У каждого пса свой пастырь

— Знаешь, — говорит Рыжий у самой двери к его, Рыжего, дому. — Я терпеть тебя не могу. Тянь останавливается, словно ему по ебалу прилетел хороший боксёрский джеб*. Ему ни черта не понятно, потому что до этого говорил только он. Шань молчал, как рыбой укушенный, и хмуро пялился на свои собственные, Шаневские, лапти. Хэ Тяня это уже не ебало: обычный Рыжий, обычные заебы раз в четыре встречи. — Пиздец, как бесишь, — а Мо продолжал, будто ничего и не было. Будто это не он шагает в неизвестном направлении нахуй от ни черта не понимающего Тяня. Нормально ему, наверное. Чепиздить полчаса к дому, чтобы просто потом съебать в туман. Классический Мо Гуань Шань. Хэ Тянь думает, что нужно купить Мо Джи курс сильных успокоительных, потому что она живёт с этим конченным. — Ебучий ты дегенерат. Рыжий сжимает кулачки. Пыхтит. И куда-то чепиздит. Так уверенно, как никогда на его памяти. Тянь в три больших шага становится по левое плечо от Рыжего и спрашивает: — Что ж ты нахуй меня не пошлешь? — Да ты, долбоеб, не уходишь и по печени пиздишь постоянно. Хэ Тянь снова тормозит и смотрит на него, как будто в воду опущенный. Рыжий молча учепиздивает в даль