Это все из-за Арсения

Это все из-за Арсения: три пустых пачки сигарет, еще больше алкоголя, внутренние метания, это чувство безысходности. Это все из-за него. Антон страдает. Антон влюблен. Антон хочет сдохнуть. Арс же ненавидит геев. А Антона? А Антона вроде как любит, не так, конечно, как ему хотелось бы, а так, чисто по-дружески. И это еще хуже, чем если бы он его ненавидел. Все их взгляды, прикосновения. Головой Антон понимает, что Арс играет, он же такой хороший актер. Но каждый раз сердце болезненно разбивается, стоит им завершить их очередную совместную головокружительную импровизацию, от которой в восторге все зрители, даже Паша. Осознание того, что это была всего лишь игра, больно бьет под дых, заставляя жадно хватать ртом воздух после каждой программы.Но дело в том, что в отличие от Арсения, Антон не играет. Он не такой хороший актер, да и незачем ему играть, если зрители будут в восторге именно от того, как искренне он проявляется рядом с ним. Это все из-за Арсения. Сука. Из горла вырывается сдавленный хрип. Антон немного подрагивающими руками достает из кармана четвёртую пачку. В другом кармане еле шуршат предыдущие три пачки, которые он складывал туда на протяжении всего вечера, а позже и ночи, каждые десять минут выходя покурить. Он знал, что ему надо закупиться сигаретами, ведь только они помогают успокоиться, когда хочется просто заорать, стоя на балконе в 3 часа ночи. Отстраненно наблюдая, как сигаретный дым поднимается в небо, Антон устало вдохнул в себя обжигающий холодом воздух. В успокаивающей тишине слышится звук пришедшего сообщения. И еще одного. Намереваясь выключить раздражающий его звук, Шаст нервно хватает телефон и замирает. На экране высвечивается до боли родное имя, которое он уже почти ненавидит. Но если быть честным, за эти чувства Антон ненавидит только себя. «Чего опять не спишь, Шаст?» Какой же тупой вопрос. Он уже набирал «Из-за тебя», но резко передумав, стер и ответил: «Не спится, стою, курю». Он выдохнул очередную струю дыма. В обволакивающей тишине опять блямкнуло. «Мне тоже» «И, Шаст, сколько ты уже скурил?» «4» «Сигареты?» «Пачки» Парень опять затянулся. «Что случилось?» «Ничего.» Несколько секунд тишины. «Я еду» «Арс, не надо» «Не спорь. Жди. Скоро буду.» Антон устало вздохнул, понимая, что скоро придется до боли стискивать кулаки, подавляя дикое желание к нему прикоснуться. Когда он докуривал хуй знает какую сигарету, раздался телефонный звонок: — Шаст, я у двери, открывай. Тут же потушив сигарету, он поспешно двинулся к двери. Антон не понимал, зачем это делает. Он мог бы просто ему не открывать, но его подрагивающие руки уже проворачивали ключ в замке, а все тело немного потряхивало от предвкушения. Еще пару секунд, и он увидит Его. Нет. Антон определенно был мазохистом, ведь он просто смотрел в его глаза и чувствовал, как болезненно раз за разом разбивается его сердце. Но он хотел еще. Эта сладкая мучительная боль… Он словно наркоман, которому отчаянно не хватает дозы. Ему отчаянно не хватает Арсения. Все еще трясущиеся руки наконец справились с этой сейчас нелегкой задачей. Он рывком открывает дверь. И тонет в этих невероятных голубых глазах. Они стоят и смотрят друг другу в глаза секунд пять, но для Антона они кажутся целой вечностью. Судорожно вздохнув, он шагает к Арсению и обхватывает его руками, чувствуя, как тело начинает потряхивать все сильнее. Он упрямо стискивает зубы, пытаясь остановить капающие из глаз слезы, но в итоге просто начинает рыдать. Да, он мужчина, он не должен плакать. Да, он не должен показывать своих чувств Арсению, ведь это может разрушить абсолютно все. Да, он должен терпеть. Но он просто не может больше сдерживать всю ту боль внутри. Она копилась в нем долгие годы и сейчас просто вылилась наружу бурным потоком слез. — Шаст,. — он чувствует, как крепкие руки обхватывают его в ответ. Всего на миг в его прикосновениях ему почудилось что-то очень нежное, трепетное. Но он старательно отогнал это от себя, в очередной раз слушая звон своего разбившегося сердца. — Антош, — одна рука оказывается на затылке, и Арсений начинает поглаживать, уткнувшегося ему в плечо Шастуна, утешая его. Как маленького. — Шшш, — Арс все продолжает аккуратно поглаживать Антона, постепенно чувствуя, как его тело сотрясается все меньше.