About to get crazy

Всегда любовь у меня ассоциировалась с идеально приглаженной прической, прекрасно выглаженной чёрной рубашкой, с чистой, без единого изъяна белоснежного цвета кожей. Либо же другие прелести в виде всяких ненужных милостей и других идиотских игрушек, которые пары дарят друг другу, чтобы выразить эту самую «любовь». Бред. Чистой сивой кобылы бред. Эти люди всегда вызывали у меня рвотный рефлекс, от чего я часто сторонился таких пар, а если и выпадала у меня возможность встретиться с ними, я часто испытывал неприятные впечатления от всего этого. Я бы назвал это аллергией, которая вызывает мерзкие ощущения в виде постоянных порывов укоризненных усмешек в сторону «сладких и милых» парочек, то простую вспыльчивость, но увы, мне их не понять, ведь это не совсем то, что я считаю нужным в отношениях. Но все же, меня не обошло стороной чувство заинтересованности и неслабого эмоционального истощения, потому что меня угораздило влюбиться. Конкретно по уши, и не без этих сопливых драм, хоть я и не особо хочу верить в это, но каждые наши встречи доказывают обратное. В моей ситуации это определение вполне подойдёт. Только вполне масштабнее и проблемнее. Этот человек является совсем противоположностью того, что я считаю любовью. И это убивает меня изнутри, разрывает все в клочья, оставляя гореть все вокруг в пылающем и уничтожающем пламени. Ведь я влюбился в парня. Да, меня угораздило влюбиться в свой же пол, от чего это давало ещё больший минус в наших никогда все равно бы несуществующих отношениях. Я при каждой нашей мимолетной встрече прожигал чёрную дыру в теле парня, который никак не пытался обратить на меня внимания. Все же, он давно должен был догадаться о том, что такой, как я, неровно дышит к нему, но одновременно я не могу быть уверен в этом на все сто процентов. Ведь, возможно, эти самые прожигающие взгляды могут также значить для него то, что я клятвенно каждый раз мысленно разрываю его крепкое тело, пытаясь больше сделать ему боли в своих же фантазиях. Но он же сам мистер непробиваемость и молчаливость, и это его не волнует. Этого парня было всегда сложно заставить выйти из себя, если только дело не касается его близких друзей и знакомых. В такие моменты, я не мог бы за все эти два года не заметить, как его светлый, ярко-голубой цвет глаз значительно темнеет, как мелкая венка на шее начинает выступать, а острый кадык все чаще дергаться, от чего во всем моем теле каждый раз пробегала неведомая никому дрожь, под этой самой чёрной рубашкой. Поэтому, я всегда прибываю на потасовках между двумя противоположными сторонами баррикад, так как этот самый парень находится в чужом для меня окружении, от чего каждый чертовый раз я ещё больше убиваюсь в своих мыслях о том, что у меня даже нет возможности нормально с ним попробовать пообщаться, а не каждый раз показывать истинный характер, ведь не зря я перешёл на сторону Мегатрона. Это было более чем очевидно, с моей эгоистичной манерой, и не менее сильной любовью к самому же себе. Я не готов ради кого-то бы заступаться, а наоборот, встать с радостью на сторону победителей, добивая до конца униженного в кругах «Десептиконов». Но я понимаю, что это однажды может перейти и на мою сторону, и все равно не найдётся того, кто мог бы выступить за меня, среди наших шестёрок все равно не находилось самоубийц. Но, пока есть возможность наслаждаться своим обществом, которое меня ненавидит всей душой, но ничего не говорит в лицо, боясь столкнуться в страстном поцелуе с асфальтом, на котором бы сразу же появились капли их собственной крови от своих смелых высказываний, не смели, что меня всегда забавляло. Сторона так называемых «Автоботов», никогда мне не симпатизировала, заставляя все больше ненавидеть этих скучных, как по мне, выскочек, кроме светловолосого парня, который всегда находился в обществе Прайма. Предводителя этих самых «Автоботов», он всегда заставлял от одного своего вида постоянно ухмыляться, смотря на эти полные спокойствия и уравновешенности глаза. Все десы знают, если поведёшься с автоботами, то тебе несдобровать, могут тебя все же добить до смерти, если нет, то до инвалидности уж точно, если не найдётся способов похуже, почему я и могу только презирать его и глазеть со всей испепеляющей злостью, что остаётся с каждым днём все меньше и меньше. В частых драках между нашими сторонами, Бамблби никогда не наступал на меня первым, а я все же разбирался с остальными выскочками автоботов, тоже не горя желанием ходить в тумаках от этого парня. Все таки у Бамблби своеобразный вкус, но не думаю, что я сам лучше этого небрежного мальчишки, которого я старше всего на несколько месяцев. Все же, этого я бы никому не позволил сказать вслух, даже самому себе, в мыслях хоть бесчисленное количество раз, но в жизни – никогда. И все