Только не я...

Сын! У него есть сын… Деймон шел по ночной улице не разбирая дороги, снова и снова возвращаясь в мыслях к мирно спавшему сейчас мальчику. Хотелось вернуться, заграбастать его себе, чтобы быть с ним каждый день, каждую минуту. Его маленькое счастье. Которое теперь навсегда. Он прислушивался к чувству, зародившемуся в нем. Всепоглощающая любовь и нежность. Совсем другая. Не такая, как он ощущал когда-то к Лекси или Елене. Нет, это было что-то абсолютно отличное, и вместе с тем до простоты понятное. А еще была горечь. От того, что у него отняли столько всего. Он пытался представить, каким был Демиан год назад, два года. Каким он был в годик, при рождении. Все это он мог бы видеть, мог быть частью этого, если бы не… А вот тут он упирался лбом в воображаемую стену. Да, черт возьми, он был виноват. В том, что не разобрался тогда в своих чувствах, что был слишком обижен, слишком горд, слишком категоричен. Но он уже давно перешел этот Рубикон, смог понять и признаться самому себе во всех своих промахах и принять точку зрения Елены. Но она опять все сделала по-своему. Решила, что он не достоин быть отцом их ребенка. Только этим он мог объяснить сейчас то, что она даже не посчитала нужным рассказать ему о Демиане. И все ее железные доводы разбивались о стену его прямого: «Я должен был знать». Им не избежать разговора. Он это понимал. Но он не хотел готовится к нему. Не хотел выстраивать свою защиту. Потому что, как там она сама сказала? Не считал себя виноватым? Именно так. Что ж, получалась довольно интересная ситуация, когда никто не виноват, но виноваты все. И ему снова придется с этим мириться. Хотя бы для того, чтобы быть рядом с сыном. Но он не мог. Час назад он прижал ее к себе, пытаясь найти в ее глазах ответы на все его вопросы. И не увидел ничего. Возможно, она была испугана, растеряна, но темнота ее глаз молчала. Он вошел в пустую квартиру и, не раздеваясь упал на кровать. Усталость прошедшего дня навалилась на него с такой силой, что он не мог даже пошевелиться. Он лежал, уставившись в потолок и собирал себя по частям. Незаметно для самого себя, он улетел куда-то далеко, в страну, где жива мама, где рядом с ним его сын и Елена, где все они сидят за большим столом на веранде большого красивого дома и пьют чай с малиновым пирогом. Он несколько раз порывался покурить, но смог только перевернуться на бок, размышляя обо всей своей жизни. О том, что уже случилось, и о том, что могло еще быть. В конце концов, он смог заставить себя подняться и заварить крепкий чай. Сон не шел, и он не знал, сможет ли он вообще теперь спокойно спать. *** Утро встретило его осознанием того факта, что его жизнь изменилась. Хотя, на первый взгляд все было как прежде. Собираясь на съемку, он пытался понять, что же он упустил вчера, за всей этой суетой, и уже по пути к площадке его осенило. Он набрал хорошо знакомый номер и дождался, когда на том конце снимут трубку. — Привет восходящей звезде! — голос друга говорил о том, что он только что проснулся. — И тебе привет, — Деймон старался говорить спокойно. — Как дела у тебя? Спишь хорошо? — Да, нормально, — осторожно ответил тот. — И совесть не мучает? На том конце трубки спослышалось наряженное молчание. — Судя по тому, что я слышу скрип твоих мозгов, ты пытаешься вспомнить, где накосячил на этот раз, — Сальваторе вздохнул, и вдруг выплеснул весь свой гнев. — Если бы ты был сейчас рядом, то я с удовольствием не только набил бы тебе твою смазливую