Возьми оружие

В последнюю ночь перед тем, как они достигнут Земли, Тали прокрадывается на главную батарею. Они валятся вдвоем на тесную койку и пытаются извлечь максимум из этих нескольких незаменимых часов. Корабль невесомо скользит от ретранслятора к ретранслятору; Пакс — Соландар — Сяху — Харон. Когда этот путь закончится, начнется битва. Время в промежутке — всё, что у них есть. Она заползает в его объятия и стягивает шлем, укрывшись под дезинфицирующим куполом, растянутым поверх их голов, точно голубая мерцающая сетка от насекомых. В этом освещении ее лицо становится цвета приглушенного индиго; глаза кажутся бледными росчерками на темном фоне. Гаррус проводит кончиком пальца по клубку гибких отростков, покрывающих ее голову, и их замшево-мягкие, биолюминисцентные кончики раскидываются вокруг нее, точно паутинный ореол. Купол — хрупкая защита. Ни одного из них это особенно не волнует. Тали ловит его руку и целует ладонь, медленно и благоговейно. Когда ее зубы смыкаются на его плоти, превращая ласку в поддразнивание, свистящий звук, с которым он втягивает воздух, только наполовину говорит о страсти. Ее защитный костюм и его одежда снимаются фрагмент за фрагментом, предмет за предметом, крепление за креплением, щелчок за щелчком, пока оба они не остаются обнаженными, переплетясь друг с другом. Он прилагает все усилия, чтобы следить за своими шпорами и шипами, сколько бы она ни шептала (как делала всегда): — Я не сломаюсь. — Я знаю, — бормочет он ей в ответ — порывом теплого воздуха над самым ее ухом. И тем не менее он двигается внутри нее со всей осторожностью: ее колени широко расходятся и сжимаются на его пояснице, и они двое сцепляются воедино; они не подходят друг другу идеально, но знают, что делают. Она скользит ладонями под его гребень, проводит по затылку и вниз по шее. Наклоняется ближе, голова к голове; сладкие, неразборчивые звуки рвутся из ее горла. Здесь и сейчас — никакого смеха, никакой шутливой борьбы, где каждый стремился довести другого до умопомрачения: только нарастающая волна требовательного желания. Волна наконец обрушивается на них, накрывая обоих; его пальцы глубоко впиваются в ее бедра, и его неровные вдохи обрываются прерывистым звуком. Она по-прежнему держит его голову, прижимается лицом к краю капюшона и позволяет контролю медленно ускользнуть от нее. Проходит совсем немного времени, прежде чем корабельный коммуникатор взрывается командами. «Десять минут до ретранслятора Харон. Всем членам экипажа — занять посты». Он запечатывает затворы ее костюма, один за другим, вдоль косой линии, идущей по ее боку, пока она не оказывается вновь затянута в защитную техно-керамическую оболочку. Она помогает ему закрепить поножи — от пятки до шпоры, — затем переходит к креплениям нагрудной пластины. На мгновение ее неприкрытая щека упирается в его бронированное плечо. Он роняет перчатку и позволяет себе задержать руку у нее на голове. Есть тысячи вариантов того, как всё может кончиться навсегда. — Готова? — спрашивает он наконец. Поднимает ее шлем. Затворы с едва слышным шипением смыкаются на воротнике. Сквозь дымчатый визор не разглядеть ее лицо — только очертания и тени, но ее глаза сияют уверенностью. Она снимает с орудийной стойки его винтовку и протягивает ему. — Только тебя и жду.