Глубокий синий

Ямада проснулся, когда за окном было уже утро. Иноо рядом не было, и на секунду он подумал, что весь вчерашний вечер ему просто приснился. Но он открыл глаза в его квартире, в его постели, и все воспоминания и чувства были слишком живыми, чтоб быть сном. Откуда-то доносились приглушенные звуки пианино, Ямада поднялся и осторожно вышел из спальни в коридор. Звуки становились отчетливее по мере того, как он проходил по коридору к соседней комнате. Вчера дверь в нее была закрыта, и Ямада не видел, что там. Должно быть, гостиная. Он аккуратно приоткрыл дверь, нежные переливы мелодии вырвались и в полной красе разлились перед ним. В залитой утренним солнцем комнате Кей сидел за пианино спиной к нему. Но даже так, имея в распоряжении лишь короткие мгновения, когда Иноо поворачивал голову, и Ямада мог видеть его лицо, Рёске думал, какой же он сейчас красивый. Плавные тягучие движения тонких изящных рук, извлекающих из инструмента необыкновенную завораживающую музыку. Осторожно, стараясь не создавать шума и не прерывать Иноо, Ямада подошел к нему. Похоже, остаться незамеченным все же не удалось, и Иноо уже, украдкой поглядывая через плечо, улыбался, когда тот мягко коснулся его плеч, обнял и невесомо поцеловал в щеку. — Доброе утро, — Кей перестал играть и с улыбкой посмотрел на него. — Доброе, — улыбнулся в ответ Рёске. Он был рад видеть Иноо таким. — Ты играешь на пианино? — Вроде того. — Ты не говорил об этом раньше. — Я уже давно не играл. — Сыграй еще. Хочу послушать тебя. Кей посмотрел на него с ноткой сомнения, но Ямада уже взял стул и расположился рядом, чтобы видеть его лицо и красивые пальцы на черно-белых клавишах. Его добрая улыбка и блеск глаз мгновенно вернули Иноо уверенность, и он с легкой улыбкой на губах снова начал играть. Рёске любовался его движениями, рассматривал его лицо. Казалось, сейчас Кей действительно чувствует себя счастливым. — Ты отлично играешь, — тихо проговорил Рёске. Кей только смущенно улыбнулся ему. Он уже и не помнил, когда последний раз касался клавиш. Он уже и забыл, как это может быть приятно. Сейчас его переполняли самые светлые чувства, и пальцы сами порхали по клавишам. Ему нравилось ощущать присутствие Ямады, нравилось чувствовать на себе его взгляд, видеть его улыбку. — Может, пойдем позавтракаем? — предложил Иноо, закончив очередную мелодию. — Не откажусь. — Иноо-чан, — Ямада подул в кружку с горячим чаем и пристально посмотрел на Иноо. — Из всех тех цветов, что я тебе дарил, я так и не угадал твои любимые? Иноо усмехнулся и молча посмотрел на Ямаду хитрым взглядом. — Ну хватит. Я же старался. Иноо не отвечал, только продолжал довольно улыбаться, глядя на переживающего Ямаду. Этих живых эмоций, доказывающих его искренность, ему всегда не хватало в людях. — Эй. Ну скажи мне уже. Какие твои любимые? Кей выдержал паузу. — Белые лилии. — Чего? Но я же их самыми первыми дарил, ты сказал, что ненавидишь их. — Соврал. — Иноо-чан, — с укоризной протянул Рёске. — Прости-прости, — рассмеялся Кей. Он всегда прохладно относился к цветам, что ему дарили. И ему было все равно, какие это цветы. Любимых у него никогда не было. Поэтому спроси Ямада об этом еще пару месяцев назад, Иноо бы ответил, что у него нет предпочтений. Но теперь его любимыми без сомнения стали белые лилии. *** Рождественские праздники, проведенные с Ямадой, все еще живо всплывали в памяти, согревая и вселяя радость. Кей готовился выйти на сцену, снова нырнуть в грязь будней, оставляя тепло прошлых дней позади. Последней надеждой, держащей на плаву, оставался Ямада. Но что, если Иноо сейчас выйдет, а столик у стены окажется пуст? Рождество