***
Восемь лет назад… «Я надеюсь, ты простишь меня. Мне нужно было так поступить. Мне нужно было уехать. Не пытайся искать меня — ты все равно не найдешь, лишь зря потеряешь драгоценное время. Живи настоящим и будущим, не оглядывайся назад. Не смотри на фотографии и не строй ассоциаций на песни. Не разглядывай меня в других — это нечестно по отношению к ним. Я сделала то, что должна была сделать. Мне также больно, как и тебе. И слезы пропитали это письмо, и что-то мне подсказывает, что не единожды и не только мной. Мне очень стыдно за эту слабость. Мне стыдно за свой поступок. Когда-нибудь я вернусь и нагло появлюсь на твоем пороге и уверенно посмотрю в твои глаза, оставляя прошлое в прошлом. Но не сейчас. Прости меня, если сможешь. Когда-нибудь ты поймешь мой поступок и меня.» Перечитывая снова и снова она не понимала, когда скатилась до такого. Она не понимала, почему в свои семнадцать она теряет жизнь, убегает так глупо и зазорно, так нужно и ненужно. Последний раз пройтись по узким улочкам родного города сейчас было похоже на необходимость. Она с ним прощалась. С каждым двором, который она проходила с друзьями, где беззаботно смеялась, где находила свою любовь и свое разочарование. Проходя школу, девушка до крови закусила губу от нахлынувших воспоминаний. Школьный туалет, постоянные посиделки, прогулянные уроки, шутки учителей и подруг, первая любовь и секреты, срывавшиеся с уст. Выпускной и грустная улыбка на лицах. И её — прощальная, ведь она знала, что уже скоро её тут не будет, и смотря на друзей, радостных от вступления во взрослую жизнь, хотелось рыдать, но она не могла дать себе волю. Это были словно похороны её жизни, на которых она побывала самолично. Нужно было выложиться на полную, чтобы через двадцать лет было что вспомнить. Ловить на себе взгляд знакомых глаз. Наслаждаться грязным воздухом провинциального городка. Наслаждаться последними мгновениями жизни. Покупая билет на самолет месяц назад, она знала, что так все и будет. Знала, что все этим закончится. И так страшно от всего этого. Страшно было остаться и страшно было уехать. — Все хорошо, мам, — в трубку прошептала девушка, давясь слезами, прикрывая глаза и прислонившись лбом к прохладному окну отеля. Уже за тысячи километров от дома. — Тебе не стоит волноваться. Ты просто должна знать, что так было нужно сделать. Я не знаю, когда вернусь, быть может через пять лет или чуть больше. Я не хочу, чтобы ты плакала из-за меня, из-за моего глупого поступка. Я должна была так поступить. Люблю тебя, так крепко и безумно, как только может любить дочь, — зажимая рот рукой от беззвучных рыданий, девушка отключила телефон, сразу же вынимая симку. Она не могла слышать ответ матери. Она не могла слышать горесть потери в голосе женщины. Рвано вздохнув от истеричных всхлипываний, девушка набрала полную грудь воздуха и медленно выпустила его через едва разомкнутые губы. С этого момента у нее началась новая жизнь.***
Семь лет назад… Детский восторг и взрослая горечь. Мечты упали с обрыва, но внизу оказался спасительный батут. Если бы эту девушку спросили, как она живет, то вслух она бы поведала красивые вещи, а в душе бы кричала: «Я не живу, я просто существую». Год прошел её нежизни. Кто бы сказал, что этот рассудительный и скупой на эмоции человек некогда был жизнерадостным и веселым. Ситуации меняют людей. Люди меняют людей. Любовь меняет людей. И пока все видят примерную студентку и ответственного человека, она рушит все внутри себя и своего дома, круша и уничтожая все, что попадается на пути молодой девушки во время вспышек воспоминаний. Она просила не видеть её в других людях, а сама ищет в лицах и характере каждого, кто был ей так дорог. Это словно болезнь. И словно случайно называть не по тому имени. И рыдать в подушку от бессилия, от вселенского отчаяния. И понимать, что в тупике. И из него уже не выбраться. Все что спасало — учеба. Приходя на водоем в парке неподалеку от дома, на скамейке она читала и читала, учила взахлеб. Заполняла пустоту внутри. Но не помогало, если говорить честно. Эта боль внутри скрипела от напряжения. Дрожащей ладонью хотелось выкинуть любую книгу из рук, но прижимала к сердцу сильнее. И в кошельке хранившееся фото как напоминание о том, что пора возвращаться домой.***
