***
Бальтазар старательно складывает бумагу. Ещё восемьсот шестьдесят два дракона — и он встанет и пойдёт. «Балтассаре» значит «защитник короля/королевы», да только кому из королевской семьи может быть нужен безногий (ну, практически: так-то ноги есть, просто что-то не так. Что именно — Бальтазару не объясняют) мальчишка с проявлением всего-то аурного зрения — ни тебе активных стихийных склонностей, ни телекинеза, ни даже менталистики; как энергет Бальтазар, в сущности, тоже не то чтобы полноценен, — в стражниках? Никому, значит, с мечтой лучше бы распрощаться. Мирэ поступает-таки в Аркан — будто были сомнения! — и пропадает совсем, оставляя у него в душе смутную благодарность за хоть какую-то надежду. По ночам Бальтазар листает книги. Воспитатели не любят их выдавать, говорят, что он из них вырвет все листы, лишь бы сложить ещё дракона, но Бальтазар никогда, ни за что так не сделает. Не сможет просто. Читать, не подпуская к книгам Ано, который как раз сможет и запросто, куда сложнее. В книгах расцветают сказочные сюжеты, бывшие на самом деле. В книгах Вернейшая из Верных Лика Лайтлес умирает, закрывая собой королеву Стальную Аиль, в книгах Фэн Танцующая-с-Огнём плачет над телом Вернейшей, в книгах взлетают в небо драконы и Их Могущества воплощённые Стихии творят чудеса, в книгах талантливые стажёры из легендарного Аркана с лёгкостью решают любые проблемы, а их мудрые кураторы, Мастера-Следователи, с отеческими и материнскими улыбками только отправляют стажёров на самостоятельные задания, зная, что дети справятся и сами… В книгах любую травму могут излечить. Нет, в жизни, конечно, тоже, но далеко не все, а уж найти того, кто сможет, и вовсе не слишком реально.***
Драконов уже пятьсот сорок три. А светловолосого улыбчивого — уже двенадцатилетнего — Ано называет своим учеником Следователь из клана Ли. Бальтазару до неба, до рассветного неба обидно: всё же, Ано был первым, с кем он мог более-менее неплохо общаться, а руки продолжают по привычке сглаживать углы. Этот будет пятьсот семидесятым. Но он всё равно рад за друга.***
Тысячный сложен уже скоро как два месяца, Бальтазару успевает исполниться шестнадцать, но ничего не происходит. Обидно очень, ведь в их мире так много чудес, а именно Бальтазару они помочь не могут. Хотя и незачем помогать же: всё вполне хорошо, с таким живут и живут нормально… Только от кровати не отрываются. Совсем. Книги спасают. Настолько, что теперь всё место в комнате, не занятое драконами, заставлено книгами. Разными: жизнеописание королевы Эйтэ Многорукой Паучихи; многотомные «Сказки, рассказанные старшей дочерью ныне покойной четы Юдзу, Кохэйри «Демон», своим воспитанникам» и воспоминания Фэн Танцующей-с-Огнём о войне Света и Тьмы; написанные позже на основе воспоминаний участников той же войны целым коллективом авторов «Семь костров Рассвета»; даже церковные песнопения (Бальтазар не помнит, что они у него делают, но никак не может найти согласного вытащить этот монструозис с трёх разумных весом и размером).***
Проходит ещё три месяца, и Бальтазар надеяться перестаёт уже совершенно, когда в двери стучатся, когда двери открывают, не дождавшись отклика, когда сердце замирает от ожидания, когда в комнату заходит высокий и очень-очень, нечеловечески просто красивый сиреневоволосый мужчина с перевязью Мастера-Следователя на одежде, совсем как в тех книгах про Аркан. Заходит и обаятельно улыбается, на удивление мелодично, певуче протянув: — Балтассаре Сальваторе, так? Чуть сбивает впечатление то, что странный гость запинается о «песнопения», но он почти мгновенно возвращает себе равновесие, а Бальтазар клянётся про себя Трёхликой Смерти избавиться от талмуда первым делом, сперва и не понимая, что тот без малейшего труда или акцента проговаривает имя. Как? — Да… а зачем вы?.. Он не успевает закончить. — Смотрительница Нэн сказала, что один мальчик сложил тысячу драконов и уже слишком давно ждал исполнения желания… — мужчина неловко смеётся, растрёпывая рукой длинные волосы, а сердце у Бальтазара начинает биться в несколько раз быстрее. Неужели?.. — Кайдэ — что если я не зайду сюда, то это