я не опоздал?

Какаши Хатаке был шиноби до мозга костей. Уже в тринадцать лет его послужному списку могли позавидовать старшие ниндзя Конохи или любой другой деревни, не говоря уже о том, чего он добился к тридцати годам. Вот уже десять лет ему давали миссии не ниже ранга А, потому что он выполнял их лучше других. Такие миссии находились даже в мирное время, и не в его правах было отказывать госпоже Цунаде. И даже то, что он будущий отец не могло изменить ситуацию. Пятая Хокаге и так сдержала обещание, позволив ему быть с Ирукой всю беременность. Она давала Какаши работу в пределах Конохи, так что они с Умино неизменно проводили большую часть времени вместе. Тем более, после того, как омега временно отошел от дел в Академии. Ирука так любил свою работу, что только настояние Какаши заставило его оставить должность на некоторый период. К тому моменту положение омеги уже ничем нельзя было скрыть, так что все понимающе отнеслись к волнению альфы за свою семью. С тех пор Ирука был под заботливым крылом джоунина до поздних сроков беременности. Прежде, чем отправиться на миссию, Хатаке уговорил своего омегу переселиться в больницу. По их подсчетам пополнение в семье должно было произойти как раз тогда, когда джоунин вернется с миссии. Конечно, Ирука был бы рад, если бы Какаши был с ним рядом в эти дни, но выбирать не приходилось. Ему оставалось лишь надеяться, что все пойдет по плану и его альфа действительно вернется до появления их ребенка. Какаши, несмотря на свой образ совершенно безразличного человека, тоже не мог не думать о том, что должен быть рядом с Ирукой в такой ответственный момент. Но разве могло все идти гладко, когда речь шла о миссиях ранга S? Уже на обратном пути группу под командованием Какаши вычислили, после чего им пришлось вступить в бой. Возможно, Копирующему ниндзя следовало быть чуть более сосредоточенным на самом бое, нежели на том, как скорее вернуться домой, и тогда он бы не получил в этом сражении тех ранений, которые получил. Для бывшего члена Анбу боль от пары сломанных пальцев, раны на плече и ушибленного бока ничего не значила, но могла сильно обеспокоить его омегу. Последний, кстати, уже не мог думать о том, успеет ли к родам Какаши, потому что был слишком близок к ним и, соответственно, слишком взволнован. Наступил момент, когда медсестры решили, что пора готовиться к процессу, но были бессовестно отвлечены распахнувшимися дверями. Вряд ли кому-то из посторонних можно было входить в стерильное помещение перед самой операцией. В особенности это было запрещено грязным, только что вернувшимся с миссии шиноби. - Я не опоздал? Какаши никогда не волновал факт того, что его приходится ждать. Он опаздывал на встречи с учениками, с коллегами, на важные события и будучи просто приглашенным прогуляться. Пару раз он опоздал, когда его вызывали в резиденцию Хокаге, неизменно оправдывая свое отсутствие пунктуальности тем, что он «заблудился на дороге жизни». Но только не в этот раз. На взволнованном лице Умино расцвела улыбка. Нет, он не стал чувствовать себя лучше от одного вида израненного любимого, который вернулся к нему живым и вовремя, но теплое чувство все же на мгновение заставило вспомнить, что всю эту зарождающуюся боль в своем теле он терпит ради их семьи. В частности, ради этого избитого шиноби, который нагло проходит дальше в помещение, чтобы подарить Ируке поцелуй. Недолгий, но дающий понять, что его альфа рядом с ним. Был, есть и будет. Они ничего не говорят, просто смотрят друг другу в глаза несколько мгновений, после чего Какаши все же выталкивают из операционной, потому что ребенок дает понять омеге, что ждать больше не намерен. В коридоре Какаши напоминают о его ранах. Мужчину приходится уговаривать отойти от операционной, где он сейчас совершенно ненужен, чтобы после родов он был в состоянии хотя бы поднять своего ребенка, чего может не случиться, если он истечет кровью из-за глубокой раны на плече. Несколько следующих часов Какаши не захочет вспоминать никогда. Ему казалось, что в плену у шиноби скрытого Тумана время текло быстрее, чем тогда, когда на свет появлялся его ребенок. То и дело нервно поглядывая на часы, он начинал сомневаться в том, что они исправны, потому что стрелки двигались слишком медленно. Но все же двигались. Этот факт доказало то, что спустя бесконечные часы ожидания из палаты вышла медсестра, с улыбкой приглашая Хатаке посмотреть на того, кого они с Ирукой ждали девять месяцев. Какаши заходит на ватных ногах в помещение и видит своего омегу с младенцем на руках. У него не было сомнений в том, что их ребенок родится с белыми волосами и темными глазами клана Хатаке, не взяв от омеги совершенно никаких видимых черт. В палате нет лишних стульев, поэтому Какаши опускается на колени перед кроватью, пока только лишь глядя на своего маленького альфу – он явно не готов рисковать и протягивать к нему грубые руки бывшего убийцы. После он переводит взгляд на Ируку и видит, что он улыбается, забыв всю боль, что пережил всего двадцать минут назад. Первым отмирает омега, чтобы слегка наклониться и поцеловать мужчину куда-то в волосы. Это действие заставляет очнуться и самого Какаши, который, правда, все еще не находит слов, чтобы выразить свои чувства. Вместо этого он приподнимается и целует Ируку в губы, не зная, сможет ли когда-нибудь отблагодарить этого невероятного омегу за то счастье, что он испытывает рядом с ним.