Так сошлись звёзды...

       Махиру охуенно целовался. Лихт долго ломал голову, в надежде понять, откуда у такого светлого-и-невинного парня, как Широта Махиру, такие поцелуи.        Махиру вообще удивлял Лихта. Махиру такой добрый-милый-и-завали-ты-его-уже-Лихт! И Лихт каждый раз с трудом сдерживается от такого соблазна. А Махиру завораживающе улыбается, и крепко обнимает парня. А Махиру настолько теплый, что Лихту жарко. Лихт стыдится своих желаний.        Махиру что-то радостно щебечет, и всё заканчивается тем, что Лихт нихуяшеньки не понимает. Лихт просто наслаждается мелодичным голосом.        — Махиру, — неожиданно начинает Лихт, выхватив фразу про сложность уроков, и недосыпания из-за этого. Махиру заинтересован. Лихт поучительно продолжает: — Чтобы стать настоящим Ангелом, ты должен правильно питаться и хорошо отдыхать. Поэтому, предлагаю зайти в это кафе.        А потом Лихт много раз пожалел, что они зашли туда.        Потому что людям свойственны грабежи.        Потому что убивать Махиру им было весело.        Потому что Лихт-грёбанный-дегенерат-который-сам-во-всём-виноват.        Потому что Лихт видел все эти издевательства.        Но Лихт не сердится. Он смеётся. Ему весело. Он тоже развлекался. Просто полиция едет медленно.        Потому что Лихт убил их сам. Они уже не живы. Их нет. Махиру. Нет. Лихта. Нет. Бандитов. Нет. Никого. Нет. Нет-нет-нет.        Лихт выхватывается пистолет бандита которым-убили-Махиру. Лихт целует остывающее тело Махиру.        Махиру больше не. Не поцелует-обнимет-полюбит-скажет.        Махиру больше не целуется охуенно.        Махиру больше нет.        Лихт стреляет в висок.        Лихта больше нет.        Никто не виновен.        Так сошлись звёзды, и Ангелы спели.