Шесть лет назад… Счастливая улыбка кареглазого шатена заставляла и её саму улыбаться. Может быть, это было так глупо — согласиться выйти за него замуж. Жить с человеком, которого не любишь. Но это было неважно. С каких-то пор ей стало важно счастье ближнего. С тех пор, когда мосты в прошлое были сожжены. Два года прошло, а она не может забыть, в слезах просыпаясь по ночам, истерично зажимая рот рукой, боясь разбудить спящего рядом любимого американца. И каждый раз, сбегая за полночь на улицу от своих кошмаров и внутренних демонов, она видела в этом свой побег из жизни два года назад. Еще немного — и девушка сойдет с ума. Уже сходит. — Объявляю Вас мужем и женой, — улыбаясь, проговорил мужчина, который вел церемонию бракосочетания. — Можете поцеловаться, — развел руки в стороны он, подталкивая этим жестом молодожен к процессу. Пара не отрывала глаз друг от друга. Его карие и её серые. Ей это напоминало до боли знакомую ситуацию. История повторяется, верно? Поцелуй длился будто целую вечность. Сознание обволокло туманом, и счастье накрывало молодых людей с головой. Муж и жена. Семья. Теперь у неё есть повод не сорваться и не уехать. Было лишь страшно понимать, что он — лишь её повод.***
Пять лет назад. Вести дневник всегда казалось девушке такой глупой идеей, но сейчас, покупая в канцелярском отделе папку для университета, она наткнулась на ежедневник, который привлек внимание сероглазой. Она так их любила когда-то, скупая буквально каждый попавшийся, спуская все деньги на эту незамысловатую канцелярию. И сейчас, она берет его вновь. Ведь кто-то говорит, что это помогает, когда внутри тебя все переполнено, но высказать ты этого никому не можешь. Может и стоит. А может и нет. «Дорогой дневник! Прошло три года, и я все еще жива. И я уже не знаю, чья это заслуга. Я и подумать не могла лет пять назад, что так невероятно сложится моя жизнь. Мне двадцать лет, я живу в столице Америки, студентка-отличница медицинского факультета, примерная жена. Но меня никогда не будет покидать ощущение, что я живу не в том месте и не с теми людьми. Что где-то там меня любят и ждут, а я всех предала и отсиживаюсь здесь. Мне так стыдно за свой поступок и так страшно, что и я канула в беззвестие, ведь я не знаю, как дела у моей семьи, у моих друзей. Я всегда говорила, что так надо и это все к лучшему, но оказалось, что я врала самой себе. Все вокруг — сплошная иллюзия, которую я построила сама. Мне бы хотелось её разрушить, но что за напасть — этот мир я не хочу рушить. Как бы мне хотелось написать хотя бы родителям, но я точно знаю, что тогда они будут постоянно ждать от меня новой весточки, а меня не хватит на новое послание. Помоги мне дорогой дневник, подскажи, как мне быть. Я влюбляюсь в собственного мужа — парадокс, верно? Влюбляюсь в его темные карие глаза, в этот беспорядок на голове, в этот голос и в эти привычки. Они становятся мне такими родными. Бывают моменты, когда в них я вижу другой оттенок, но я быстро отгоняю эти видения. Это ведь неправильно, да? Вся моя жизнь построена на неправильном. И сейчас одно из немного правильное — мне кажется, я беременна.». Первый положительный тест. Второй положительный тест. Третий. Четвертый. Глухие рыдания на холодном кафеле в ванной. Полуприкрытые глаза и осознание, что отныне все будет иначе. Ребенок. Нужен ли он ей? Она не знает. Крик вырвался из груди и расползся по пустому сейчас