Конфуз.

Тренировка должна скоро начаться. Рета достает лист из сумки, который еще утром распечатал, но запомнить его содержимое не успел. Его глаза медленно расширяются, а брови взметнулись вверх. – Аомине-чи! Позови всех! – Кисе, что, порножурнал новый привезли? – Да нет же! Быстрее! Аомине, мягко говоря, заинтересовавшийся в содержимом листка, подходил ближе. Другие сами припрутся. А, точно. Но ведь Тетсу надо захватить. Или... Дайки оглядывает помещение в поисках "тени". Найти его не так-то просто, но двухметровый здоровяк, вжимающий широкой ладонью паренька, который чуть ли не в три раза меньше его, выдавал невидимку с головой. Голубоглазый держал в руках чужие сладости. Аомине поможет ему чуть позже, когда гнев центрового сойдет на "нет". Все равно темнокожему этот парень уже успел насолить с утра. Тому свидетельствовала голая Сатсуки, проснувшаяся в постели "грязного извращенца Дай-чана". Пусть теперь мучается. – Куро-чин, я тебя раздавлю и не посмотрю, что ты такая малявка, - угрожал низким голосом Атсуши. У Куроко даже вены взбухли. Он и Мурасакибара – давние неприятели. – Мурасакибара-кун, дантист запретил тебе есть сладкое, так как через месяц придется снимать брекеты. Аура вокруг обладателя фиолетовых волос все темнеет. Он смотрит на Куроко сверху вниз. А тот терпит и взгляд, и свое положение. Рука сильнее сжимается на чужой голове. – Ничего не будет с одного раза. – Акаши-кун меня убьет, если я его ослушаюсь. И отпусти, пожалуйста. Мне больно. – М-м? Куро-чин тоже чего-то боится? Да неужели? - злорадствует ребенок всея команды. – Акаши-кун не просто тренер. Он еще и мой наставник. – Отдай мне сладкое! - не рвет Атсуши пакет лишь за тем, что определенно-точно не горит желанием, чтобы его любимые конфеты рассыпались. А есть-то хочется. – Нет. – Выбирай, Куро-чин, ты умрешь от моей руки, - в прямом смысле этого слова. - Или от ножниц Ака-чина. Куроко молчит, смотрит на Мурасакибару. Язык прилип к небу. Тетсуе больно говорить, но не молчать же. – Если я умру, то Акаши-кун, за смерть игрока первого состава, тебя сластей навечно лишит. И будет резать мышцы на Мурасакибара-куне. Медленно и мучительно. Ожидая, когда кровь полностью окрасит его руки. А потом начнет сдирать кожу самостоятельно, кончиками ножниц корябая жировую прослойку. Дальше он возьмет ее в руку, сожмет в кулаке и впихнет в глотку Мурасакибара-куна, пока тот, мучаясь в агонии, будет стараться дышать с зашитым носом. А потом... Жертва разыгравшейся фантазии призрачного игрока протяжно стонет от неудовольствия. Как же этот парень раздражает. Атсуши сильнее зажимает его голову в своей ладони и опускает парня к полу. ___ – Аомине-чи! – М? - Дайки явно наслаждался ситуацией. – Что ты тут корове подражаешь?! Куроко-чи там Мурасакибара-чи обижает, а ты, его "свет", прохлаждаешься! – И что? Он не убьет и не навредит серьезно Тетсу, в конце концов. – А если..?! – После этого "а если" он не сможет детей иметь. – И все равно..! – Кисе, - одаривает он приятеля серьезным взглядом, укладывая свою руку поверх чужой. Дайки хочет, чтобы "тень" поняла, каково ему было утром. - Доверься мне. И Рета кивает. Актер и модель... С кем больше проблем? _____ У Куроко трясутся коленки – сокомандник не дает и шанса вырваться. А когда Тетсу впивается короткими ногтями в напряженное запястье, чужая рука зажимает волосы в кулаке, с напором надавливая. – Куро-чин, у тебя еще есть шанс. – Нет. – Ну раз так... - флегматично тянет парень, оглядываясь. Вроде бы ни очков, ни ножниц нет поблизости. Резко