кончилось, Ямада получил все, чего хотел, больше Кей ему не интересен. Эти минутные вспышки отчаяния пугали Иноо, и он старался скорее выбрасывать их из головы. Первые аккорды вступления вырвали его из собственных мыслей, и он на автомате шагнул на сцену. Рёске сидел на своем обычном месте, улыбался ему, всем видом показывая, что уже соскучился по его выступлениям. На столике перед ним красовался огромный букет белых лилий. Иноо отвел глаза, не сдержав улыбки, и, подхватив мелодию, вступил тонко и звеняще. *** — Сыграй мне, — вкрадчиво проговорил Ямада, пробегая пальцами по плечу Иноо. Они сидели в обнимку на диване в гостиной Кея. Теперь Ямада стал нередким гостем в квартире Иноо, и Кея это ни капли не напрягало. Ему даже нравилось, когда он оставался у него, на пару часов или на всю ночь. Нравилось просыпаться рядом с ним, завтракать вместе, проводить выходные за просмотром каких-нибудь фильмов или просто болтать до поздней ночи. К тому же, обнаружилось, что ко всему прочему, Ямада еще и отлично готовит. И теперь походы в кафе и рестораны все чаще заменяли домашние ужины в приятной и уютной атмосфере. Ямада снова и снова просил его сыграть на пианино, и Иноо не мог отказать. Точнее сказать, ему и самому этого хотелось. Снова за долгое время он ощущал себя так хорошо, пробегая пальцами по клавишам. Эти маленькие выступления были особенными, только для него одного. И в эти моменты вокруг действительно никого не было, только они вдвоем. И Кей мог вложить все свои чувства и показать их, превратив в музыку, точно зная, что они достигнут его. — Ты ведь любишь это, правда? — Что люблю? — переспросил Иноо, не прекращая играть. — Играть на пианино. Любишь? — Думаю, да. — А ты не думал о том, чтобы играть на выступлениях? Кей остановился и натянуто улыбнулся. — Это не лучшая идея. — Почему? Ты мог бы сам аккомпанировать себе в некоторых песнях. Думаю, это шикарно бы звучало. — Нет. Кей убрал руки от клавиш и опустил потухший взгляд. Ямада подошел к нему и ласково обнял за плечи. — Иноо-чан, расскажи мне, в чем дело. Кей молчал, не поднимая головы. — Ты сказал, что уже давно не играл. Но почему, если тебе это так нравится? «Потому что у меня не было тебя». — Почему ты даже подумать не хочешь о том, чтобы играть на сцене? — Потому что это уже в прошлом. Я уже пробовал. Не вышло, — отчаяние и разочарование сквозили в его голосе. — Почему? Мягкий голос Ямады успокаивал. Кей еще немного сомневался, но Рёске продолжал сжимать его плечо, помогая собраться с духом. — Раньше я играл в одном ресторанчике. Не пел, только играл. Тогда я жить без этого не мог, не представлял, что могу заниматься чем-то другим, кроме игры на пианино. Кей поднял глаза на Ямаду, тот внимательно смотрел на него. — Но спустя какое-то время владелец сказал, что посетителям наскучило пианино, и он намерен заменить его на что-то другое. — Тебя уволили? — Угу. По счастливой, — Кей запнулся на этом слове, горько усмехнулся и продолжил. — Случайно в тот период я встретил старого знакомого, который тоже держал бар. — Этот бар? — Да. Эту дыру. Впрочем, тогда она выглядела немного лучше. Он предложил мне работать у него, но при условии, что я буду еще и петь. Я сомневался, но все же согласился. Какое-то время я пел и играл там. Это место сильно отличалось от того ресторана, где я работал до этого. Все не было так гадко, как сейчас, но, сам понимаешь. И через некоторое время он тоже заявил, что пианино никому не интересно. Я должен либо перестать играть и продолжить петь, либо отправляться на все четыре стороны. Кей затих. — Так почему ты не ушел? — Мне нужны были деньги. Оставаться без