Он смотрит на этого огромного детину, и его сердце болезненно сжимается, ведь он видит перед собой лишь маленького отчаявшегося мальчика. Вдруг у Шастуна подкосились ноги, и он точно бы упал, если бы Арсений не сумел вовремя подхватить его на руки. Теперь Антон прижимается к его плечу, смущенно комкая мокрую футболку Арсения и забавно вытирая нос рукавом. Возникла неловкая пауза. — Прости, Арс, я тебе футболку испачкал. Ничего не ответив, лишь покачав головой, Арсений понес уютно устроившегося у него на руках Антона, в сторону спальни. Удивительно, но Антон был очень легким для своего роста, и нести его не составляло особого труда. Осторожно уложив его на заправленную кровать, Арс бережно укрыл пледом усиленно избегающего смотреть ему в глаза Шаста: — Тебе что-нибудь нужно? Антон, все-так же не глядя на него, покачал головой, его пальцы нервно теребили край одеяла. — Ну, тогда я пошел, — Арсу было больно и дико непривычно смотреть на такого по-детски беззащитного Антона, но тот видимо корил себя за свою минутную слабость и не был готов довериться ему. Арсений уже собирался уйти, делая шаг в сторону двери, как в спину ему раздалось тихое: — Не уходи… Мужчина остановился, но продолжал стоять к нему спиной, чувствуя, как давит на плечи гнетущая тишина. — Побудь со мной… Пожалуйста… Он медленно развернулся, присел на кровать и заключил Антона в объятия, прижимая его голову к своей груди, сжимая бережно и осторожно, но в то же время крепко, как бы говоря: «Я с тобой. Я держу тебя. Я тебя не отпущу.» Арсений понимал, что Антону плохо, что ему просто банально плохо, и он также понимал, что единственное, чем он может ему помочь — это быть рядом. — Арс, знаешь, я так соскучился, — Антон крепко сжимает мужчину в ответ, слушая размеренный стук его сердца и постепенно успокаиваясь. — Я не видел тебя всего лишь пару дней, а мне уже начало казаться, что я уже никогда не почувствую себя счастливым. Мне было так плохо, но стоило мне увидеть тебя, как у меня будто гора с плеч свалилась, — он ненадолго замолчал. — Мне так хорошо с тобой. Арс бережно обхватывает пальцами подбородок Шастуна, заставляя его поднять голову и посмотреть ему в глаза. У него перехватывает дыхание при виде огроменной вселенной, загадочно мерцающей в этих глазах. Замерев так на секунду, Арсений, закрыв глаза, прижимается своим лбом к его лбу, чувствуя себя удивительно тепло и уютно, чувствуя себя дома. В этот момент они были одни во всей вселенной. Им не надо было что-либо говорить, они все понимали без слов, они просто чувствовали. Это так удивительно — встретить человека, который полностью понимает и принимает тебя. Именно так и сталкиваются галактики Они просидели так может пару минут, может несколько часов, пока Шастун не пробормотал: — Арс, у меня нога затекла. Легко улыбнувшись, Арсений отстранился. С по-детски широкой улыбкой и светящимися глазами Антон повернулся к Арсу: — Может фильм посмотрим? У меня как раз завалялся пакет попкорна и бутылка колы. — Давай, — немного осипшим голосом прохрипел Арс, который все не мог оторвать глаз от такого искреннего и открытого Антона, казавшегося ему в этот момент особенно прекрасным. Пару минут спустя они уже удобно устроились на огромной кровати, заинтересованно следя за мелькающими на экране кадрами. Шаст громко хрустел попкорном, уютно устроившись в объятиях Арса, который, привалившись спиной к подушкам, бережно обхватил Антона за талию. Это все из-за Арсения. Тепло разливающееся по телу и чувство абсолютной правильности происходящего. Они оба чувствовали, что в этот момент, рядом друг с другом они полностью и безраздельно счастливы. Широко зевнув, единственное, о чем успел подумать Шаст, прежде чем провалиться в почти такие же уютные, как у Арса, объятия сна: «Это все из-за Арсения.»