дому. Крест на учебе? Она надеялась, что нет. Она надеялась, что своего ребенка она сможет воспитать так, как этого не сделали в свое время её родители. Радостный взгляд и робкое «правда?» с широкой улыбкой, и такое же робкое «да». И вот она — семейная поддержка. И пока муж обнимает в теплых объятиях любимую жену, не замечает, как по щеке девушки скатилась бесцветная слезинка и исчезла, растворившись в тканях домашней рубашки, пропитанной шоколадом и гранатом. Тяжелые роды и четко расслышанное «мальчик», прежде чем погрузиться во тьму. Сын. Когда-нибудь он обязательно познакомится со своими близкими родственниками в другой стране.***
Четыре года назад… «Мама». И сыну уже год. Она не заметила, как пролетело это время. И очнулась будто только когда её ребенок сказал первое слово. Жила прошлым, пропуская настоящее. И заново пришлось знакомиться с этим миром. Полюбила мужа искренне, по-настоящему, глубоко и навсегда, стала хорошей матерью, совмещая учебу и семью, выходя на новый уровень знаний. Научилась дышать, смотреть и слышать. Будто заново родилась. И по ночам от кошмаров прошлого просыпалась все реже и реже. «Дорогой дневник! Прошло четыре года, а я поняла это только сейчас. Я была так поглощена своей новой жизнью, что забыла про свое прошлое. С одной стороны, это к лучшему, ведь я этого хотела, но с другой — я не могу забыть то, что было. Это было моей жизнью, было моим кислородом и стимулом к жизни, но сейчас получается, что я вновь предаю свои принципы. Ощущение, будто я только то и делаю, что поступаюсь своими убеждениями. Как-будто жизнь построена на одном неверном шаге. Как бы сложилась моя жизнь, если бы четыре года назад я не села в самолет? Я бы не обрела то счастье, которое есть у меня сейчас, но и прошлое бы я не потеряла, и оно бы было моим настоящим. Я запуталась в понятиях и не знаю, что для меня бы было лучше. Как же хочется написать родителям и друзьям, ведь они не знают ни о муже, ни о сыне, но я все еще не могу. Единственное, что я сейчас могу — отправлять деньги на счета родителей и братьев. Об этом я мечтала в детстве — обеспечить своей семье хорошую жизнь. Хочется верить, что это то, что осталось во мне из прошлой жизни. Дорогой дневник. Кажется, я только начала жить.» Она абсолютно уверена, что слезы родителей пропитали полученное уведомление о пополнении счета с кратким сообщением: «Я всегда мечтала, чтобы вы жили как в сказке.». Она буквально это видела. Этим она любила США — любой может заработать. И у неё были деньги на обе свои семьи. Счастливая семья. Мама, папа, сын. И никто не видел, как изредка по ночам молодая девушка раз за разом выходит на улицу, чтобы освежить свои мысли. Прикрывает глаза и полной грудью набирает воздух, медленно выдыхая через едва разомкнутые губы. Она всегда любила так делать. Это помогало успокоиться. Разведя руки в разные стороны, она поднимала голову в небо, будто негласно просила совета. Но его не было, поэтому она просто возвращалась в дом, в постель, из которой недавно ушла, где её ждал спящий муж со смешно упавшей на глаза челкой и сын, который так сладко спал в своей кроватке.***
Три года назад… Вторая беременность. Легкие роды. Мальчик. Второй сын. Счастливая улыбка на семейном фото и полное забытье. Отличная учеба в университете. Надежный брак и дружная семья. «Дорогой дневник! Сегодня мой дорогой муж сказал, что без меня он не жил, а просто существовал. А я вспоминаю, как когда-то он был лишь моим поводом не сорваться и не уехать домой. И как все изменилось с того времени. Я правда не думала, что смогу полюбить его, что у нас будет полноценная семья. А сейчас, оглядываясь назад и смотря на наших маленьких детей, я понимаю, какой же была дурой. Сегодня день, который вот уже пятый год я вспоминаю с теплотой. День начала великой дружбы. Разномастное трио, пытавшиеся показать