Сломан.

      Развод лишь сильнее сломал Зинченко. После Канву он сошёлся с Лешей. Они спали при любом удобном случае. Леонид Саввич одаривал его горячими словами любви, а Гущин ему верил. Теперь парень боготворил его не только как командира. Зинченко был для него всем. Его не волновало, что командир официально был женат. Он просто бросился в эти чувства с головой. По началу все было очень даже хорошо.       А потом. Потом Зинченко развёлся и что-то пошло не так. Целомудренный и серьезный человек превратился в раздолбая. Пьянки с новыми друзьями до полуночи, карточные игры и крупные выигрыши лишь добавляли азарта. Но он не только выигрывал. Он и проигрывал. Причём не меньше. Пропадал в этих заведениях ночами, чаще всего там же и спал, а с утра на работу. Выглаженный и ухоженный. Даже не скажешь, что пол ночи этот человек провёл в очередном борделе.       А потом он возвращался домой где его всегда ждал Гущин. Леша пытался бороться с этим первые пару месяцев, а потом понял что — бесполезно. Так они жили уже пол года. Зинченко развлекался, а Лёша все терпел. *** — Знаешь, лучше чем у вас, мне пересидеть больше негде. — На темной кухне сидит Валерка. — Хорошо. Только, я наверное должен тебя предупредить. — Леша мнётся и не знает как сказать Валере, что его отец стал мудаком. — Что вы с ним? Я знаю. — Леша тоже знает, что он в курсе. Не это он хотел сказать.       В этот момент из коридора раздался звук открывающейся двери. Громко захлопнули и послышался пьяный голос Зинченко. Через секунду Гущин уже стоял перед ним. — Встречаешь меня. — Леонид Саввич лишь ухмыляется. — Хороший мальчик. — Говорит как собаке, которая послушно ждёт хозяина на пороге. — Только не говори, что ты опять пьяный сел за руль. — Леша разочарованно выдыхает. Зачем спрашивать если он и так прекрасно знает ответ. — А тебе то, блядь, что? Ты же кроме как ноги раздвигать ничего не можешь больше. — Скидывает пальто и бросает его на софу.       Леше ответить ему нечего. Да и не хочется. Парень просто стоит, просто смотрит в пол. — Тебе бы в тот бар, где я был сегодня. Тебе бы там сразу занятие нашли. — Хватает его за лицо и рассматривает, как на выставке. — В спальню иди. Я сейчас приду. — Там Валерка на кухне сидит. — голос не дрожит, но и никаких эмоций не выражает. — Думаешь, раз сына моего притащил, не получишь? — отпускает, а через секунду замахивается и огревает лицо звонкой пощечиной. ***       В тот день все действительно обошлось. Зинченко заснул в спальне, а Леша сидел с Валеркой на кухне, пока тот не пошёл в гостиную на диван. — Твою мать, у вас же все хорошо было. Что пошло не так? — парень сидел за столом и не мог поверить в увиденное. — Он не всегда такой. — Гущин стоит к нему спиной и заваривает чай. — Как ты вообще позволяешь ему так с собой обращаться? Гущин, я тебя не узнаю. — Зинченко младший старается говорить тихо, ведь в соседней комнате спит предмет раздора. — Валер, я не знаю что со мной. Понимаешь, мне плевать где там и с кем он развлекается. Он возвращается ко мне. Я понимаю, что я тварь бесхребетная, но без него я не смогу. — Леша сжимает в руках ложку и закрывает глаза.       А после этого разговора он идёт в их с Зинченко спальню и ложиться в постель. На второй половине кровати распластан Зинченко и его это устраивает. Леша лишь ложиться к нему под бок и опускает голову на вздымающуюся грудь. Чувствует как мужчина его обнимает и сильнее прижимает к себе. ***       А сегодня Зинченко решил уединиться со своей новой знакомой. Оставив карточный стол, она уводит его в соседнюю комнату где громкая музыка и приглушённый красный свет. Девушка усаживает его на диван и опускается сверху. Достаёт сигарету и прикуривает.       Протягивает её Зинченко. Он делает первую затяжку и понимает, что это не просто сигареты. Довольно ухмыляется и откидывается назад.       