же, у меня есть один большой плюс, и он в том, что Бамблби просто напросто учится в моем классе, практически являясь моим соседом по парте. Я всегда могу спокойно задевать его плечо, когда он может проходить мимо меня, либо же наоборот. Его выражение лица всегда остаётся прежним, но я не могу не замечать, как его ладони сжимаются в плотные кулаки, заставляя меня все больше ухмыляться с реакции этого парня на меня. Это очень огромный и счастливый плюс для моих внутренних чертей, хоть это очень детский и глупый жест, чтобы выразить свою заинтересованность, но, он так не считает. Это все же минус. Эх, Бамблби, какой же ты глупый, или это все же я настроен пойти на все, лишь бы этот парень обратил на меня своё внимание? В итоге, сколько не сиди и не ломай голову, этот вопрос остаётся всегда в силе, заставляя меня встрепыхаться от долгого молчания, пока меня не отвлекут от долгой цикличности мыслей и воспоминаний лица парня, так как в свободное время я не могу не представлять все тщательно изученные его черты аккуратного, но кажется, такого обычного и непримечательного лица. Я могу каждый раз смотреть на него без особого страха, что он может поднять свой взгляд и точно уставиться мне в глаза, но думаю, это только лучше будет для меня, так как все его терпение может полететь куда подальше, чего я жду с большим трепетанием, чтобы посмотреть на его истинное лицо без этого намеренного безразличия. Даже пара ссадин на моем теле стоит этого зрелища. Изредка я все же представляю, как выглядит со стороны моя намеренная, специальная надменность над автоботом, который видимо, давно смирился, что именно ненависть управляет мной при одном только его появлении, хоть это полная ложь для меня, но такое мнение окружающих и парня меня вполне удовлетворяет. Было бы более странно, если бы я перестал проделывать в нем дыры практически при каждой нашей встречи в школе, либо же во всех других известных местах нашего города. Сегодня уже как вторая неделя учебы в школе, и вторая неделя нервотрепки у меня в голове от этого чертового новичка, который сейчас сидел рядом с Бамблби. Что только блондин нашёл в этом Уитвики? Очередной неуверенный в себе подросток, который довольно открыто и свободно начал общаться с Бамблби, заставляя частички моего сознания проявлять такие непривычные и до невозможности странные чувства как... ревность? В это мне хотелось верить меньше всего, но только от их взаимных мимолетных улыбок и встречающихся взглядов, уже заставляло мою кровь застывать в жилах, а челюсть плотно сдавливать до скрежета зубов, пока мои пальцы ловко перебирали ручку в ловких фалангах, чтобы успокоить свои разыгравшиеся нервы, пока рядом сидящий Брейкдаун осматривал моё напряженное лицо. Было бы неудивительно, что он после окончания урока спросил бы, что же все таки случилось. Чтобы избежать этого вопроса, я натягиваю на свое лицо прежнюю ухмылку, а взгляд все таки останавливаю на неаккуратном материале в тетради. Размашистый почерк был редкостью, но на данный момент, мне не было дела до каллиграфически выведенных букв, и я все же на автомате писал нужный материал, отвлекаясь на что-то ещё, кроме этих двоих. Я сжимаю в кончиках пальцев карандаш, и услышав очередной раз посторонний звук на втором плане, который все же заставляет меня выйти из себя, сразу же вынуждает деревянную принадлежность в моих ладонях с легкостью сломаться, оставляя этот чертовый графит на школьной тетради. Я быстрым движением скидываю в рюкзак вещи, тут же через пару секунд после звонка, и не дождавшись домашней, я неспешным и привычным шагом направляюсь к выходу из класса, задевая деревянный пол чёрной подошвой своих кроссовок, уже в предвкушение легкого и такого привычного ветра, который будет приятными волнами расходиться по моему телу, доставляя нескончаемое удовольствие спустя этих нескольких часов мучения в душном классе с раздражающим меня Сэмом. Этот мальчишка заставлял при одном своём виде вызывать у меня смешанные чувства сердитости и отвращения, а в первый же день своего прихода был все же некий интерес, какую же из фракций выберет этот Уитвики. Ответ был довольно прост и короток, после одного разговора с Бамблби этого парня. И не удивительно, по крайней мере для меня, что у автоботов пополнение. Я как прежде автоматически иду по заученному пути, не торопясь взбираясь по бетонной лестнице на крышу трёхэтажного здания школы, где учителям не надо было искать своих учеников, поэтому это место с седьмого класса свободно использовалось для мест встреч десептиконов, или прогула незначительного для кого-то урока. Для меня же это место было предназначено для идеального времяпровождения с сигаретой, или все же лучше со своими мыслями в одиночестве. Но такие подарки судьбы были достаточно редкими, и эти моменты были настоящим наслаждением