловело моргает, думая, стоит ли подняться и пойти позавтракать, или лучше отложить возвращение своей крайне болтливой и неподобающе очаровательной головной боли ещё на полчаса. Второй вариант значительно перевешивает, и Юкхэй остаётся в постели под аккомпанемент своего просыпающегося желудка. Всё вокруг пахнет ими и – что неудивительно – сексом. То есть, не слишком-то приятно, когда ты с похмела и разочарован во всех решениях, которые когда-либо принимал в своей жизни. ㅤЧону похож на ангела, пока спит. Да и бодрствующим тоже вполне себе, если не вспоминать о том, чем он занимается по жизни, и почему Лукас до сих пор не пытается выяснить с ним отношения. На его лице – ни единой капли волнения или страха перед миром, только наивное, детское какое-то любопытство. Юкхэй вдруг чувствует себя педофилом, моментально упуская из внимания, что он вообще-то младший из них двоих. Его нежный ангел и мигрень в одном флаконе, тем временем, сонно причмокивает губами и приоткрывает глаза. Ему хватает десятка секунд чтобы окончательно перезагрузиться и натянуть на лицо привычную улыбку. ㅤ- Доброе утро-о-о~ - тянет Ким, и точно так же, как тянется это слово, тянется по постели сам, раскинув руки-ноги. ㅤ- Злое, - бросает ему Лукас, уже свешивая с кровати ноги. ㅤ- Ну-у… По себе ведь не судят, - мурлычет Чону в ответ. Юкхэй вымученно вздыхает. ㅤ- Я пойду приготовлю завтрак. Будешь? ㅤЧону никогда не отказывается. ㅤВпервые это чудо природы Лукас встречает в филиале Содома в Сеуле, по совместительству являющемся довольно известным ночным клубом. Чону выглядит, как потерянный кем-то ребёнок. Его лицу не идёт это место, или этому месту не идёт его лицо, но вот он лихо опрокидывает за воротник шот текилы и тут же морщит нос. Он просто пиздец какой странный, и Юкхэй решает, что подобными не интересуется. ㅤМеньше, чем через час, они уже на танцполе взмокшие и возбуждённые. Ким оказывается на удивление хорошим танцором: гибким, податливым, будто дышащим этим дуэтом. Лукас смотрит в его бесстыдные, чёрные абсолютно глаза, и теряется ещё на бесконечное количество танцев. Он бы мог оставаться на танцполе до утра, испытывая чужие возможности, но через несколько треков Чону хватает его за запястье и буквально тащит за собой сквозь толпу. ㅤОни вываливаются из какого-то дополнительного входа в переулок между клубом и соседним зданием. Отвратительно воняет помойкой. Изо рта валит густой пар, но разгорячённые тела еще не успели осознать, что температура близится к нулю. Ким смотрит Юкхэю в лицо безумным каким-то взглядом, притягивая его к себе, а затем отталкивает с неожиданной силой. ㅤОн давится, а потом его мучительно выворачивает, и Лукас просто стоит рядом, смотря на это, и не зная, стоит ли оставить бедолагу наедине с собой или попытаться привести его в порядок после. Его нерешительность оставляет ему только второй вариант, и Юкхэй остаётся. ㅤВ тот вечер Вон так и не узнаёт имени своего партнёра, но вызывает ему такси и оставляет ему свой носовой платок и бутылку минералки на будущее. На следующий день Юкхэй обнаруживает у себя температуру 38 и мерзкий кашель. Болеет он ещё неделю, а всё потому, что Ким – мать его – Чону не мог поблевать в помещении. Впрочем всё, как всегда, но на тот момент Лукасу только предстоит узнать, что значит это «как всегда», и сколько в нём угрозы, когда рядом Чону. ㅤА этот… душка попросту не знает, что такое нормальность. Ему нужно всё и сразу, из крайности в крайность: либо убегать на очередные гульки с сомнительными личностями чуть ли не через окно, либо запираться в спальне (своей или Лукаса) на