Встреча

      Чуя не особо любил лето. Оно вечно не могло быть постоянным. То слишком ветрено, то какая-то пустыня. Вот и сегодня на улице пекло так, что и выходить из дома никуда не хотелось. Красивый рыжеволосый мужчина небольшого роста рвано выдохнул, обмахиваясь тетрадью, в которой он всегда писал свои задания. Раздраженно нахмурившись, Накахара поправил свой плащ. Не хотелось то, да, но против босса Чуя идти не хотел ещё больше. Вот поэтому сейчас он тащился в такое пекло в Детективное Агентство своего бывшего напарника и подумывал о том, что проще Дазая вылавливать из речки. А что? Там и прохладно, и утопиться можно. Великолепная идея для хитрого мужчины, страдающего суицидными наклонностями и считающего, что он всё знал. Чёртов каланча. Как же Чую всё достало. И Осаму этот бестолковый, от которого подчиненная Накахары, Акутагава, просто в восторге. Хотя, это даже не полностью описывало чувства этой молодой девчонки. Да она готова песок целовать, по которому этот суицидник ходил! Чуя устало выдохнул, протирая от пота лоб платком и проклиная эту жару. И ведь не скажешь Акутагаве забыть и найти кого лучше (а временами очень хотелось, между прочим, да). Этот чёртов Дазай будто издевался над Накахарой, становясь чёртовым, чтоб его за ногу утянули на дно морское (хотя нет, сейчас это ему только в радость да на пользу пошло бы), соулмейтом бледной девчонки с очень уж сильными способностями. А то, Расемон же на дороге не валялся. Когда об этом узнала Портовая Мафия, то только руками развела. Мол: «Жаль девчонку, помнить будем, но помочь не можем». Не мог помочь своей подопечной и сам Чуя, от чего бесился ещё больше. Мужчина просто не понимал, как Дазаю удалось испоганить жизнь и ему, своему бывшему напарнику (дайте кто-нибудь терпения Куникиде, святой человек), и своему соулмейту, которая бегала за ним как верная собачонка. Стиснув зубы, Накахара с внезапной только для него ясностью понял, что плохая эта идея — Осаму вспоминать. А то такими темпами он и силу свою использовать начал бы, чего доброго. А город этого бы не пережил, ой, не пережил.       «Это то самое кафе, куда меня пригласил для переговоров этот долбанный суицидник?»       Устало помассировав виски, Чуя взглянул на прозрачную стену кафе, где ему махал рукой Дазай в компании какой-то девушки, которая скромно сидела на другом диване и старалась быть подальше от Осаму. Сделав галочку насчёт пунктика рассказать Акутагаве о похождениях её соулмейта (мстить надо вовремя), Накахара открыл дверь в кафе, тут же слыша такой надоевший за все годы работы на Мафию голос: — Чу-у-я! Как мы рады тебя видеть.       Раздраженно закатив глаза на слова Дазая, который как обычно растянул губы в издевательской улыбке, Накахара молча уселся около спутницы бывшего напарника и поправил свою шляпу, пока не удостоив незнакомку даже взглядом сапфировых глаз. Надо признать, Чуе эта девчушка (наверняка ведь ровесница Рюноске) даже нравилась за её молчание. Спутница Дазая, казалось, делала вид, что она вообще ни при делах и что ей просто не удалось отцепить от себя наглого шатена. Если бы незнакомка рассказала такую историю, Чуя бы нисколько не удивился. Вот серьёзно. Слышишь, Осаму, когда ты уже прекратишь предлагать всем юбкам двойное самоубийство и пойдёшь наконец-то к любимой девушке, с которой вы, на секунду, уже три года? — Ближе к делу, Дазай, — раздраженно повёл плечами Чуя, прикрывая глаза и наслаждаясь прохладой заведения. Как же его раздражала жара на улице. — Что ты там придумал и для чего позвал меня, а не передал своё сообщение через Акутагаву?       Осаму обиженно надулся, будто его только что отчитала мама за то, что он забрал с тарелки лишнюю конфету, а после довольно ухмыльнулся, почти ложась на свои сцепленные руки. Карие глаза мужчины перешли со своего бывшего напарника на девушку, из-за чего Чуя по неизвестной ему причине напрягся, и Дазай довольно протянул: — Ацуши, вот это один из Портовой Мафии. Ты не смотри на его низкий рост, — на этом моменте у Чуи очень зачесались кулаки, — он был моим напарником. Зовут этого коротышку Накахара Чуя. — Слышь ты, суицидник с расписанием… — Чуя сжал кулаки и поднялся со своего места, готовясь нанести удар своему бывшему напарнику, как раздался тихий, но мелодичный голос спутницы Дазая: — Очень приятно познакомиться, Чуя-сан.       Накахара пораженно замер и, обернувшись, понял, что из дома он сегодня был просто обязан выйти. Девушка была хрупкая и достаточно худая на вид. Её серебристо-белые волосы с косой чёлкой постоянно лезли на большие глаза самого необычного цвета, какой только можно было придумать в природе. Фиолетово-янтарные, чем-то напоминающие кошачьи глаза юной особы внезапно вспыхнули жёлтым, когда она встретилась взглядом с Чуей. Мужчина шокировано замолчал, даже не обратив внимания на новые слова Осаму.       «Его глаза подобны сапфирам…»       Ацуши нервно сглотнула, не отрывая своего взора от сияющих синим глаз члена Портовой Мафии. Девушка заметила, что его волосы были необычного цвета. Самым необычным атрибутом внешнего вида Накахары, по мнению Накаджимы, была шляпа, покоящаяся на голове у мужчины, который действительно не особо выделялся в росте (простите, Чуя-сан). Она почему-то притягивала внимания, но не так сильно, как сверкающие глаза Чуи. Девушка не знала точно, что это за явление такое. В приюте о парах и соулмейтах совершенно не говорили, утверждая, что никто из жителей этого здания, особенно Ацуши, не достоин такой чести, как родственная душа. Пожалуй, только то, что соулмейт — это родственная душа, и знала Ацуши. Остальное от неё, увы и ах, скрыли. Но сейчас, смотря в светящиеся глаза Чуи, девушка думала, что почему-то она догадывается о том, как протекает первая встреча со своей родственной душой. И от этого хотелось пуститься в пляс. И Ацуши было совершенно всё равно, что и танцевать она не умела. Это тоже, по мнению воспитателей из приюта, был бесполезный навык. — Эй, Чуя, Ацуши! — обиженно протянул Дазай, пощелкав перед глазами застывших, точно изваяние из глины или камня, собеседников. — Как невежливо с вашей стороны игнорировать вашего любимого Дазая.       Мужчина наигранно опечаленно вздохнул, а после растянул губы в победной улыбке. А он знал, между прочим, что Ацуши идеально подошла бы его бывшему напарнику, который скоро либо спился бы, либо довёл бы Акутагаву до нервного срыва. А ему, Осаму, между прочим, от своего соулмейта бы доставалось! Так что нет, Чуя, нельзя доводить девушку своего бывшего напарника. И не просто девушку или соулмейта, а человека, владеющего Расемоном. Дазай невольно скосил глаза на Ацуши и хитро улыбнулся, потирая ладони. Что ж, Накахара, месть — это блюдо, которое подают холодным и тогда, когда его совсем не ждут!