работы на неопределенный срок было слишком рискованно. — Иноо-чан, — Ямада чувствовал, что Кей не договаривает. — Я не был так уверен в себе, чтобы просто бросить то, что у меня было, и отправиться искать новое место. — Ты принял их слова слишком серьезно. Кей сжал зубы и кивнул. — В моей голове тогда так и стучало «пианино им не интересно», «твое пианино никому не нужно», «это скучно», «забудь об этом». — Иноо-чан. — Мне ничего не оставалось. — Но ведь тебе не нравилось. Почему ты продолжал? Почему не ушел? За все это время так и не попробовал? Неужели слова этого парня были так важны для тебя? Кей снова молчал. — Иноо-чан? — Важны, — тихо ответил он. — Тогда его слова были действительно важны. Рёске поджал губы, неуверенно глядя на Иноо. — Неужели, вы с ним?.. — Это не совсем правильная формулировка, — усмехнулся Кей. — Ты любил его? — выдавил Рёске. Кей горько улыбнулся и кивнул. — Мы учились вместе. Были друзьями. Еще тогда я влюбился в него. А он не замечал моих чувств. Или точнее, пожалуй, будет — делал вид, что не замечает. — Ты думаешь, он знал, что нравится тебе. — Вполне уверен. Но я не интересовал его в таком качестве, и он предпочитал просто уходить от этой темы. После школы наши дороги разошлись, и я решительно делал все, чтобы выкинуть его из головы. Встречался с девчонками, и мне даже нравилось. Эта история осталась в прошлом, как глупая юношеская влюбленность. Но он снова ворвался в мою жизнь в момент, когда мне было тяжело, и предложил свою помощь. Все былые чувства тут же нахлынули вновь, и я просто не мог не подчиняться. Он прекрасно все понимал. Знал, что стоит поманить пальцем, и я соглашусь на все, лишь бы получить немного его внимания. Кей скривил губы, будто ненавидел сейчас самого себя. Рёске мягко провел рукой по его плечу, возвращая его в реальность. Кей улыбнулся ему и продолжил. — Работать у него, пусть и в какой-то забегаловке, пусть и на его условиях, но это все же была возможность быть рядом с ним. Он знал, что в моем лице получает отличного преданного работника, который согласится сначала отказаться от пианино, затем сменить одежду и манеру пения на более откровенные. Его слова действовали на меня, как гипноз. Он мог внушить мне что угодно. Стоило ему бросить фразу о том, что я не создан для серьезной сцены, как я больше не допускал мысли о том, чтобы попробовать устроиться в место получше. Стоило ему ненароком обронить, что я сексуально привлекателен, как я уже раздвигаю перед ним ноги, как какая-нибудь шлюха. — Кей! Прекрати! Иноо вздрогнул, впервые услышав, как Ямада называет его по имени, да еще и кричит при этом. Казалось, он сердится, но не на него. — Прости, — виновато улыбнулся Иноо. — Не хочу, чтобы ты так говорил о себе, — он крепко сжал его плечо. — Он все еще хозяин этого бара? — Нет, он продал его. — Вместе с персоналом? — Кого-то уволили. Нам с Чии и еще парой человек удалось остаться. — Отлично. Раз его больше нет — в чем проблема сейчас? Ты же понимаешь, что он специально насаждал тебе эти мысли, умышленно заставлял тебя чувствовать себя неуверенным. Иноо грустно улыбнулся. — Сколько уже времени прошло, Иноо-чан? Почему ты все еще не вытряс из своей головы эту чушь? — Ну, может, в чем-то он и был прав. — Иноо-чан, посмотри на меня, — Рёске сжал ладонями его щеки и повернул его лицо к себе. — Ты все еще любишь его? Спроси его об этом раньше, и Кею этот вопрос дался бы очень тяжело. Но сейчас он четко понимал, что в его сердце теперь другой человек. Кей отрицательно помотал головой. — А мне ты веришь? Кей непонимающе кивнул. — Так вот, я говорю тебе, что он не прав. Ты отлично поешь и просто невероятно