Нюансы семантики

— Ты — легенда, — говорит ему Брукс. (легенда — разновидность несказочного фольклора, предание о выдающемся событии либо человеке) Он хмурится, сосредотачивая на ней взгляд; затем кивает в знак понимания. Гипнообучение быстро дает результаты. Брукс выглядит довольной. Хотя на таком близком расстоянии — меньше шага — ей приходится запрокидывать голову, чтобы взглянуть ему в глаза. — И у нас есть возможность рассказать ее правильно. Эту легенду. Она стоит перед ним, обнаженная, как он сам. Струйки воды стекают по ее волосам, плечам, бедрам. В первое время ему было сложно самому позаботиться о себе; Брукс приходилось помогать ему с гигиеной. (Должно быть, она предпочла бы, чтобы он об этом не помнил. Возможно, она не считает, что он помнит вообще). Теперь необходимости нет. Но они по-прежнему принимают душ вместе. Это удобно: экономит ресурсы. Брукс сама объяснила ему эту концепцию, когда он спросил. На некоторые другие вопросы она отвечала не так охотно. Или её ответ просто не приводил ни к чему. Он продолжал спрашивать. Особенно хорошо это получалось после тренировок. Брукс надевала ему на голову шлем с загруженными боевыми комплексами, а он по заданной схеме укладывал ее лицом в пол. «Не щади меня, — говорила она. — Никого не щади». А еще: «Воля к победе. Вот что важно». Она сопротивлялась по-настоящему. Но потом лежала под ним расслабленно; совсем не так, как лежали люди в видеозаписях и на фото. Даже если поза была такой, что не вывернуться. (Должно быть, что-то в происходящем ей нравилось; только он не понимал — что.) — У нас? — спрашивает он, выделяя главное. Смуглый палец ложится на его скулу. Вода больше не течет сверху — лимит превышен, но прикосновение кожи к коже отдаёт влагой. Темные глаза смотрят всё так же внимательно. «Изучающе» — всплывает у него в голове. — Мы ведь похожи. Знаешь? — Не знаю, — честно отвечает он. Она проводит по его плечам, скользит ладонями на грудь. Нажимает — ровно настолько, чтобы он мог ощутить давление. По сравнению с ним у Брукс довольно слабые руки. — Tabula rasa, — произносит она и усмехается — непонятно, чему. (tabula rasa — обозначение философского тезиса о том, что отдельный человеческий индивид рождается без врождённого или встроенного умственного содержания, то есть чистым). Слова у него в голове — целые ряды слов, нестройные, не поддающиеся приказам, в отличие от разноцветных фигур в симуляторах боя. Те были простыми, легкими для подражания. Словам он не доверял; пока еще нет. Брукс говорила: «Это пройдет». Пока что его не убеждает в этом даже экстранет. Он подозревает: на базе ограниченный доступ. Он подозревает: он ищет не то, что нужно. Но никто не говорит ему, что искать. Он зеркально повторяет жест Брукс: ладони проходятся по ее грудям, задевая соски. Она облизывает губы кончиком языка, но не пробует прижаться ими к его рту. Он этого и не хотел бы. Поцелуй — довольно бессмысленная вещь; такая же, как многие ее ответы. Из него ничего не вывести. — Такой потенциал, — Брукс привстает на цыпочки, цепляется за его плечи одной рукой. Другой рукой начинает ласкать его член. — Нельзя позволить, чтобы его растратили зря. (потенциал — энергетическая характеристика поля в заданной точке; совокупность наличных средств или возможностей в некоем отношении) Он выдыхает сквозь зубы. Это рефлекс; значение слова не столько загружено, сколько выведено на опыте. — Потенциал, — выдыхает Брукс снова. Он сжимает обе руки на ее талии, дергает на себя. Это, в конце концов, тоже довольно просто. Как симулятор боя. Она уверенным жестом направляет его внутрь себя. Закидывает ногу ему на бедро, прижимается грудью. Грудь у неё небольшая; в экстранете это, кажется, считалось не особенно привлекательным. У него самого нет предпочтений. Ему не с чем было сравнивать. На этой базе есть только они двое. Он толкается в нее, подхватывает ее ягодицы обеими руками. Она стонет, прикусывает губу, но не закрывает глаза. Он тоже; он не понимает, зачем бы. Его вдохи и выдохи ложатся точно в промежутки между стонами Брукс — похоже, она хочет, чтобы он слышал её звуки как можно чётче. Их зрачки — на одной линии, как всегда, но он ещё ни разу не видел в ее глазах свое отражение. Впрочем, он никогда не спрашивал у Брукс, возможно ли такое вообще. — Ты, — выдыхает она, вздрагивая, сжимаясь вокруг него. Восхищение: эту эмоцию уже совсем несложно узнавать. В отличие от той, другой, в самой глубине глаз. — Кто — я? — требовательно спрашивает он. Дыхание не восстановилось полностью, но это неважно. Секс все равно не смог бы отвлечь его надолго. Или всерьез. В конце концов, секс был чем-то постоянным, уже известным. В отличие от остального. Брукс улыбается — широко и спокойно, так, словно руками, которые сейчас лежат у нее на плечах, он не способен в любую секунду сломать ей шею. — Ты — Шепард. Такой, каким он и должен быть. (Шепард — [ошибка доступа к данным]. Пожалуйста, перезагрузите или обновите словарь.)