Подарок холодной весны

Ночь. Гостиная дома моих друзей. Я стояла перед окном, до боли в глазах всматриваясь в темноту, туда, куда не проникал тусклый свет фонарей. Весна выдалась в этом году какой-то очень уж «невесенней». Вот и сейчас за окном бушевала вьюга; по-настоящему зимняя метель планомерно заметала снегом землю, укрывая им даже самые дальние уголки сада. Я ни о чем не думала, и одновременно мои мысли были обо всем. Со мной всегда так случалось, когда я вновь оказывалась в Париже. Это какое-то наваждение, и я давно перестала с этим бороться. Тишина. Лишь иногда с улицы доносилось завывание ветра. Меня невольно передернуло, и я поплотнее запахнула лёгкий халатик, наспех небрежно накинутый на плечи, и сложила руки на груди. Стало немного теплее. Почему мне не спалось? Почему я не смотрела в окно своей комнаты, а предпочла спуститься в гостиную? Я перевела взгляд на стоящую тут же тумбу… Ах да! Взяла в руку стакан с водой, поднесла его к губам, сделала глоток и вернула на место. Как же красиво в свете фонарей кружили хлопья снега! На этот беспорядочный танец можно смотреть вечно! И я, не собираясь возвращаться в свою комнату, с удовольствием наблюдала за метелью. Счёт времени был потерян, но это было мне только на руку. Я уже считала часы до своего возвращения в Штаты. Да, здесь я была в кругу семьи, но мне было больно. Больно находиться рядом с Ним. Но никто об этом не узнает. Мне не хотелось, чтобы кто-то знал. Для моих друзей я — успешная, счастливая женщина. За спиной кто-то тихо ступал по мягкому ковру, который почти скрадывал звук шагов. Я не оглянулась, почему-то будучи уверенной, что это Он. Ну и что, что он ещё вечером, то есть несколько часов назад, уехал к себе за несколько десятков километров от дома наших друзей? Сейчас он был здесь. Я это чувствовала. И когда на мои плечи легли тёплые, большие ладони, я даже не повернулась. Мне вдруг захотелось улыбнуться. Он, казалось, чувствовал меня, знал все мои желания, читал мысли. Его руки скользнули по моим плечам, опустившись ниже, он обнял меня за талию, прижав к себе.  — Почему ты не спишь? — его шёпот обжег мне кожу за ухом. А я ведь уже успела забыть, каким горячим бывает его дыхание.  — Почему ты здесь? — вопросом на вопрос ответила я. Я моментально согрелась в его руках, но мне приходилось сдерживать дрожь, но не от холода, а от вдруг накативших на меня, казалось уже забытых, чувств. Откуда-то из недр моей души накатывало волнение, а осознание того, что все это не по-настоящему постепенно угасало, меркло перед моим желанием вечно находиться в его руках.  — Мне так хочется. — его губы легко, словно невзначай, коснулись мочки моего уха. Но я была абсолютно уверена, что это не случайность. Я слишком хорошо его знала. Я слышала в его голосе улыбку. Ощущала, что она наполнена нежностью, потому что он смотрит на меня. Он тихо выдохнул:  — Я никого не любил так, как тебя… Люблю. Я усмехнулась:  — Не говори ерунды. Отчего-то я ему не верила. Или верила? Я запуталась совершенно. Он рывком развернул меня к себе. Я видела, как в полумраке блестят его глаза, слышала его прерывистое дыхание, ощущала его тепло. Он прижал меня к себе, а я уткнулась носом в его грудь, вдыхая его аромат, по которому безумно скучала все эти годы, который грезился мне во всех снах, и я просыпалась в надежде увидеть его рядом. Он, немного склонив голову, коснулся губами моих губ. На этот раз я не смогла сдержать дрожь, пробежавшую по телу. Как давно я об этом мечтала, уже много лет старательно изображая из себя его друга! Поцелуй становился все более страстным, и я отдалась ему без остатка. Я забыла обо всем и обо всех. Я совершенно не