отпускает юношу. Тот, будто не веря, смотрит наверх. Это и стало его ошибкой. Не успел Куроко заглянуть центровому в глаза, его тут же ожидал сильнейший за короткую жизнь удар по голове широкой рукой. – Я не виноват. Тетсуя незамедлительно падает на пол и хватается за голову, роняя пакет. И все же, Мурасакибара, как бы не отнекивался, сделал это не только потому что хотел сластей. Причинить ощутимый вред голубоглазому доставило намного большее удовольствие. И все бы ничего, да Куроко молчит. При ударе он больно прикусил язык. Тут уж Кисе и Аомине не могли спокойно сидеть. Но никаких мер предпринимать не потребовалось. Скрип кроссовок заставил всех дернуться. Капитан "Поколения Чудес" чуть больше обычного расширил глаза, изумляясь. Когда это он стал дозволять первому составу слишком много? Акаши медленно подходит к эпицентру произошедшего. Переводит мимолетно взгляд с Куроко на Мурасакибару. – Атсуши, это ты сделал, - он уже глядит здоровяку глаза в глаза. – М-м-м, - баскетболист забрасывает в рот конфету. - Да, Ака-чин. – Зачем? - детям надо все разъяснять. – Он меня раздражает. А еще Куро-чин забрал мои конфеты из-под носа. – Это я ему приказал. – Я знаю. – И посмел ослушаться? У Атсуши тут же пропал аппетит. – Давай сюда. – Нет. – Увеличиваю твои персональные тренировки трижды. – Но... – В четыре раза. – Ака~~~-чи~~~н..! - ноет парень. – В девять раз. Гигант, чуть не плача, отдает капитану пакет. А под настойчивым взглядом вытаскивает остальное. Тут-то до ушей Сейджуро доходит приглушенный стон. Он глядит вниз и садится возле Куроко на корточки. Убирает его дрожащие от сдерживаемого раздражения и боли руки с головы. Кладет ему ладонь на затылок и краем глаза подмечает, что парень морщится. Блондин едва ли не в слезах прибежал к месту трагедии, а за ним спешил не менее обеспокоенный Дайки. – А вы почему за ситуацией не последили? - Акаши, судя по голосу, был по меньшей мере недоволен. Только непонятно чем: состоянием Тетсу или произошедшем. Те только молчат и пророняют что-то бессвязное. Пусть радуются, что у алоглазого нет на них времени. – Дайки, возмести свою тупость помощью. Выполняй мои инструкции, - "ас" беспокойно сглатывает и кивает. – Иди и создай поддержку спине Тетсуи в виде своих рук. Парень выполняет поручение. Затем Акаши, пододвинувшись ближе, осторожно, стараясь не задевать кожу головы, отодвигает пряди голубых волос. Замечает, что она все-таки покраснела и грозится перерасти в синяк, если вовремя не принять меры. Парень вздыхает, встает, одновременно с этим утягивая юношу на себя. Тот резко выдыхает, прикрывая глаза. – Голова болит? Тошнит? - без лишней эмоциональности удостоверялся Сейджуро. "Фантом" рассеянно кивнул и тут же, издав слабый стон, схватился за голову, сморщившись. Акаши выдохнул. – Я позабочусь о Тетсуе. Сидеть здесь до моего возвращения. Не без дела, естественно. Парень забрасывает руку Куроко на свое плечо, другой поддерживая его и прижимая к своему телу за область ребер. На удивленный взгляд отвечает: "А тебе, Тетсуя, удвоенный режим питания. За то, что скрыл от капитана травму, полученную на прошлом товарищеском матче." Да, голубоглазый еще поплатится. *** Уже в раздевалке капитан помогает призрачному игроку сесть на скамейку. Парень вытягивает больную ногу и опускает голову, которая, кажется, едва ли не чудом держится на плечах. – Тетсуя, - строгий голосом выводит из полуобморочного состояния, - не засыпай. Я не могу сказать, когда ты проснешься в этом случае. Куроко молчит. И не скажешь ничего, и