Легенда о лире или «О смерти и рождении звезд».

      Одним вечером рыжеволосый мальчишка, заигравшись, заблудился в лесу. Бродить в темноте одному ему было страшно, и он расплакался, отчаянно пытаясь найти выход, как вдруг услышал, что неподалеку льется чудесная мелодия. Поддавшись своему любопытству мальчик пошел на звук. Пройдя совсем немного и вынырнув из очередного густого кустарника, он увидел небольшой, обложенный камнями костер и рядом с ним небесной красоты парня в большой белой, практически в тон его кожи, рубахе и с темными, как это ночное небо, волосами. Он играл на лире, не обращая внимания ни на что вокруг. И даже на мальчика, медленно подошедшего к нему. Рыжеволосый стоял рядом, сначала молча слушая, вовсе позабыв о своих слезах и том, что он потерялся, и лишь потом неуверенно заговорил:       — М-можно мне сесть рядом и послушать?       В ответ юноша лишь слабо кивнул, взглянув в глаза мальчику исподлобья и улыбнувшись. И мальчишка завороженно слушал безостановочную игру юноши на новом для него и каком-то словно волшебном инструменте, пока не уснул.       Проснувшись от солнечного света, нещадно бьющего в глаза, он не сразу понял, почему он не дома. Лишь осмотревшись мальчик вспомнил: ночь, костер, юноша и лира. Но сейчас он был абсолютно один и звуков того чудного инструмента даже близко нигде не было слышно. Это все могло бы даже показаться сном, если бы не недавно потухший костер рядом с ним, от которого еще поднимался к небу слабый дымок.       При свете дня мальчик смог быстро найти дорогу к деревне и вернулся домой. Мать отчитала его и строго-настрого наказала возвращаться домой до заката. А мальчишка, успев лишь поесть, сразу побежал обратно в лес, в надежде застать того юношу. Мальчик просидел там почти до заката, но темноволосый так и не вернулся. Он покорно пошел домой, чтобы успеть вернуться до темноты.       Каждый последующий день, от рассвета до заката мальчик пропадал на том месте, отказываясь гулять с друзьями и никому не рассказывая, куда он ходит.       Однажды, уже потеряв всякую надежду на новую встречу, сидя на излюбленном месте и скучая, он нацарапал на дереве, под которым тогда сидел юноша, солнце. И кто бы мог подумать, что, вернувшись на следующее утро, он обнаружит рядом со своим солнцем чью-то луну! Надежда забурлила в мальчишке новыми силами — значит он приходил сюда! Но когда, если мальчик дежурит здесь целыми днями? Днями… А юноша приходит ночью, ну конечно! Обрадовавшись, он поспешил домой, ведь теперь не было смысла выискивать здесь темноволосого незнакомца днем.       Поздней ночью, дождавшись, когда в доме все уснут, мальчик тихо выбрался и что есть силы побежал в лес. Он так часто там бывал, что мог уже, казалось, с закрытыми глазами туда добраться. Сердце его билось быстро не только от бега, но и от предвкушения встречи. Мальчик надеялся, так сильно надеялся, что не ошибся в своей догадке!       Почти добежав, он остановился, испугавшись, что и на этот раз там никого не будет. Простояв окованный волнением несколько минут, он все же нашел в себе силы дойти. И не зря. На том самом месте действительно снова сидел тот самый юноша, и из его лиры снова лилась прелестная мелодия, а рядом привычно горел костер. Мальчишка улыбался от счастья так, что казалось, словно в ночи появилось солнце. Он прошел на то же место, где сидел в их прошлую встречу, и уселся, в этот раз уже не спрашивая. А юноша лишь по-доброму усмехнулся, не отводя взгляда от струн, но видя мальчика краем глаза.       И этой ночью мальчишка снова уснул. И снова проснулся ранним утром в одиночестве, лишь с недавно потухшим костром рядом. Сонно потерев глаза и рассеянно оглядевшись, в надежде увидеть хоть какие-то следы юноши, мальчик грустно вздохнул и поспешил в деревню, чтобы незаметно вернуться в дом.       