себя на высоких нотах, лучшие подруги и самые близкие люди. Те, кто знали обо мне больше, чем я. Те, кто всегда был рядом, независимо от того, плохо мне или хорошо. Они разделяли со мной все горести и радости, они были моей Семьей. И от них я сбежала даже не предупредив, оставив смазливое послание на бумаге, которую они, наверное, потом почти сразу же сожгли. Я не знаю, вспоминают ли они обо мне хоть изредка или же не помнят вовсе. Я помню. И я хочу вернуться, но уже не могу. Уже… Теперь я не одна, и думать только за себя невозможно. Я ведь ответственный человек. И я почти слышу, как рассмеялись бы девчонки, заслышав это, ведь они помнят меня другой — вечно опаздывающей и неделающей домашку. Сколько времени утекло с тех пор, сколько всего поменялось. Мне так хочется увидеть их, и я почти верю в свою ложь, что вернусь. Когда-нибудь — обязательно.». И ежемесячные переводы денег родителям и братьям.***
Два года назад… Она не верила. Не верила, что так бывает. Как-будто сон. Кошмар. Но не проснуться. Потому что реальность. И опуская гроб с телом любимого мужа в холодную землю, ни звука не могли вырваться из глотки, в то время как все внутри кричало. Так душераздирающе и дико, так больно и невообразимо, раздирая каждый миллиметр тела изнутри, не оставляя ничего живого. И ринуться хотелось вниз, за ним или же наоборот, взлететь вверх, искать его черты в ангельском свечении каждого встречного. Дорога. Счастливый смех и взгляд, полный любви. Касание ладонью. Испуганный взгляд. Мгновение. Авария. Кровь. Широко распахнутые карие глаза. Небьющееся сердце. Неверящий и непонимающий взгляд серых глаз. Неосознающий. Мгновение. Крик. — Мама, а где папа? — удивленно спросил кареглазый малыш трех лет, не обнаруживший в воскресное утро традиционных папиных блинчиков. Не обнаружил он и свежевыжатого яблочного сока в белой кружке с машинкой, которую подарил ему папа. И в комнате вместе с мамой папы не было. — Он играет с нами в прятки? — радостно похлопал в ладоши мальчик, который был копией своего отца. И как страшно застыл в дверях трехлетний малыш, когда увидел красное от слез лицо мамы, которая зажала рот рукой, давясь рыданиями. — Иди ко мне, милый, — поманила к себе сынишку девушка. Малыш испуганно подбежал, будто боялся, что сзади его кто-то схватит, и сам чуть не плача посмотрел на маму. Она улыбнулась ему и посадила на колени, прижав к груди. — Папа… Папа не приедет, зайка, — прошептала девушка, заглядывая в умные глаза сыну, и по щекам её текли слезы. — Почему? — поджал губки мальчик, намереваясь пустить слезу, но ведь папа говорил, что мужчины не плачут. — Он уехал на работу? — в надежде спросил малыш. — Нет, милый, — откровенно рыдая, ответила девушка. — Папа… Папа больше вообще не приедет, — погладила по темным волосам мальчика мама. — Почему? — часто дыша и со слезами на глазах спросил мальчик. — Папа нас больше не любит? — разрыдался малыш, вытирая слезы маленькими кулачками. — Нет, что ты, что ты, папа нас очень любит, — убедительно закивала девушка, вытирая сыну слезы. — Просто понимаешь, — шмыгнув носом, обняла ребенка мать, прижимая к сердцу. — Люди не всегда могут быть рядом с нами. В какой-то момент они покидают нас по самым разным причинам. У кого-то они веские, а у кого-то не очень, — говорила сероглазая. — А у папы она веская? — с все так же поджатыми губами, спросил малыш. — Самая веская из всех, — пригладив сына, ответила девушка. — Поверь, он бы очень хотел сейчас быть здесь и кормить тебя своими блинчиками, но он не может, — рвано вздохнув, сказала брюнетка. — Мама, — нервно сглотнув сказал мальчик, выдержав небольшую паузу. — Папа умер? — набравшись смелости, спросил маленький шатен, серьезно посмотрев матери прямо в глаза. Также, как когда-то это делал его отец. — Да, дорогой, — в слезах ответила сероглазая. Малыш разрыдался, закрыв лицо руками и плечи его вздрагивали от рыданий так сильно, что сердце девушки разрывалось. — Он бы не хотел, чтобы мы плакали, — прижав к себе ребенка, прошептала она. Мальчик закивал, не прекращая плакать. Где-то в соседней комнате проснулся и заплакал годовалый малыш. «Дорогой дневник! Я не знаю, как переживу все происходящее. Сейчас я живу только ради детей. Они мой якорь, который дает не потерять связь с реальностью. Теперь у них есть только я, и я не могу подвести их. Я не могу подвести его. Я не могу подвести нашу семью. Я так скучаю по нему, боже.».