морду, но и надрал твою бисексуальную задницу! — Деймон! Я все могу объяснить, — тут же затараторил Кол. — А, то есть ты понимаешь, о чем речь? — О Елене, — Кол замолчал. Молчал и Деймон, не желая помогать своему, как он считал, другу. — И твоем ребенке, — наконец выдавил тот. — Что? Повтори, пожалуйста, я плохо расслышал! У меня есть ребенок? Да что ты! Ты, наверное, не проснулся? Кол, дружище… — Голос Деймона был полон сарказма. — Дай-ка я только уточню. А ты вообще собирался мне говорить? — Она попросила… — Кол клял себя на чем свет стоит, но вдруг не выдержал. — Да черт бы вас побрал, вместе с этой Еленой! Сколько можно выносить людям мозг? Может вы уже разберетесь сами и не будете вмешивать своих друзей, которые потом, к слову сказать, остаются у вас крайними? — Браво, — Сальваторе искренне хотел поаплодировать. — Правильно. Нападение — лучшая защита. Но ты мог бы и сказать. — Как? А, представляю! «Знаешь, Дей, я тут мальчика встретил, вылитый ты. Не вспомнишь, при случае, когда ты успел заделать Гилберт ребетёнка?» Звучит? — Майклсон просто негодовал. — Ну, может не совсем так, — Деймон уже слегка остыл. — Но слова всегда можно найти. — Вот и скажи это своей распрекрасной Елене, когда будешь претензии предъявлять. А с меня достаточно, — и трубке раздались короткие гудки. Деймон удивленно посмотрел на телефон в его руках. То есть, его же еще и отчитали? Хмыкнув, он вошел в павильон. В глаза сразу бросилась Елена, сидевшая в своем кресле, и горячо о чем-то спорящая с режиссером. Он прошел мимо, кивнув мужчине и скользнув взглядом по Гилберт. Ее красные глаза говорили о том, что она провела бессонную ночь, как и он сам. Выйдя от гримеров, он подошел к Елене, сжимая в руках листы сценария. — Сегодня няня не опоздала, как я вижу, — он холодно кивнул, беря в руки бутылку с водой. — Я только что говорил Елене, что можно было бы привести мальчика сюда. И ему интересно, и ей спокойнее. Но она считает, что он будет мешать, — режиссер собрал разбросанные по столу листки и направился к главному оператору. — Тебе уже стал мешать наш ребенок? — Деймон сверкнул глазами. — Могу избавить тебя от лишних хлопот. — Не говори ерунды, — она воинственно дернула подбородком. — Мой ребенок еще никогда мне не мешал. Я переживала за группу. — Твой ребенок? — Деймон сердито раздул ноздри. — Не хочу показаться назойливым, но это наш ребенок, Елена. Он такой же мой, как и твой. И я не заметил у него отсутствия воспитания. — Наверное, это моя заслуга, — она прищурилась. — А может, это врожденное обаяние Сальваторе? — он прищурился в ответ. — Он Гилберт, — отрезала Елена. — А вот это надо исправить, — он кинул сценарий на стол, схватил девушку за руку и повел прочь из павильона. Вдохнув свежего воздуха, он развернул ее к себе лицом и твердо проговорил: — Я хочу, чтобы у моего сына была моя фамилия. И это не обсуждается, — он поднял вверх палец, предупреждая ее возражения. — И как ты себе это представляешь? — она попыталась вырваться, но он держал ее крепко. — Я надеюсь, что ты что-нибудь придумаешь. Ты же у нас мастер придумывать. — Ты решил мне отомстить? За что, Деймон? За то, что я воспитывала нашего ребенка одна? — А кто тебя просил делать это в одиночку? — он резко развернул ее к себе и посмотрел прямо в глаза. — Но ты дал мне понять, что не хочешь меня видеть, — ей казалось, что она уже говорила это, и не раз. — Мне надо было приползти к тебе на коленях и умолять тебя позволить оставить ребенка? — Ты считаешь, что