Каждую ночь после того он втайне прибегал в лес. Они сидели вдвоем, молча, пока мальчишка, до последнего с упоением слушающий мелодии, создаваемые темноволосым, и глядящий на него восхищенно, всегда как в первый раз, в конце концов не засыпал. Мальчик плел для юноши венки из незабудок, а тот наутро оставлял ему ягоды, прежде чем исчезнуть.       В одну из таких уже вошедших в привычку ночей мальчик спросил у юноши, куда тот уходит и почему приходит лишь после заката? Но он ничего не ответил, словно и не слышал его, продолжая играть. Рыжеволосый не успокоился тогда и продолжал задавать вопросы, надеясь, что хоть на какой-нибудь юноша ответит, что скажет хоть словечко.       — Как твое имя?       Тишина.       — Откуда ты родом?       Тишина.       — Почему ты приходишь сюда?       Тишина.       Мальчик уже начинал смиряться с тем, что юноша никогда не заговорит.       — Почему, прежде чем ты уйдешь, я засыпаю, даже если я спать не хочу?       Тишина. Но другая. Помимо отсутствия ответа, теперь еще и музыка прекратилась. Но лишь на несколько секунд, а потом возобновилась, как ни в чем не бывало.       И тогда, не получив ответа ни на один из своих вопросов, мальчишка решил схитрить. Он притворился спящим к тому времени, когда обычно засыпал, чтобы проверить, что будет потом.       Мелодия лилась еще какое-то время, а после прекратилась. Ее сменили звуки шуршащей травы и листвы. Он уходит! Мальчик открыл глаза и повернулся, глядя в спину юноше, собирающемуся шагнуть куда-то в темную глубь леса.       — Почему ты не можешь остаться еще немного? — тихо заговорил он.       Юноша остановился, но отвечать опять не стал.       — Можно мне пойти с тобой? — задал очередной вопрос мальчик.       — Если ты пойдешь со мной, то никогда не сможешь вернуться сюда.       Голос юноши звучал также тепло и мягко, как и его инструмент, и мальчик не сразу понял, что тот наконец заговорил. У мальчишки в голове роилось вопросов больше, чем когда-либо, и он не знал с какого начать, раз уж юноша, наконец, заговорил.       — Солнце встает. Я ухожу.       Послышалось от темноволосого, и он почти было ушел, но мальчик вновь его окликнул:       — Нет, постой! Я пойду с тобой!       Он наконец повернулся к мальчику, глядя на него заинтересованно.       — Ты даже не знаешь, куда собираешься пойти, глупый.       — Мне все равно, я хочу пойти с тобой.       Юноша усмехнулся, произнес тихое «ладно», и мальчишка радостно подлетел к нему.       Там, за деревом, за которое собирался уйти он, была непроглядная темнота, словно черное полотно, и мальчику стало жутко. Он потянулся к руке темноволосого, чтобы схватиться, но остановился, решив, что стоит сначала спросить.       — М-можно?       Юноша в очередной раз усмехнулся и сам взял мальчишку за руку. До чего славный ребенок был!       — Холодная…       Мальчик тихо шептал, не рассчитывая на то, чтобы его слышали. По ощущениям он словно не руку держал, а глыбу льда.       — Привыкай.       Коротко ответил юноша и они шагнули в темноту.       Мальчик, как и предрекал темноволосый незнакомец, в деревню не вернулся. Никто его не видел и не слышал о нем ничего после той ночи. Около дерева с нацарапанными на коре солнцем и луной костра словно и не было. А ночью по лесу не разливались больше звуки лиры. Но только той лиры.

Легенда гласит, что звезды, утратившие свою способность сиять, опускаются на землю и по ночам, обретая облик человека, играют на лире. Мелодии эти способна услышать лишь единственная подходящая угасшей звезде детская душа. Если такая не найдется в установленный срок — всего один месяц — то звезда угаснет окончательно. Если же такая душа приходит на зов, то звезда может забрать ее с собой в небо и там, воссоединившись, они смогут сиять как новая звезда.