для меня. Я свободно толкаю железную дверь, и она сразу же поддаётся, с отвратным скрипом открывшись, пропуская меня на крышу. Сентябрьский ветер как прежде обдувает меня своими прохладными потоками воздуха, заставляя организм на момент глубже втянуть в себя свежий воздух, после сразу восстанавливая дыхание. Мои ладони тянутся крайнему кармашку рюкзака, хватаясь за пачку сигарет, а вместе с ней за зажигалку. Ловко беря одну между указательным и среднем пальцем, я сразу её прикуриваю непослушным и слабым огоньком, который плавно пошатывается на ветру. Делая выдох, я выпускаю белый дым из легких, смотря и слушая, как на спортивной площадке наша команда «десептиконов» сравнивает счёт с «автоботами». Физрук что-то агрессивно кричит, и две команды презрительными взглядами окидывают друг друга, но все же заходят в общую раздевалку. Хах, Мегатрон сегодня точно будет не в лучшем расположение духа, хоть и будет делать похуистичный вид. Позади слышится привычный скрип, оповещающий о гостях, и я со стопроцентностью уверен в том, что это Брейкдаун, или же Старскрим, поэтому я даже не оборачиваюсь, так как у меня нету дела не до одного, не до другого. Я тщательно рассматриваю перистые облака, внимательно наблюдая, как серый дымок постепенно охватывает все голубоватые места, от которых не оставалось и следа. Я мысленно ухмыляюсь, и кидаю окурок на крышу, тут же подошвой кроссовок втаптывая бычок, который быстро смешивается с пылью и грязью, поэтому фильтр сигареты был окончательно уничтожен. — Ну и чего ты застыл? — я нервно оборачиваюсь, понимая, что ничего, кроме хлопка дверью после и не последовало. Ни шагов, ни язвительного комментария в свою сторону. Но увидеть перед собой Саундвейва я представлял в последнюю очередь, почему я на секунду вскинул брови к верху, но сразу принял обычный ухмыляющийся вид, — Королева сплетен пожаловала, что изволите, леди? — сделав безразличный вид, я сложил ладони в джинсы, думая, что он также, как и всегда воспримет это спокойно, так как каждый знал, что Саундвейв – уши и глаза десептиконов. Но увидев на миг хмурое, а после ухмыляющееся выражение лица своеобразного «разведчика» в школе, заставило меня мысленно сглотнуть, нервно подумав, что Саунд научился читать мои мысли и он все узнал. Глупая слабость в такие моменты заставляла меня все больше чувствовать себя в не самых лучших ощущениях. — А ты о чем задумался, Нокаут? — начал парень напротив, отпрянув от железной двери и сделав пару шагов мне навстречу, пристально смотря мне в глаза, — Почему ты не надерешь зад этому возомнившему себя крутым Шмелю? Это же твой оппонент, не забыл? — я многозначительно улыбнулся, поняв его догадки, пытаясь сбить слишком любопытное животное со своих мыслей. — А тебе то какое дело, как ты сказал, «до моего оппонента»? — я вопросительно взглянул на него, увидев все же в бледно-голубых радужках сомнение, — Или что, у тебя появились проблемы с этим автоботом, Саунд? Ручки марать не очень-то хочется? Тогда с этим делом не ко мне, поищи джентельменов среди других десов, или же найди силёнки разобраться самому, я разрешаю, — я свободно обогнул его стороной, легкой походкой хотя уйти с крыши, но все же пришлось остановиться. — Слишком резкая реакция, не думаешь? — изогнул тот брови, от чего я издал смешок, вновь поймав его недопонимание. — Не менее решительное высказывание насчёт не твоего дела, Саундвейв, не думаешь? — Не думаю, — он демонстрировано приподнял чуть выше голову, от чего мои ладони сжались в кулаки, — Мало ли, с кем ты там треплешься за нашими спинами? — Если ты серьёзно считаешь меня такой же крысой как и ты, то ты сейчас пожалеешь же об этом, — я делаю шаг навстречу, но он настырно стоит, все же не рассчитывая на мои вполне реальные намерения начистить морду этому самодовольному болвану. Не задерживаясь на месте, я срываюсь на бег и наношу пару ударов ему куда-то в районе острых скул, переходя плавно на тело, ударяя в последний раз в сторону солнечного сплетения, от чего он рвано выдохнул, не в силе что-то ответить. Я наклонился к его лицу, рассматривая, как его бежевая кожа постепенно превращается в красные оттенки, а губы судорожно ловят воздух. Это были небольшие повреждения, но для нашего разведчика это было слишком болезненно переносить, так как в боях против автоботов он все равно не участвовал, а Мегатрону было абсолютно фиолетово на это, что я точно считал неправильным, но разве уговоришь этого настырного парня? — Остались сомнения в том, что я тоже умею выходить из себя? — он промолчал, а я последний раз кинул широкую улыбку и презрительный взгляд на тело, заходя в стены школы, все же окончательно теряя настроение. Даже не задумываясь, я иду на последний сегодняшний начавшийся несколько минут назад урок, отмахиваясь тем, что я был в мед. кабинете.