я мог бы потребовать сделать аборт? — из его глаз только что искры не летели. — Да я не знаю, что бы ты тогда потребовал! Ты же меня ненавидел тогда! Презирал! Ты же мне даже пытался заплатить, как дешевой шлюхе! — Ты решила отдать все мне на откуп? Снова? — Он скрипнул зубами. — Как же это удобно! Сначала наворотить дел, а потом списать все на мою горячность и необузданность. Конечно, Елена! Это я во всем виноват! А кто же еще? Это я спустил нашу жизнь под откос только потому, что поверил своей сестре. Это я пришел к тебе после мальчишника и довел своим видом до скотского состояния, когда просто перестаешь что-либо соображать. Это я скрывал нашего ребенка, просто потому, что решил был великодушным. Только кому оно сдалось, твое великодушие? — Но ты строил свою жизнь с Лекси, — попыталась возразить Елена. — А ты лишила меня выбора! Ты что, действительно не понимаешь? — Я не хотела, чтобы ты выбирал! Не хотела, чтобы ребенок стал моим козырем! — Да откуда ты знаешь, как бы я поступил? Какое решение бы я принял? — он наконец сделал то, что хотел сделать еще вчера. Взял ее за плечи и с силой встряхнул. — С какой стати ты решила, что можешь выбирать за меня? С кем жить, кого любить, чьих детей растить? Ты благородно разрешила мне быть отцом еще не родившегося ребенка Лекси, лишая отца нашего, уже существующего, малыша! Чем он провинился перед тобой? В чем он был виноват, что ты забрала и у него это право? — Ты дал мне понять, что больше не хочешь меня в своей жизни! — она даже не делала попытки вырваться. — И ты решила уйти с гордо поднятой головой? Ох уж эта ваша долбаная женская самоуверенность! — его ладони обхватили ее лицо. Большие пальцы чуть поглаживали гладкую кожу. Он всматривался в ее глаза, пытаясь проникнуть в самую душу. — Вы же всегда лучше всех знаете, кому и как лучше. Правда? Не задумываясь жертвуете собой, абсолютно не спрашивая, нужна ли кому-то ваша жертва. Хочется узнать, где находятся в это время ваши мысли? Не приходит в голову, что можно обойтись и без нее? Без этой бессмысленной жертвы и ненужной гордыни? Он замолчал, чувствуя, как она дрожит. Ее глаза бегали по его лицу, останавливаясь то на губах, то на льдистых глазах. Подняв руки, на обняла его запястья и убрала от своего лица его руки. — Я не знаю, что сказать тебе на это. — Елена прикрыла глаза и опустила голову. — Много раз я представляла себе этот разговор, но я даже не могла вообразить, что ты будешь настолько же рад нашему сыну, насколько и взбешен. Я могу только сказать, что не собиралась скрывать от Демиана, что у него есть отец. Хотя, это послужит мне слабым оправданием. Ведь это ни на йоту не приближало тебя к нему. — Почему, Елена? Почему ты не сказала? — он не собирался отступать. Теперь уже никогда. Ему, черт побери, есть за кого бороться. — Я боялась, — прошептала она. — Ты оставил меня, а Демиан был твоей частичкой, которая осталась со мной. Я украла его у тебя и хотела, чтобы он был только мой. Понимаешь? — она подняла лицо, по которому струились слезы. — Пусть не ты, так хотя бы он. Он поднял руку и провел по ее щекам, стирая дорожки слез. — Не знаю, смогу ли я когда-то окончательно понять тебя, — тихо проговорил он. — Но ты можешь хотя бы попытаться, — так же тихо ответила она. — Я хочу видеть нашего сына, — он бессознательно гладил ее скулы, не отрывая от нее глаз. — Он тоже хочет тебя видеть, — попыталась улыбнуться она. — Сегодня утром он спрашивал о тебе. Хотел узнать, когда ты придешь. — Я