бесконечно долгие часы; либо горланить дурным голосом песни на всю улицу, либо стыдливо молчать; либо исступлённо лезть целоваться, либо со смехом отталкивать. ㅤЧону именно такой, каким Юкхэй видит его в первый их вечер вместе, и это страшно. Лукас боится его – даже сидящего в чём мать родила на подоконнике с кружкой кофе – до ужаса, до дрожи, но и выгонять из своей жизни не хочет. ㅤИногда Ким уходит сам. Входной двери в квартире Лукаса для него не существует. Лишь зияющий проём, сквозь который можно пройти сколько угодно раз, ничего не потеряв. И Чону ходит. У него менталитет самого гулящего бездомного кота. Он приносит на себе запахи чужих одеколонов и спиртного, а иногда вваливается под утро и начинает будить хозяина, потому что ему захотелось потанцевать. ㅤКим Чону – нежнейший котёнок и опаснейший тайфун в одном тщедушном, угловатом теле. За год их знакомства, если его вообще можно так назвать, Лукас не узнаёт о нём ровным счётом ничего, но почему-то не оставляет попыток подобрать к нему ключ. ㅤДля самого же Чону всё максимально просто. ㅤЗа его поступками только полная пустота. Зачем придумывать причину на то, чтобы посреди ночи обрушиться на едва знакомого парня? Прекрасная идея ведь. В его постели? Ещё лучше! Для него существует только сегодняшний день. Ровно 24 часа на то, чтобы получить максимальное удовольствие от жизни. ㅤИ Ким выжимает этот максимум. Он молод, практически постоянно пьян и потерян. Он умудряется заблудиться по дороге до ближайшего продуктового, но знает все лучшие клубы и бары города. Под утро все дороги для него ведут в какой-то из домов, где его в любом случае примут. Где-то берут его, где-то берёт он. Где-то они долго говорят за кофе, где-то его затыкают сразу же. ㅤЧону хочет. Вещей, впечатлений, людей. Ему крышу рвёт от того, сколько вариантов одного и того же сценария можно открыть. Это становится какой-то маниакальной зависимостью. Из клуба в клуб, от одного коктейля к другому до тех пор, пока градус не взлетит до самой крыши, и не станет жарко. ㅤКим случайно смазывает блядскую красную помаду и хихикает, распространяя вокруг запах зарождающегося перегара. На нём чья-то чужая огромная джинсовка с тёмным пятном неизвестного происхождения. Он стоит, чуть покачиваясь, на пороге спальни Юкхэя. Вон, прислонившийся плечом прямо к стене, силится сфокусировать на своей живой мигрени взгляд. Он только что проснулся от звонка в дверь. Стандартная процедура, но… ㅤЭто не третье утро. ㅤ- Ну чего стоишь-то? Проходи, ложись, здравствуй, - Лукас постепенно теряет терпение. Всё, чего ему хочется – поскорее уложить это чудо в перьях спать, и упасть рядом. Желательно часиков на десять, и чтобы никто не дышал томно в ухо, не хватал по-братски за все возможные места. ㅤКим неуклюже проворачивается на пятках и неожиданно осмысленно смотрит Юкхэю в глаза. Длится это наваждение всего пару секунд. После этого на его лицо возвращается стандартная улыбка. Его рот похож на раздавленную вишню: мучительно яркий, бесформенный и… сладкий. Лукас делает первый шаг. ㅤ- Не так быстро… Дружок, - шепчет Чону куда-то ему в щёку, - Сегодня я хочу попробовать кое-что новое… ㅤУ Юкхэя всё внутри сжимается и холодеет, но Ким делает ровно то, о чём он даже и подумать не мог: наваливается на него и обнимает крепко, носом утыкаясь в плечо. Чону вновь пахнет вовсе не собой, а на плече Лукаса абсолютно точно останется след этой мерзкой помады, но всё летит в пизду совершенно по-новому. ㅤПотому что это утро не третье. ㅤПотому что ёбаный (во всех возможных смыслах) Ким Чону обнимает его вместо того, чтобы тащить в постель.