сделает она, но разбираться с её напарницей я буду сам… — Ещё пауза. — А Мирэ — что у меня перед ней есть должок, и пора бы его отдать… В общем, — он замолкает на пару секунд и продолжает с поразительной беспечностью: — в общем, пойдёшь работать в Аркан? — И быстро уточняет: — Под моим руководством. Я пойму, если ты откажешься, потому что желал не этого. В… Аркан? Но в Аркане нечего делать тому, кто не умеет ходить! Значит, есть возможность что-то поправить? С Арканом работают лучшие Целители, даже её могущество Воплощение Воды… Отказаться? От шанса исполнить заветную мечту, пусть и таким нестандартным способом? Ни за что! Голос хрипловат и чуть-чуть подрагивает от непривычки: давно он не говорил так много: — Я согласен, Мастер-Следователь… Свет! А имя-то! — Тариэль, — подсказывает мужчина, белозубо улыбаясь, — без родового имени. — (И это «-эль», совсем традиционное для Светлых (Бальтазар читал), тоже странно, потому что Аркан Тёмен почти поголовно, как впрочем, и всё королевство… да не к свету ли?) — Но теперь можно и просто Мастер, пожалуй. Я думаю, мы сработаемся. Надеюсь, у тебя не так много вещей, м? — он подходит ближе к Бальтазару и треплет его по волосам. Бальтазар сдувает снова лезущую в глаза красную прядь, но никакого недовольства не испытывает. Наоборот, хочется податься следом за рукой, чуточку продлить момент: никто из воспитателей не обременял себя лишними обязательствами, ограничиваясь минимальным контактом, с другими воспитанниками, даже с Ано, Бальтазар никогда не был настолько близок, а тут… Ладно, впрочем. Ещё успеется. «Ма-астер», — тем временем задумчиво тянет про себя Бальтазар. Красиво звучит. Хорошо. Правильно. В книгах о таком не писали, но «мой Мастер» звучит ещё лучше. Моё. Ведь если Бальтазар теперь Мастера, то и Мастер — Бальтазара. …Не так уж и много вещей, вообще-то. Так, дракончиков упаковать. Вот книги он, наверное, он оставит приюту. А «песнопения» кто-нибудь отчаянный вынесет. Предубеждения к красным («У смерти красные радужки», все дела) глазам в Аркане нет вовсе, а к благодарности Мирэ прибавляются ещё две — неизвестным пока ему лично Кайдэ и Смотрительнице Нэн.***
Через полгода Мастер-Следователь Тариэль, один из позитивнейших дипломатов, подрывник и специалист по связям с общественностью, вне себя от ярости. Почему вдруг? Что-то случилось, пока Бальтазара не было? Как выясняется, всё куда хуже: теперь у них задание неопределённой продолжительности — охрана Её Величества (вот только Бальтазар обжиться в отделении успел!), а на замену сюда отправляют предыдущего подопечного Мастера, небесного дракона-полукровку Кина (доскладывался! Тысяча бумажных драконов равна одному полукровке, переданному с некоторой временной задержкой, так и запишем, так и передадим архивариусам из Сигмы во имя предостережения остальных). Нет, Бальтазар назначению новому только рад: мечта сбывается и счастье в мире несомненно есть (а что? Телохранитель — телохранитель, ну, не короля, королевы — да оно даже лучше!), но вот это «предыдущий подопечный» внушает определённую долю… пусть будет подозрения. Мало ли, знает он, какие подопечные быть могут. Так мало того! Они должны лично встретиться, чтобы Мастер мог передать какую-то очень важную документацию (вот это Бальтазару не нравится совершенно). С другой стороны, эта встреча — неплохой шанс присмотреться к этому подопечному поближе. Подопечный (бывший, бывший подопечный, успокаивает себя Бальтазар) подозрения оправдывает абсолютно. Вот по всем параметрам, с самого порога нагло кинувшись Мастеру на шею! А ничего, что, во-первых, Бальтазар тоже здесь, во-вторых, цель встречи — передача документов и не больше, а в-третьих (самое главное!), теперь Мастер Бальтазара и ничей больше! Носятся тут… всякие. А Мастер даже не против! Как будто и нормально всё! Как будто так и надо! Как будто и не злился совсем недавно! К счастью, встреча не затягивается. Всего-то три часа. Подумаешь. И все эти три часа Следователь Кин не отлипает от Мастера. Пытается не отлипать, да. Не то чтобы Бальтазар имеет какое-то отношение к тому, что у полукровки ничего не выходит. Та ваза