***
Год назад… Вашингтон не радовал сегодня. Небо заволокло тучами и с минуты на минуту должен был начаться дождь. Погода полностью описывала состояние молодой девушки, вышагивающей по улице с опущенной головой. На душе у неё скребли кошки. И знакомый водоем в парке уже не радовал своей красотой. Казалось, кроме двух кареглазых малышей в родных стенах, её уже ничего не радовало. Институт окончен с красным дипломом, высокооплачиваемая работа недалеко от дома, поддерживающие друзья. Но все ей это стало будто вновь чужим. Как семь лет назад. Семь. Лет. Назад. И время будто снова замерло за пределами дома. «Дорогой дневник! Мне паршиво. Мне кажется, что сейчас я снова приму неверное решение. Здесь мы живем последний год. Пора возвращаться домой. Только есть ли там еще дом?». Год прошел в потоках информации. Получая зарплату и оплату того, что она вдова, девушка копила деньги. Имея хороший обменный курс, она обменяла на хорошие деньги полученные здесь. И покупка дома, договоры и связи. И подготовка детей к тому, что они здесь больше не живут. «Дорогой дневник! Что мне делать, если и это неверное решение?».***
Настоящее время… Посадив старшего ребенка у окна и младшего между собой и старшим, сероглазая брюнетка набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула сквозь едва разомкнутые губы. Годы идут, а привычки не меняются. Самолет пошел на взлет. И сознание взлетало вместе с ним. И страх все потерять и никого не найти. Нет, она сможет. Потому что он бы хотел, чтобы она была счастлива. А ее счастье в семье. И оставаться одной в чужой уже стране невыносимо. Вдыхая воздух родного города, держа на руках трехлетнего малыша и ведя за руку пятилетнего, она пустила слезу. Здесь она родилась, росла, стала человеком, стала личностью. — Такси? — вежливо осведомился немолодой, но опрятный мужчина. — Да, — кивнула девушка, загружая в багажник многочисленные сумки. — Что же вы с таким багажом и детьми, да без мужа, — покачал головой мужчина. — Я вдова, — с серьезным взглядом, ответила брюнетка. — Извините, — пробормотал таксист. Разговор он больше завести не пытался. Дом. В подростковом возрасте она всегда мечтала жить отдельно от родителей, почувствовать себя «взрослой и самостоятельной», но оказалось, что взрослая жизнь та еще паршивая вещь. И сейчас, спустя столько лет, ей захотелось почувствовать себя тем ребенком, которым она была, забежать в родной дом и крепко-крепко обнять родителей, потрепать братьев по голове. И главный страх, который преследует её с пор отъезда — что дома больше нет, что больше никто не ждет, что никто не обнимет и трепать по голове будет некого. Но она сделает это. Она вернется в родное гнездо. Туда, откуда так спешно улетела, обронив сердце. Бешеное биение сердца и пересушенное горло. Дрожащая рука и широко распахнутые глаза. И резко — звон, отдающий в голове набатом. Минутная тишина по ту сторону двери. И мужской бас: «Кто?». — Я… Я… Пап, это ты? — неуверенно прохрипела девушка. Дверь мгновенно распахнулась. На пороге стоял её отец. Но такой изменившийся. Неверивший. Неосознающий. Непонимающий. И скупая мужская слеза скатилась по небритой щеке. — Папа, — прошептала девушка, давая волю эмоциям. — Доченька, — прошептал мужчина, разглядывая девушку, будто не