хорошо играешь. И быть такого не может, чтобы твоя игра была неинтересна и скучна. Тебе просто нужно найти правильных слушателей. Не удивительно, что в этой дыре пианино никто слушать не хочет. И то, что это не нравится им, не означает, что ты в этом плох. Кей растерянно и смущенно смотрел на Ямаду, с такой горячностью убеждавшего его, что все, что так тревожило его все это время, — пустое. — Давай найдем хорошую площадку, где ты сможешь играть на пианино. — Что? — Кей удивленно уставился на Рёске. — Для начала кафе, ресторан, чтобы ты немного пообвыкся с публикой, а потом… Иноо быстро замотал головой. — Иноо-чан, не говори мне, что так и собираешься прозябать в этой дыре? Кей снова замолк, опустив голову. Думать о новых попытках начать играть было слишком страшно. — Перестань. Эта работа причиняет тебе только боль. Так почему бы не попробовать все исправить? Ты можешь не уходить пока. Мы найдем место, где ты сможешь работать параллельно, в свободное время. Постепенно мы найдем хорошее местечко, где ты сможешь играть, не боясь, что людям это наскучит. Кей сомневался, теребя в пальцах край рубашки. — С одним пианино не получится, — тихо пробормотал он. — В смысле? — В этом они были правы. Я сам убедился. Несколько раз я пел в других местах и спрашивал менеджеров, как бы они отнеслись к инструментальным выступлениям. Все как один, отвечали, что одни инструменты без голоса людям не интересны. — Хорошо. Но ты же можешь и петь и играть. — Ты, — коротко проговорил Кей. — Что? — не понял Ямада. — Я соглашусь, если петь будешь ты. Рёске нервно усмехнулся. — Иноо-чан, я ведь говорил, я больше… — Я слышал, как ты поешь. — Что? — Тогда на концерте в парке тебя попросили спеть. — Ты пришел тогда? — Я слышал твой голос. Красивый, чистый, сильный. В разы лучше, чем у меня. — Иноо-чан. — Почему имея такой голос, ты вообще так расхваливаешь мой? — Потому, что он мне нравится, — отрезал Ямада, Кей непонимающе уставился на него. — Послушай, Иноо-чан. Если хочешь начистоту — да, с технической точки зрения твой голос слабее. Ты никогда профессионально не занимался вокалом, тебе не ставили голос, ты пользуешься им по наитию, даже не воплощая до конца весь его потенциал. Но ты вкладываешь в свое пение чувства, о которых забывают профессиональные вокалисты в погоне за чистотой нот и всякими техническими выкрутасами. Ты способен дарить слушателям эмоции. Именно это я люблю в твоем пении. Твой голос живой и настоящий, и я хочу слушать его. Кей смотрел на Ямаду, еле дыша. К горлу подкатывал комок. Человек перед ним изо всех сил старался вселить в него уверенность в себе, развеять все терзавшие его сомнения. Он верил в него, заботился о нем. Он уже давно стал для него опорой, благодаря которой Иноо выбрался из глубины собственных страхов, одиночества, разочарования и недоверия. Опорой, что держала его наплаву, снова и снова не давая засомневаться и отчаяться. Опорой, что дала надежду, подарила улыбку и помогла снова поверить в любовь. — Яма-чан, — Кей закусил губу и бросился Ямаде на шею. Сбитый с толку, Ямада осторожно обнял его и погладил по спине. — Не оставляй меня, ладно? — Что? — Не оставляй, — снова повторил Кей. — Конечно, не оставлю. С чего это ты вдруг? Как я могу тебя оставить, глупый? Я же люблю тебя. Кей крепче прижался к Рёске, уткнувшись в его плечо, Ямада ласково гладил его по спине, прижимаясь щекой к его волосам, то и дело мягко целуя его. Кей закрыл глаза. Тепло Ямады успокаивало и заставляло почувствовать себя лучше. Ямада прав. Он должен постараться выбраться из этой ямы, в которую сам себя загнал. Теперь все будет в порядке. Теперь с ним Рёске.