***
Он оборачивается обратно в комнату, услышав тихий смех. Билл сидит на телевизоре, который не включался уже несколько месяцев. Комната в полумраке, её освещает только неяркое сияние глаза Билла. — С добрым утром! — Билл запрокидывается назад и болтает в воздухе ногами. Он вдруг быстро растёт, изменяется в пропорциях и превращается в весёлого парня в жёлтом пиджаке, чёрных джинсах и кроссовках. Телевизор держит его достаточно крепко, потому что это — просто-напросто большой квадратный ящик, пусть в нём и присутствуют системы телевизора. Выросшая трость стукает по полу. — Заткнись! — взрывается Диппер с пол-оборота. Билл не осудит, он только посмеётся и поболтает ногами. А у Диппера тяжёлое вчера, тяжёлая неделя, тяжёлый год, тяжёлая жизнь. Он уже привык к метаморфозам Сайфера и к тому, что он постоянно достаёт их теперь уже совсем маленькую, но дружную семью. — Ну как, Венди всё тебя динамит? — Отстань, — он понижает громкость своего голоса и отворачивается, начиная пришивать к креслу заплату в том месте, где с две тысячи двенадцатого вылезла и не залезает обратно пружина. — Как насчёт Пасифики? — Отстань. В секундной паузе они — чуть скисший Сайфер и пытающийся не накручивать себя Диппер — слышат, как что-то внизу взрывается. — Хо-хо, Стэнфорд снова обкурился снотворного! Чёрт, какие же мои шутки классные! — оживляется Билл. Его голос неприятно оглушает Диппера резким переходом к очень громким тонам. Кажется, он сам обкурился чего-то покрепче мандариновых корок, потому что сегодня он кричит слишком громко и слишком активен. А может, он пьян (Диппер бы не советовал такого его семнадцатилетнему телу в человеческой форме). — Что вы кричите? — устало спрашивает Мейбл, заходя в комнату. Её тоже бесят тупые нелогичные приколы Билла. — Что-то ваш прадядя сегодня веселее обычного! — продолжает Билл. — Сайфер, ты уже всех достал! Убирайся отсюда! — кричит Диппер благим матом, хотя увидел демона всего три-четыре минуты назад (и оскорбить он вроде никого толком не успел). Нормальных диалогов и душеспасительных (ха-ха, какой тонкий юмор по отношению к бездушному) бесед у них не бывает никогда, впрочем. — Неконструктивный диалог! — истошно психует Билл. — Как поживает мистер Стэнли Пайнс? Как ваши милые родители, мои дорогие? Что ж вы не хотите со мной болтать, Звёздочка и Ёлочка? Я старше вас обоих раз в шестьдесят, и это по самым скромным подсчётам! Отвечайте мне на мои вопросы! — сходит с ума Билл, дёргаясь на телевизоре аки заклинатель духов. — У тебя случился припадок эпилепсии, прежде чем ты прилетел сюда? — осведомляется Мейбл. — Заткнись и улетай отсюда. Демоны твоего возраста так себя не ведут, алкоголик. — Ура! Я прилетел сюда, чтобы испортить вам день, и миссия выполнена на сто десять процентов! Он эффектно падает с телевизора и катится на кухню. — Чао, дорогие мои! Форд с подпалёнными волосами и рукавами свитера заходит в комнату, и Диппер запоздало интересуется, что взорвалось. — Помнишь наше старое исследование и вещество, которые мы приготовили? Оно и среагировало на ту штуку, которую я недавно намешал. Всё идёт просто отлично! А вы опять ссоритесь? — спрашивает он беззлобно. — Нет, ты что, прадядя! — Мейбл широко и фальшиво улыбается, обнимая его. Они с Диппером обмениваются взглядами. Надо прогнать Билла. Мейбл устала уже отмывать столовые приборы от его вязкой и липкой крови. — Ладно, пусти, я пошёл, — смеётся Форд и выпутывается из её цепких рук. Он выходит из комнаты, и туда запрыгивает Диппер, изгнавший Билла в лес. Мейбл провожает Форда взглядом. — Ему уже ничем не поможешь, — грустно шепчет Диппер, кладя Мейбл на плечо руку. — Ты знаешь. Обидно только, что Билл над ним издевается. Она кивает, глотая слёзы, и оборачивается посмотреть на старое кресло. И вновь не сдерживает слёз, — как и всякий раз, когда свет падает на одинокое опустелое кресло.Там стоит маленькая баночка с прахом. Прахом Стэнли.