понимая, реально это или плод его воображения. — Доченька, — закричал он, кинувшись с распахнутыми объятиями, заключив её в них и боясь отпустить. А вдруг уйдет. Вдруг растворится и больше не соберется вновь. — Дорогой, что ты, — осеклась женщина, выглядывая из кухни, увидев девушку. — Мама, — прошептала сероглазая, неверя. — Мамочка, — и слезы у обеих катились крупным градом. — Бабушка, — в слезах улыбнулась девушка, завидя самого родного человека. В этот день плакали все. И в кои-то веки это были слезы радости. Она рассказала все, все, что было на сердце и душе. И смеясь, и плача, она будто заново прожила эти восемь лет. Прожила вместе с семьей. Наблюдала, как сменялись эмоции, как менялись улыбки на грусть, слезы от радости до печали. Они слушали, как дочь и внучка поступила в медицинский и окончила с красным дипломом, как вышла замуж, как родила детей, как получила работу, как стала вдовой. Показывала фото, видео. Словно отмотала пленку на несколько лет назад. Теперь осталось только найти тех, кто был частью её Семьи когда-то давно. Старое кафе, в котором они всегда собирались в подростковом возрасте, вновь встретило некогда лучших друзей. Их было пятеро — те, кого она любила всем сердцем. Они приняли заявку прийти сюда каждый по-разному. Но одно у всех было общее — они были до слез в глазах и неровного дыхания рады слышать её голос. — Простите меня. Я говорю это сейчас с неспокойной душой, ведь такое невозможно простить вот так сразу. Я все понимаю. И если вы ненавидите меня — я понимаю. Я сама себя ненавижу, — на одном дыхании выпалила девушка, едва только подошла к столику. Опоздала. Словно по привычке старых лет. — Боже, как ты изменилась, — свистящим шепотом нарушила тишину шатенка с каре, неверяще обводя подругу взором. С этого все и началось вновь.***
Год спустя… Предложение устроиться работать в родную школу почему-то привлекло двадцатишестилетнюю девушку. Учительница биологии. Как же она любила этот предмет в школьные годы и как ненавидела учительницу. А теперь она сама на её месте. Девушка не имела страха перед грядущими занятиями, она знала, что справится. Теперь она не одна. Она в кругу своих людей и своих стен. Брюнетка умела разговаривать с людьми, так что трудности педагогики ей не светит. Да и не пятьдесят ей лет в конце концов, так что все у нее получится. Главное — верить. Только её вера не учла одного. Одного человека… Её всегда тянуло к кареглазым. Словно наваждение. Будто проклятие. И её собственные дети пошли по стопам их отца — все кареглазые шатены. Большинство друзей кареглазые, да и любовь, независимо от возраста, тоже кареглазая. Так что если у этой девушки спросят, какого цвета глаза её счастья, она без раздумий ответит — карие. И сейчас, спустя столько лет, она вновь испытывала влечение к кареглазому. И винила себя, и корила, и просила у покойного мужа прощения, но с собой ничего поделать не могла.***
В завершении. Жизнь сероглазой героини сложилась, наверное, может и не самым лучшим образом, но исход имела счастливый. Совершив много ошибок в молодости, брюнетка перерешивала их всю жизнь. Потеря мужа в юном возрасте заставила девушку переосмыслить всю жизнь. Она поднимала на ноги двоих детей. Но не одна. Ей помогали родители и родители мужа, друзья и подруги, и он. Она снова вышла замуж спустя шесть лет по приезду домой, и в этом браке прожила остаток своей жизни, родив еще троих сыновей. Работала в школе, имея большую любовь учеников, но потом ушла и открыла свою небольшую биолого-химическую лабораторию и достаточно хорошо на этом зарабатывала. Неважно, как звали эту девушку, как звали ее мужей и детей, родителей и друзей. Важно лишь то, как она проживала эту жизнь и что же случилось за восемь лет (казалось бы — какой небольшой промежуток, но для нее — вся жизнь) с её существованием. С любовью, автор.