I Just Need You.

      Загадочник едва не рассмеялся из-за иронии, когда его повели вниз по знакомому пирсу в очередной пасмурный Готэмский день. Большие волны разбивались о деревянный пирс, разлетаясь на маленькие капли, которые приземлялись ему на лицо, пока не собирались вместе и не текли ручейками по его шее. Когда вода залила его очки, он вспомнил тот же дождь, дрожащий пистолет в его еще более дрожащей руке. Но это было совсем другое время, даже будто другое место. Тогда он был другим человеком, и с тех пор каждое действие приводило его сюда, словно здесь было какое-то незаконченное дело.       Сейчас он снова был Загадочником, только на этот раз с одним явным преимуществом: на его стороне был Освальд Кобблпот, сам Пингвин. Он тоже изменился, подумал Загадочник. В то же время он поймал себя на мысли о том, что надеется, что в нем осталось что-то, что никогда не изменится.       Но в данный момент он сомневался, что это принесет хоть какую-то пользу.       — Эй, хочешь загадку? У кого в голове пуля и он тонет на дне реки? — спросил один из головорезов, прижимая пистолет к голове Загадочника. Он был коренастым, лысым, с рыжеватой бородой и, как с отвращением заметил Загадочник, от него пахло банкой старых сардин. — У тебя, — он закончил свою ужасную шутку и вместе с приятелем громко рассмеялся, похожий на безмозглую обезьяну. Которой и был.       — Настоящая пытка, — обреченно начал Загадочник, собирая языком кровь с раненных десен (там не было серьезных повреждений, может быть, только несколько шрамов, не то чтобы он проживет достаточно долго, чтобы увидеть, как они формируются), — то, что эти идиотские слова будут последними, которые я услышу.       Он глубоко вздохнул, готовясь к смерти. Он не был бойцом и никогда не притворялся им. Он вовсе не собирался сопротивляться и пытаться перехватить оружие, как наверняка сделал бы некоторый пернатый друг (Освальд, с его яркими глазами и злой улыбкой – человек, который умрет с ножом в одной руке и пистолетом в другой). Нет, если ему суждено умереть, он умрет, прося пулю, получая последнее удовлетворение от того, что он получает все, что хочет, до самого горького конца.       — Просто сделай это! — закричал он, собравшись с духом. Возможно, это было его время.       А может и нет.       Два последовательных выстрела разорвали воздух, Загадочник автоматически вздрогнул и поднял руки, прежде чем опомнился.       Он схватил ближайший к себе пистолет, снял его с предохранителя и, развернувшись, поднялся, направив его в сторону неизвестного нарушителя. Но это было совсем не тем, что он ожидал.       Освальд Кобблпот, все еще держа пистолет наготове, с развевающимися на ветру волосами, прихрамывая, направился к нему, и в его взгляде читалась непоколебимая уверенность.       — Освальд? — спросил Загадочник. Освальд быстро опустил пистолет, явно довольный тем, что им больше никто не угрожает. — Как… — он покачал головой. Нет, это было не то, что он должен был спросить. — Ты уже убил Софию?       — Нет, — ответил Освальд довольно мрачно, но без сожаления, которое Загадочник не мог понять. — Она ушла, чтобы преследовать Джима Гордона, — выплюнул он, и это имя сочилось горечью. Там явно что-то произошло. Он должен будет спросить об этом Освальда позже, а сейчас у него были совсем другие приоритеты.       Он опустил пистолет.       — А почему ты не остался в особняке? — он не мог смириться с мыслью, что Освальд просто пришел и спас его. Снова. Это не может быть так просто. — Подождать, когда она вернется, и убить ее?       — Тогда я бы не успел сюда, — объяснил Освальд таким голосом, будто это был очевидный факт. Будто это было в порядке вещей. Будто сердце Загадочника не билось так сильно, как уже очень давно не билось.       — Ты отказался от мести ради меня? — он проклял романтический тон своего вопроса, поняв, что выдал себя гораздо больше, чем хотел. Но ему нужно было знать ответ на этот вопрос, он был так растерян, что почти не находил слов (и, может быть, немного надеялся, но никогда бы не признался в этом вслух).       Освальд вздохнул, впервые нарушив зрительный контакт, и словно начал искать в окружающей их воде свои следующие слова. Он подошел ближе, прежде чем, наконец, снова взглянуть на Загадочника.       — Доверие так трудно найти в Готэме. Но я доверяю тебе, Эд, — просто сказал Освальд, и искренность его слов также проступила на резких чертах лица, когда он подошел еще ближе.       Загадочник все равно не мог понять это. Освальд доверял ему? После всего, через что они прошли?       Не обращая внимание на внутреннее смятение Загадочника, Освальд сунул пистолет обратно в карман. Загадочник же наблюдал, как по бледному горлу мужчины быстро скользнул галстук (идеально подходящий для клеймения и других форм разврата), и его собственное горло пересохло, когда он наконец понял, что хотел сказать.       Эд колебался лишь мгновение, прежде чем засунуть свой недавно приобретенный пистолет за пояс брюк, и это движение дало ему время подготовиться к следующему вопросу.       — Это все? — его голос был хриплым, когда он задал этот вопрос, и Загадочник автоматически облизал губы кончиком языка, чтобы восстановить немного влаги.       — Что?       — Пожалуйста, Освальд, — Загадочник покачал головой, нерешительно преодолевая расстояние между ними, чтобы оказаться еще ближе к Освальду. — Не притворяйся, что не понимаешь, о чем я.       Они дышали в унисон во внезапно наступившей тишине, Загадочник не отрывал взгляда от Освальда даже тогда, когда спустя пару секунд его охватила волна тревожной нервозности. Освальд сглотнул еще раз.       — У меня никогда не получалось долго обманывать тебя, друг, — Освальд неуверенно рассмеялся. На его глазах появилась влага, и Загадочник предположил, что это просто морские брызги (но он надеялся, что это не так).       — Освальд… — Загадочник положил руку ему на плечо, которую тут же стряхнули.       — Нет, Эд! — попросил Освальд, покачав головой. — Пожалуйста, просто… не надо, сейчас мы помирились. Я не верю, что теперь мы причиним друг другу боль, но наше прошлое никуда не пропало. Мы все еще делали то, что делали. Так что не… не делай этого. Я не смогу притворяться, что этого не было, если ты сделаешь это. Давай просто… просто будем держаться на безопасном расстоянии, хорошо?       — Я уже не тот человек, который делал все это, Освальд. И я тоже сомневаюсь, что ты тот же самый человек. Теперь я знаю, что мне нужно. Мне не нужен еще один дурацкий шанс стать нормальным, — он особо выделил последнее слово. — Мне просто нужен… нужен…       С каждым слово он будто терял прежнюю уверенность, как и способность подбирать слова. Если сейчас он продолжит, пути назад не будет, это был последний шаг через черту, переход на неизвестную территорию, переход на неизведанную землю.       — Кто тебе нужен, Эд? — подсказал Освальд, побуждая продолжить.       — Ты, — выдохнул Загадочник, и его прерывистое дыхание превратилось в хихиканье, а затем в полный смех, когда он согнулся пополам. — Только ты. Больше ничего, — слезы катились вниз по его щекам, а смех продолжал сотрясать все его тело, когда он положил руки на колени. — Не могу поверить, что не видел этого раньше. Все, что мне было нужно, это ты.       — Эд… — Освальд в замешательстве покачал головой, делая шаг вперед, а Загадочник не переставал смеяться.       — Это просто… так нелепо… что мне потребовалось… так много времени… чтобы понять… — продолжал Загадочник сквозь смех, задыхаясь.       — Эд, я не понимаю, — сказал Освальд с оттенком беспокойства в голосе, посмотрев на него. Загадочник успокоился, сделав пару глубоких вздохов, чтобы отогнать остатки истерии.       — Я люблю тебя, Освальд, — заявил Загадочник и снова рассмеялся, когда Освальд почти комично ахнул.       — Ч-что? Ты… ты любишь меня? — Освальд сглотнул, широко раскрыв глаза.       — Да, но важно не это, — Загадочник отмахнулся от него. — Мне нужно знать, любишь ли ты меня. До сих пор. И если после стольких горьких событий ты ответишь мне, я буду счастлив. Если спрошу это.       — Я… я…       — А я спрашиваю, — уточнил он.       — Я не знаю, Эд. Мы только что снова стали друзьями. Я не знаю… Эд, мы можем потерять все, что построили. Стоит ли так рисковать? — спросил Освальд.       — Конечно, — заверил его Загадочник, вкладывая в это слово всю свою уверенность. — И если ты позволишь, я буду счастлив доказать это, — решительно сказал он, устремляясь в пространство Освальда, пока между ними не осталось почти ни единого сантиметра.       — Ч-что ты делаешь? — Освальд сглотнул, скользя туманным взглядом по лицу Загадочника.       — Это.       Больше не позволив себе колебаться, Загадочник окончательно сократил расстояние между ними, наслаждаясь судорожным вздохом Освальда, и прижался своими губами к его губам. Они оставались в таком положении несколько мгновений, с неловко сжатыми губами, слишком напряженные, пока он наконец не почувствовал, что Освальд расслабился под его прикосновениями. Загадочник позволил своей руке подняться и провести по мягким взлохмаченным волосам Освальда.       — Эд, — Освальд первым прервал поцелуй, отстраняясь и прижимаясь лбом к его лбу.       — Освальд, — ответил Загадочник, на секунду вновь припав губами к губам собеседника.       — Я не могу до конца поверить, что это происходит, — прошептал Освальд, потянувшись к руке Загадочника и сжимая ее.       — Я тоже.       — Куда мы теперь пойдем? — спросил Освальд, оглядывая их холодное водяное окружение.       — Куда ты захочешь. Хотя я уже давно не ходил по улицам в твоей части города. Может быть, составишь мне компанию? — Загадочник протянул ему руку.       — Давай покрасим этот город в кроваво-красный цвет, — согласился Освальд, беря руку Загадочника в свою, и от воды они направились к тому месту, где Освальд припарковал свою машину.       — Я знаю, что это имеет некоторое значение для наших отношений, но у меня есть сильное желание никогда больше не видеть этот пирс, — признался Загадочник.       — О, я согласен, — решительно воскликнул Освальд, в последний раз окинув взглядом окрестности, прежде чем повернуться и продолжить путь.       И две угрозы Готэма пошли дальше, взявшись за руки, готовые к новому рассвету.