не хочу приходить. Я просто хочу быть рядом, — он провел большим пальцем по нижней губе, слегка оттягивая вниз. — Рядом с ним. — Но не со мной, — прошептала она. — Елена, — практически простонал он, чувствуя ее руки на своей груди. — Прости, — ее еле уловимый шепот донесся до его слуха. — Деймон, — из павильона ему помахал помощник режиссера. — Все ждут только тебя. — Я приду сегодня, сразу же после съемки, — он чуть сжал ее пальцы. — Я обещал отвести Демиана в Диснейленд. Ты же не против? Как только график станет чуть менее плотным. — Вы скоро уезжаете на «натуру», — она виновато отвела глаза. — Мы не едем. Жить в трейлере с ребенком не вариант. — Давай обсудим это после, — он уже бежал к ожидающему его парню. — Не принимай без меня никаких решений. Слышишь? Она кивнула уже его спине, и медленно отправилась следом. Не принимать решений? Боже, он ведь еще не знал, что вскоре они с сыном должны были уехать обратно в Бельмонт. Именно там был их дом. Снимать квартиру в Лос-Анджелесе было дорогим удовольствием. Она собиралась улететь сразу, по окончанию павильонных съемок. К тому же, а Бельмонте ее ждало одно незаконченное дело. Ей казалось, что она всё решила. Но теперь Елена не знала, как ей поступить. Ей предстоял еще один нелегкий разговор с Деймоном. *** — Что значит: «Уезжаем?» — Деймон смял в руке только что вытащенную сигарету. — С какого перепуга? Работа над фильмом в самом разгаре. Ты еще сотню раз можешь понадобиться. Они стояли на балконе в квартире Деймона, пока малыш спал после очередной долгой прогулки. Уже неделю он гостил на съёмочной площадке, и все члены группы считали своим долгом поиграть с маленьким красавцем. Деймон ревностно следил за тем, как общаются другие с его сыном, но Елена умело пресекала все его попытки помещать общению Демиан с другими взрослыми. Сходство мальчика и Сальваторе не осталось незамеченным, но если какие-то слухи и поползли, то они очень быстро затихли. Чего стоил только свирепый взгляд Деймона на шушукавшихся осветителей. В конце концов, все решили, что это личное дело Елены и Деймона, и снова включились в рабочий процесс. Ни одного дня не было, чтобы Елена и Деймон не спорили. По любому поводу. Вот и сейчас у них явно не получалось спокойной беседы. Дорожная сумка Деймона дожидалась у порога, а он только что с удивлением узнал, что Елена тоже собралась уезжать, и у нее уже куплены билеты. — Мы практически все обсудили с продюсером и режиссером, — Елена смотрела вниз на проезжающие автомобили. По ее лицу невозможно было понять, о чем она думает. — Если возникнут какие-то неотложные вопросы, всегда можно связаться в Скайпе. Все самые сложные сцены сняты, характеры героев понятны исполнителям. — Мне не понятно. Не понятно, почему ты опять увозишь от меня сына, — он в растерянности взъерошил волосы. — Я опять сделал что-то не так? Мы только стали привыкать друг к другу. Нельзя же быть такой эгоисткой, Елена! — Дело не в моем эгоизме. Моя работа тут закончена. Аренда квартиры подходит к концу, и продлевать ее не имеет смысла, — она пожала плечами. — Нет смысла?! — он шагнул к ней сокращая расстояние до минимума. — То есть, все мои старания, все мои попытки стать ближе к Демиану были изначально лишены смысла? Ты опять предлагаешь запихнуть в жопу мои чувства и желания, и пойти на… — Дей! — она вспыхнула. — Что?! — он уже не мог сдерживаться. — Хватит манипулировать мной, Елена! Я не позволю разлучать меня с сыном! Я, черт возьми, имею такое же право