двигаться боишься лишний раз. Акаши достает из шкафа с запасной формой чемодан с жирным, красным крестом. Он садится рядом с голубоглазым. Достает медицинские перчатки, вдувает и одевает. – Открой рот. Парень кивает, проглатывает что-то, – видимо, кровь – подается вперед и открывает рот. Сейджуро прикладывает одну руку к подбородку, раздумывая о дальнейших действиях. Затем, в сердцах плюнув на всякие глупости типа "хорошо", "плохо", кладет пальцы в рот Куроко. – Только попробуй укусить. И "призрак" цепенеет. Акаши проходится пальцами по шершавой поверхности языка, нажимает в некоторых местах и наконец нащупывает ранку – Куроко от боли едва не стиснул зубы и простонал. Сейджуро проталкивает палец глубже – в полость мягкого неба – и добавляет еще два, другой рукой удерживая Тетсую на месте. Сам паренек закашливается. Алоглазый даже бровью не повел. В любом случае, этими манипуляциями парень вызвал обильное количество слюнных желез во рту. После, закончив, приказывает юноше держать рот открытым, а сам выбрасывает перчатки, не глядя, в урну и достает таблетку. – Рассасывай. А я поищу, что может помочь при сотрясении. Куроко слушается. Он уже не удивлен. Для паренька подобные случаи – не редкость. И всегда провинившийся впятеро больше, чем заслужил. Акаши достает лед в пакете и укладывает на голову Тетсуи. – Ничего серьезного. Надо отлежаться только дней десять. А завтра с родителями к окулисту сходишь, - Куроко собирается что-то сказать, но Сейджуро его обрывает: - Три дня не думай разговаривать. Потом сходишь к терапевту на обследование. Вот, - протягивает ему тетрадь и ручку, лежавшие неподалеку. - Здесь будешь писать то, что хочешь сказать. Куроко кивает и тут же принимается писать. Через несколько минут он теребит Акаши, активно выискивающего что-то в компьютере. Тот смотрит на написанное мелким, разборчивым почерком и усмехается, не вчитываясь. Ей Богу, его святые бюрократы растят, что ли? Акаши-кун, почему Мидоримы-куна нет? Доставая бинты, лейкопластырь, вату и спирт, парень отвечает: – Он уехал. Акаши краем глаза глядит за записями своего ученика. Куда? И почему мы, его команда, об этом ничего не знаем? – В Швейцарию, - Акаши всегда без раздражения отвечал на вопросы Куроко – они всегда были коротки и по делу. – Потому что, передаю дословно, "Эти кретины пусть лучше тренировку продолжают, чем из-за всяких пустяков своими худосочными мозгами раскидывают. У Раков черная полоса до конца семестра, Водолеям грозит опасность. Нанодае." Куроко молчит, только сильнее смыкает губы, чтобы не усмехнуться. А поточнее? – Дедушка на последней стадии рака. Он и семья останутся с ним. По окончанию каникул приедет. В аэропорту мы с тобой встретим его. Куроко хлопает глазами. Чем он-то сможет помочь Шинтаро? – Ты умеешь молчать, когда надо. А молчание, порой, в разы нужнее утешения. Куроко – как предсказуемо – молчит. Он не особо хочет затрагивать эту тему, но желание докопаться до правды не утихает. Когда холодные пальцы коснулись его ноги, стягивая обувь, Куроко дернулся и спешно написал: Акаши-кун, не нужно. Я и сам могу. – Тетсуя, ты один из немногих, у кого мозги на месте в этом сборище. Пусть хоть они останутся целы. Тем более, ты никогда нормально бинтоваться не мог. А где Момои-сан на этот случай? – А ты не помнишь? Она с Кисе прогуливалась, о тебе спрашивала и теперь отлеживается. Любимые ножницы сверкнули на свету. Одним резким движением Сейджуро прорезает воздух, выпуская пар. У Тетсуи кровь стынет в жилах, лишь на лице прежняя отрешенность. Акаши