сама падает прямо на голову Кину. И пол, конечно же, проваливается сам собой. И стена рушится тоже. И голем (вроде бы какого-то проходящего мимо Следователя) такой «вкусный» запах в сумке дракона чует случайно. Кто же знать мог, что эти статуэтки из южной провинции не просто так украшают изолирующими рунами? Бальтазар просто хотел поздравить с заступлением на должность… К тому же, Следователь Кин, кажется, упоминал, что провёл некоторое время в южном отделении Аркана, разве не так?.. Ну, справедливости ради, к концу прогулки Следователь Кин оказывается не таким уж и плохим: просто тоже дипломатом, они же все очень тактильные. Но — раздолбай раздолбаем, а его послужной список у Бальтазара вызывает определённого рода зависть, профессиональную такую: уха из карпов, выловленных в пруду клана Чан, потомственных Следователей, в южном отделении Аркана; случайный поджог Архива Сигма в западном, после чего все архивариусы его убить пытаются при любом удобном случае; пьяный дебош и последующий вылет оттуда со свистом и попутным ветерком в восточном и вообще очень много всего в северном. В общем, везде, где смог, накосячил и был отправлен к ним, в центр, под ответственность кого-то из курсантов или Следователей, кажется. Семидесятилетний (ну да, по драконьим меркам — не подросток ещё даже, как полукровка — чуть старше, и всё же!) долбо… морда, ага. Но Мастер его ни в коем плане не интересует, слава (избавляться от конкурента Бальтазару откровенно неохота — это ж труп ещё прятать, хотя… можно было в озере просто притопить и не мучиться, мда) за то Трёхликой Смерти! На пару минут у Бальтазара даже появляется желание принести Кину свои извинения, но потом он вспоминает те три часа — и как отрезает. Да и Мастер напоминает, что им лучше собрать вещи и отбыть как можно быстрее… Свет! Надо же вернуть интенданту Тен-шики того голема! А что? Бальтазар тоже умеет быть предусмотрительным! Когда не нужно, да.***
Оказывается, у работы телохранителем королевы есть некоторые нюансы. Ну, в принципе, то, что время от времени приходится изображать из себя фрейлину — действительно «мелкий нюанс» (тем более образ фрейлины Альте он успевает неплохо проработать вплоть до семейного древа: дальнее опосредствованное родство с тирскими герцогами через отчима бастарда бастарда нынешнего герцога Делла, и нет, это далеко не самая сложная родственная связь; Альте любит красный цвет, клубничный джем, хорошие книги, многофункциональные украшения (шпильки — боевые иглы, ожерелье/шарфик — удавка…), Мастера-Следователя Тариэля и, наверное, астры), но вот сколько здесь… разных, пытающихся обратить на себя внимание Мастера… Мастер — Бальтазара и ничей больше, почему они не понимают? Зато вот Бальтазар теперь недовольство Мастера понимает очень хорошо. Конечно, Тариэль был недоволен чем-то другим, а вовсе не необходимостью с кем-то общаться, но… Ну, «Моё!» же! Чего руки тянут? Надо бы укоротить, наверное… По столице идут слухи об очень нервно относящейся к потенциальным врагам королевы фрейлине с садисткими наклонностями. Ненавязчивые такие слухи. Шепотки, скорее. Чтобы не услышали.***
Бальтазар тащит из королевского палисадника пьяного до рассвета Первого Маршала Кохэя Юдзу (обычно его названая сестра, Мастер-Следователь Ли, занимается этим лично, но в этот раз у неё, увы, задание где-то в южном отделении, так что вперёд, стажёр Сальваторе, родина требует подвига), задевает пару углов, сносит старинную вазу (ну, Её Величество говорила, что ваза ей не нравится, да и Мастер чуть не врезался трижды, так что не жалко), ругается беззвучно: маршал ожидаемо, несмотря на возраст — всего-то двадцать шесть! — неподъёмен. В основном за счёт энного количества металла в одежде, правда. Внезапно маршала у него выхватывают с очень знакомым, очень понятным лично Бальтазару комментарием: — Моё. Оруженосец маршала (и личный Ученик той самой «Кайдэ» (вообще-то, Кайдан. Вообще-то, «Мастер-Следователь Кайдан Ли») по совместительству), светлый улыбчивый парень, без особого напряжения ведёт (!) тело куда-то в сторону жилого квартала. Вот уж воистину, своя ноша не тянет, да, Ано?