воспитывать его, как и ты. — Что ты хочешь этим сказать? — она побледнела. — Можешь ехать на все четыре стороны! Валить в этот свой Бельмонт, если тебя там кто-то ждет, или если тебе там медом помазано. Но Демиана я не отдам! Слышишь? Если понадобиться, я пойду к судье, но сын будет со мной. — Ты не посмеешь отнять у меня сына! — у нее закружилось перед глазами. Она попыталась вдохнуть, но горло сдавило. — Он мой! В нем вся моя жизнь. — А как же я, Елена? Я тоже люблю его, — он прижал ладони к груди. — Я хочу отдать ему всю свою любовь, которую мне некому больше дать! Он тоже любит меня, я это чувствую. Боже, да он единственный человек на этом свете, который бескорыстно и открыто любит меня! Которому нужен просто я! Такой, какой есть. — Если ты так считаешь, то ты просто слепой! — выплюнула она и, развернувшись вошла в дом. — Чертова упрямица! — он стукнул по перилам балкона. Он закрыл глаза и пару раз глубоко вдохнул, успокаиваясь. Потом вошел в комнату и посмотрел на сидевшую возле спящего сына Елену. Он взял ключи и показал девушке. — Вы можете жить здесь. Я все равно сегодня уезжаю, и квартира будет пустовать. — А потом? Что будет, когда ты приедешь? Тут мало места даже для тебя одного. Как тут будут жить двое чужих друг другу людей и ребенок в придачу? — она говорила шепотом, боясь разбудить мальчика. — Я что-нибудь придумаю, — так же тихо ответил он. — В конце концов, сниму большую квартиру. — Зачем? Я не буду жить с тобой. Не хочу стеснять тебя, — она старалась не смотреть в его сторону. — Когда-нибудь ты захочешь привести домой девушку, и что тут буду делать я? — Не городи чепухи, Елена! — он чуть повысил голос, но тут же снова заговорил тише. — Разве только, этого захочется тебе? — Мама. Папа, — Демиан приоткрыл сонные глаза. — Вы опять ругаетесь? — Нет, солнышко, — Елена нежно погладила его по голове. — Мы просто разговариваем. Я объясняю папе, почему мы должны поехать домой. — Домой? К дяде Элайдже и тете Кэтрин? — малыш сел в кровати и заулыбался. — А папа поедет с нами? — Он не может, — Елена даже рта Деймону не дала раскрыть. — У папы еще два месяца съемок. — Но папа предлагает пожить у него, — Деймон присел рядом с кроватью. — Как тебе такое предложение? — А ты будешь жить с нами? — мальчик обнял его своей теплой рукой. — Папе надо уехать, — Елена твердо посмотрела на Сальваторе. — Мы пока подождем его дома. — У него дома? — уточнил мальчик. — Видишь, что ты делаешь, — Деймон сверкнул глазами. — Зачем увозить его так далеко? — Мы поговорим об этом, когда ты вернешься. А пока мы будем ждать тебя дома. У себя дома, — подчеркнула она. Гилберт встала и прошла на кухню, чтобы приготовить мальчику полдник. Пока она размешивала тесто и разогревала сковороду, Деймон уговорил мальчика еще немного поваляться и посмотреть мультики. Войдя на кухню, он прикрыл дверь. — Чего ты ждешь от меня, Елена? Ты ясно дала мне понять, что тебя не интересует будущее со мной. Как мы будем жить дальше? Так и будем рвать ребенка на две части? — он наблюдал, как она наливает масло на разогретую сковороду. Не выдержав он отодвинул ее от плиты и принялся сам готовить блинчики. — Если тебе так претит жизнь со мной, может у тебя есть альтернатива? Хочешь, я сниму вам соседнюю квартиру? Или этажом ниже? — он ловко орудовал лопаткой, переворачивая панкейки. — Мы с тобой сможем практически не видеться, тогда как сын будет находиться там, где захочет. — Мне не нужна твоя помощь, — она достала тарелку и подала