Вечер выдался одним из самых увлекательных. Выпил он не так уж и много, а легкая травка уже давно выветрилась. Да и денег он поднял не плохо. Только вот с девушкой не сложилось. Она угостила его сигаретой и свалила. Поэтому сегодня нужно вернуться домой пораньше, ведь там ждёт Леша который всегда готов лечь в постель.       Стоит выйти из такси, как возле подъезда Зинченко встречает его сын. Вчера он был слишком пьян, поэтому и не помнит сложившейся ситуации прошлой ночью. А сейчас состояние вполне ничего, только вот Валерку это не волнует. Парень наотмашь бьет родного отца кулаком по лицу и плюнув на асфальт уходит. — Позволь спросить, за что? — бросает Зинченко вслед сыну. — На лицо Гущина посмотри. Я заходил к вам вчера вечером. — парень говорит грубо и остервенело.       И Зинченко все понимает. Второй раз за пол года Леше приходиться звонить в аэропорт и говорить, что он сегодня не выйдет. Заболел. А на самом деле на щеке красуется алый кровоподтёк, оставленный самим Леонидом Саввичем.       Подниматься домой как никогда сложно. Противно от самого себя. Все это время он был настолько зациклен на себе, что не заметил самого главного. Как окружил себя прогнившими тварями, а самого близкого человека похоже лишился. Ведь Валерка наверняка вправил Гущину мозги. Да, и сына, кажется, он тоже потерял. — Привет. — дверь открывает Гущин и через плечо Леонид Саввич видит чемоданы. — Леша, мальчик мой. — Зинченко подаётся вперёд и обнимает парня. — Маленький, прости меня. Пожалуйста. — Мужчина очерчивает синяк на скуле и видит как Леша отводит взгляд в сторону.       Леша стоит безучастно. Кажется, он не слышит всех этих извинений, не чувствует жарких объятий. В его памяти по прежнему вчерашний вечер. Эта пощечина. Он спокойно мог бы дать сдачи, ещё судя по тому в каком состоянии был Зинченко, но он не стал. Он никогда этого не делает.       Это просто любовь такая, что один человек может простить другому что угодно. Возможно. Но он устал. Эти чувства, если можно так выразиться, вымотали его, выжгли изнутри, не оставив ничего кроме боли. Словно пожар внутри сжёг все органы, оставив лишь кровавое месиво, которое вскрыто рваными ранами. И теперь каждое прикосновение к израненой душе причиняет адскую боль.       Только этого не видно. Взгляд пустой и бесчувственный. По щекам катятся горячие слёзы, Зинченко трясёт его за плечи, стараясь докричаться и получить в ответ хоть что-нибудь. Но все тщетно. — Леша, маленький мой. — мужчина уже стоит на коленях, уткнувшись лбом в живот. — Я же люблю тебя. За что ты так со мной? — Леша закусывает губу и рвано всхлипывает. — Мне больно, понимаешь? Очень больно. Я не могу без тебя, но и с тобой невыносимо. Уже невыносимо. ***       Зинченко лежит в постели один. Снова на спине, подложив руку под голову и смотрит в белый потолок. В памяти всплывают нежные ночи проведённые с Лешей на этих простынях. А потом лишь страсть и похоть. Его похоть, которую не могли удовлетворить шлюхи из бара и поэтому он шёл к Гущину. А парню хотелось нежных объятий, поцелуев, а не пьяного траха.       В квартире тихо и лишь хлопает входная дверь.       Леша заходит в спальню спустя пару минут и опускается в постель. Обхватывает мужчину за грудь и утыкается носом куда-то в шею. Получает в ответ трепетные касания, словно боящиеся спугнуть. — Маленький мой. — Зинченко прижимает парня к себе и касается напряженной шеи губами. — Я не смог. — говорит полушепотом, как привык. — Я люблю тебя. — теперь эти слова такие настоящие. Для него.       А потом в эти слова верят оба. И это кажется таким правильным, словно не было этих шести месяцев. И только в памяти Зинченко они, смутно, но останутся навсегда. Как напоминание о том, что все что дорого в этой жизни, можно потерять.