оглядывает стопу и неутешительно хмыкает. Кожа позади пятки сошла под чистую, образуя месиво – по-другому и не скажешь. А Куроко все равно не издал ни звука. Сама она, стопа, тоже немало разбухла. Акаши цокает языком. К счастью, знания, натасканные им из сети, сейчас будут как нельзя кстати. Он выливает ощутимое количество спирта на вату и тут же прикладывает его к "живой" зоне. Призрачный игрок тут же сводит мышцу, напрягается и жмурит глаза. Сейджуро крепит сверху пластырь. Прикладывает к ноге лед и ждет нужного момента. – А теперь, раздевайся, - который раз за этот промежуток времени "фантом" испытывает внутреннее изумление. - Мало ли, чего еще ты от меня утаил. *** – Не мычи. Это действует на нервы. Кисе, Аомине и Мурасакибара - именно в таком порядке - слушают совсем недавно. А если точнее, сработал природный инстинкт Дайки на условное "раздевайся". И пускай оно было за дверью в другом конце зала. И сейчас троица узнавала новые пристрастия капитана в совершенно необыкновенной форме. – Так... Да, все правильно делаешь. Тихо, не ерзай. Слышится сдавленный стон. Кажется, дверь от смущения сейчас свалится. – Тетсуя, - Акаши выдыхает. - Если ты мне не дашь этого сделать, у нас ничего не получится. Это было произнесено спокойным и вразумительным тоном, но оставшиеся из "Поколения чудес" чувствовали гадкую ухмылку капитана. А эта троица, как известно, кроме куличиков воедино ничего собирать не умеет. Что уж говорить о мыслях. Вон, и песочную ересь уже кто-то сломал... – Да. Только резко не двигайся. Здесь все хорошо. А теперь... Тетсуя, меня это не интересует. Я должен видеть все. Это приказ. И не смогли совестливые Аомине и Кисе позволить лишить друга невинности. Они начали ломиться в запертую заранее дверь (которая изначально была не в лучшем техническом состоянии, а потому часто члены команд оставались ненароком заперты) – поставили Атсуши как лишний вес, а сами налегают всем телом. В итоге, не выдержав давления со стороны своих кумиров, дверь сдалась, последний раз любуясь их мускулатурой. Увиденное поразило не меньше ожидаемого. Куроко лежал вдоль скамьи со своим обычным лицом. Кофта на нем была задрана; на коже живота и в области ребер виднелись небольшие синяки и гематомы. Свободные концы спортивных шорт слегка задраны. Рука Акаши уже медленно начала припускать резинку штанов, а, возможно, – во что больше верили Аомине и Кисе – и трусов призрачного игрока. Сам Сейджуро сидел меж разведенных ног Тетсуи. Рета, на котором лежали Дайки и Мурасакибара, заливался слезами. – Куроко-чи, я спасу тебя! Акаши-чи, не делай этого, подумай о его чувствах! – Капитан... Ну ты и ублюдок, - будучи в гневе Дайки, абсолютно растерял инстинкт самосохранения. – Ака-чин, я тоже не люблю Куро-чина, но это не повод его насиловать. По-крайней мере, в раздевалке, - после назначенного наказания обида на Куроко приобрела еще более темный оттенок. – Дайки, - начинает с того, кому уже Господь забронировал преждевременное место на кладбище. - Рета, - сопоставляя чужое имя рядом с идолом. – Атсуши, - просто по старой дружбе. Сейджуро улыбается и ножницы опасно сверкают подле. – Кучка дегенератов, одноклеточные, идиоты, как в вашу больную, опошленную тонной грудастых девушек из порно голову могло взбрести что-либо относительно моей ориентации, а, самоубийцы-переростки? Лишь немногие, пережившие тираду Акаши до конца, а так же некоторые заслуженные психологи, могли сказать что Сейджуро завидует высокорослым верзилам. Впрочем, как и Куроко. Только каждый отыгрывает это