помнила, как мы оказались наверху, в моей комнате. Его губы жадно впивались в моё тело, оставляя на нем следы. Я не оставалась в долгу, от бушующей во мне страсти впиваясь ногтями в кожу на его спине. Я знала его наизусть, но именно сейчас я открывала его с какой-то новой для меня стороны, уже точно зная, что он больше никуда от меня не уйдёт. И вместе с наслаждением я почувствовала такой прилив какого-то просто безбрежного счастья, что не смогла сдержать громкий стон. В эту ночь мы совершенно забыли, кто мы, где мы и как мы здесь оказались. Мы затерялись в пространстве и времени, не осознавая, что происходит. Мы просто дарили друг другу себя, наслаждались близостью и внезапно свалившимся на нас счастьем. Я видела в окне все ещё порхавшие в воздухе снежинки. Я лежала в его крепких объятиях и старалась не уснуть, чтобы не упустить ни минуты, ни секунды, ни мгновения этой ночи. Но усталость взяла своё… Я проснулась довольно поздно. Не открывая глаз, прислушалась. Снизу, из гостиной или кухни, доносились голоса моих друзей. Я попыталась обнять его, но моя рука легла на пустую простынь. Рядом его не оказалось. Я открыла глаза и резко села. В груди неприятно заныло. Я знала, была уверена, что он не может так поступить, просто уйти, сбежать, пока я сплю, но пустая постель просто-таки кричала мне об обратном. Я посмотрела на свой мобильный, лежащий на столе, но даже не прикоснулась к нему. Когда я спустилась в гостиную, Элен и Николя уже приготовили завтрак и ждали меня. Моя последняя надежда рухнула — его не было. Его не было ни в гостиной, ни на кухне, ни вообще в доме. Наверное, его больше не было и в моей жизни. Кусок не лез в горло, разговаривать совершенно не хотелось. Однако, чтобы не выдать себя, приходилось поддерживать беседу с друзьями, улыбаться, но мыслями я была ещё в прошлой ночи. Я не могла избавиться от ощущения тепла его рук, скользящих по моему телу. Я ясно слышала его голос, словно он до сих пор шептал мне «люблю». Перед собой я все ещё видела лихорадочный блеск его чёрных глаз, затуманенных страстью, желанием и тоской по потерянному времени, и которые сказали мне гораздо больше его слов. Мне казалось, что ещё немного, ещё чуть-чуть таких ощущений и видений, и я сойду с ума. Наконец-то аэропорт! Я озиралась по сторонам до самой последней минуты регистрации на рейс Париж — Нью-Йорк. Я надеялась, что он приедет хотя бы проводить меня. Но нет! Я снова ошиблась. Я с трудом сдерживала слезы, которые то и дело застилали мне глаза. Я задыхалась от боли и обиды. Я расценила это, как предательство, проклиная себя за эту ночь, за минутную слабость, которая вновь стоила мне моего душевного спокойствия. Когда шасси оторвались от взлетной полосы, и самолёт начал набирать высоту, оставляя далеко внизу так горячо любимый мною Париж, я все-таки дала волю слезам, ощущая, что иначе моё сердце разорвётся от этой сумасшедшей боли, которая парализовала меня снаружи и внутри. Через несколько часов я медленно шла по международному аэропорту Нью-Йорка. Я смотрела вокруг, и мне казалось, что я вернулась совершенно другой. Как может изменить человека одна лишь ночь! И одно лишь предательство.  — Джоанна! Этого не может быть! Неужели?.. Я повернулась и снова, как и прошлой ночью, утонула в блеске любимых глаз. Он, улыбаясь, смотрел на меня, а по моим щекам безудержно бежали слезы. Он привлёк меня к себе и тихо сказал:  — Я буду всегда с тобой! Наша жизнь слишком коротка, чтобы позволить себе забыть о чувствах и жить одними воспоминаниями. Я люблю тебя!  — Жозе… Эмоции переполняли меня, и я прильнула губами к его губам. Вот так, стоя посреди аэропорта, мы вновь обрели своё старое новое счастье.