ее Деймону. — Конечно! Как же я мог забыть о твоей женской гордости? Принять помощь от отца своего ребенка, это же считается верхом твоих возможностей! Гораздо легче просто увести мальчика подальше, — он выложил красивые ровные блинчики на тарелку и достал мед и сметану, молча показав баночки Елене. Она кивнула на мед и вздохнула. — Мне тоже не нравится мысль об отъезде. Демиан только привык к тому, что у него есть отец, — она достала купленную Деем детскую салфетку и набор приборов с изображением Молнии Маккуина. — Но ты же понимаешь, что я не могу постоянно надеется на тебя. Моя карьера только в самом начале. Неизвестно, как воспримут фильм, будут ли у меня еще предложения. Может, я не смогу позволить себе жить в таком дорогом городе. — Ты снова говоришь только о себе, — он выключил плиту и повернулся к ней, сложив руки на груди. — Почему из этого уравнения ты всегда убираешь одно неизвестное? Меня. — Как долго будут продолжаться эти странные отношения? — она подняла глаза и встретилась с ясным голубым небом. — Сколько еще наш сын сможет связывать нас? Год, два? Рано или поздно, тебе надоест такая жизнь, и ты захочешь семью. — А ты, Елена? — его глазах было намешано столько чувств что ее бросило в жар. — Когда ты намереваешься создать семью? — У меня уже есть семья. Мой сын. И этого достаточно. Его взгляд потух, и он оторвал бедра от стола, на который облокачивался. — Демиан, сынок, — Деймон приоткрыл дверь кухни. — Иди кушать. — Так вы остаётесь? — он пододвинул тарелку ближе к мальчику. — Прости, но я не хочу тебя снова обманывать, — Елена отвела глаза. — Мне необходимо уехать. Дело в том, что… — Мама, а мы расскажем Тайлеру, что встретили моего папу? — вдруг спросил Демиан, сосредоточенно отрезая кусок блина и макая его в мед. Деймон завис на стекающей янтарной капле. Он, словно в замедленной съёмке оторвал взгляд от руки сына и поднял глаза на Елену. Она так и осталась стоять с раскрытым ртом, хватая воздух. — Тайлеру? — его взгляд потемнел. — Я надеюсь, я очень надеюсь, что мы сейчас говорим о сыне Элайджи и Кэтрин. Мальчик рассмеялся. — Ну что ты, пап! У дяди Элайджи и тети Кэтрин девочка. А Тайлер, это… — Это друг семьи, — спешно прервала его Елена. — Просто очень хороший друг. — Друг, — Деймон покачал головой. — Скажи, а не из-за этого хорошего друга ты не хочешь оставаться здесь и жить со мной рядом? — Это совсем не то, о чем ты думаешь… — Какая до боли знакомая фраза, — Деймон потёр пальцами уголки глаз. — Деймон, я хотела тебе рассказать. Хотела все объяснить… — Замолчи, Елена! Сейчас просто замолчи. — Он выставил вперёд руку. — Я не хочу знать. — Просто поверь мне, — она умоляюще смотрела на него. — Поверить? Снова? — он задумался и вдруг кивнул. — Хорошо. В последний раз. Сейчас мне некогда с этим разбираться. Мы все выясним, когда я вернусь. Надеюсь, у тебя есть для всего этого объяснение. Пожалуйста, дождись меня… Он посмотрел на часы. Ему пора было уезжать. Почему-то, все это вызвало у него странное чувство дежавю, но он отмахнулся от него, оставляя ключи на полке в коридоре. Поцеловав сына, он поспешил к выходу. Он не видел, с каким печальным видом смотрела ему вслед Елена. *** Он звонил и писал смс. Но Елена молчала. Если бы он только мог, то уехал бы обратно, но срывать съёмки он не мог. Видя его состояние, режиссер дал ему три дня выходных. Когда спустя две недели он вернулся домой, квартира встретила его звенящей тишиной и идеальной чистотой. Елена и Демиан исчезли.