в свою пользу. В миг осознавшие свою ошибку ребята исчезли. Будто их и не было. Ну ничего, алоглазый и это им устроит. Сейчас же он закрывает дверь и подсаживается к парню обратно. Акаши-кун, моя нога сейчас отмерзнет. Убери лед. Акаши возводит глаза к потолку. – Сейчас, только осмотр завершу. А потом ты мне объяснишь значение этих увечий. И все же, каким бы самоуверенным Акаши не был, после слов сокомандников он уже не может просто так, без задней мысли, взять и спустить штаны с товарища, распростертого под ним. Низкого. Незаметного. С невыражающим эмоций лицом. Почти раздетого. – Ладно, отложим это на потом. Теперь рассказывай. Я увидел игру старшеклассников против учеников начальной школы. Первые показывали мастер-класс и шныряли малолеток. Конечно, мимо этого я пройти не мог. Подошел, дал детям время уйти. И я бы ушел, если бы они не сказали, что такому хиляку и отбросу, как я, никогда не играть в баскетбол. Я предложил им решить все в честном баскетболе. Они посмеялись и побили меня. Типичный Тетсуя со своей дерзостью и идеалами. – Имена, класс. Имен не помню. Класс 3-Б. – Вечно ты влипаешь в неприятности. Как Джульетта? – Чертов провокатор. Акаши достал бинт и уже принялся перевязывать стопу парню. Акаши-кун. – Пиши, что хотел полностью. Не переношу эти недомолвки. Почему ты это делаешь? – То есть? Я о Мидорима-куне. Сейджуро тихо усмехается, заканчивает перевязку и, вплетая пальцы в волосы Куроко, теребит их, поднимаясь и помогая встать ближнему. – Потому что победа – это все. *** Акаши и Куроко проходят в помещение, где уже на полу от смеха рыдает Дайки; Мурасакибара так и не доел конфету, что уже само по себе является феноменом; Кисе старался сохранить самообладание. – Оу, да я вижу вы вполне довольны будущей раскладкой своего тела в мусорной урне женской сборной. Преодолевая путь, он нарочно наступает на скрючившегося Аомине. Пускает взгляд на Атсуши, у которого все внутри сводит неприятной судорогой – а вкусняшка одичалая все ему простит. Усаживает призрачного игрока на скамью, немного надавливая на дернувшиеся плечи. Куроко-то чует, что это не к добру, лишь бы самому не перепало. Сам Сейджуро садится между ним и Ретой. Вырывает лист из рук блондина. Пожалуй, это была самая глупая вещь, которую только могли совершить смертники. Лист-то оказался не простой. Черным по белому на нем были буквы написаны. Да не какие-то там, а слова с датами рождения "Поколения Чудес"! И все бы ничего, а их капитан родился 20 декабря; призрачным игрок – 31 января. Из чего следует... – Куроко-чи самый старший среди нас, а Акаши-чи самый младший! - с каким-то восторгом щебетал Рета. Он хватался за живот, смеясь в руку. На лице Атсуши появилась умилительная улыбка. А вот Дайки хохотал во весь зал, но подтрунивать над Акаши не решился. Ну что ж, они свое получат сполна, а сейчас перепадет невиновному, но являющемуся главной причиной бешенства Сейджуро. Он наклоняется к "фантому". Почти вплотную прильнул к его лицу и совсем чуть подрезал челку, устрашающе улыбаясь, что немного виднелись зубы. – Тетсуя-сан, не бойтесь, - сквозь зубы щебетал парень, щелкая ножницами в опасной близости от бледнеющего, но все того же безразличного лица Куроко. Акаши-кун, я и так низкий. Может, ты побьешь Кисе-куна и все? Сейджуро молчит, нервно посмеиваясь. Кожа Куроко покрывается испариной. Ученикам нельзя наносить вред. – Это в воспитательных целях, Тетсуя-сан. К тому же, взрослых надо уважать. После этого случае никто больше не видел основной состав средней школы "Тейко".