Как брат

Ичиго замечала, что смотрит на Хиро по-особенному, с восхищением или, может быть, чем-то большим, чем-то незнакомым, но дарящим тепло. Внутри. Он улыбался, а она даже перестала замечать, что в состоянии отвести взгляда. Герой, не такой как другие паразиты. «Живой», — как-то подумала Ичиго, понимая, что остальные без «кода шестнадцать» кажутся роботами, едва ли отличающимися от бездушных машин, Франксов. Она хотела летать с ним, хотела стать той, кто раскроет его способности. До боли, до ужасающего чувства досады и предвкушения. Хотела, но, как никто другой, знала, что больше ей подойдёт Горо. По отдельности такие слабые, но вместе способны на большее. Хиро был недосягаем. Ближе. Ичиго была к нему ближе остальных. Чувствовала его, поддерживала его, такова обязанность лидера (хотя на самом деле просто не хотела видеть, как он грустит). Всегда наблюдала и была рядом, готовая на всё, чтобы он не сдавался. Она жила им. «Только я». Твёрдая уверенность никогда не покидала её. «Только я смогу понять его, только я близка к нему…» Эгоистичное «только» не позволяло увидеть реальность. Воображаемое особенное отношение Хиро к Ичиго вдребезги разбилось с появлением её, Зеро Ту, мгновенно вызвавшая небывалую злость внутри. И боль, жгучую, заставляющую сжимать кулаки, чтобы сдержать слёзы. Рядом с «ноль два» он совсем другой. Никогда еще не доводилось видеть его таким счастливым, самоотверженным, относящимся к кому-то слишком особенно. Зеро Ту в одно мгновение стала ему ближе. Повторяла «милый», а Хиро и не возражал, ему, кажется, это даже нравится, быть особенным. Но он не видит, не хочет видеть её чувств, чувств подруги. Может, именно потому, что не ожидает ничего подобного от неё. Глупая Ичиго так сильно ожидала, что он наконец-то заметит, как сильно ей больно, как сильно она хочет, чтобы он оставался только с ней. «Я всегда…» Тогда, перед боем, всего на мгновение ей захотелось сказать «люблю». Всего на несколько секунд, но это желание полностью поглотило её. Если бы только не Зеро Ту, Ичиго сказала бы, сказала бы, что Хиро особенный, что он вызывает в ней те чувства, что никто больше не способен. «Я всегда считала тебя братом», — улыбается, хотя внутри всё сжимается от боли, а глаза сильно щиплет. Улыбается лишь потому, что не хочет причинять ему неудобства своими нелепыми, не присущими лидеру чувствами. Хиро, сколько ещё он будет видеть в ней лидера и сестру? Почему он никак не хочет смотреть на неё как… как на Зеро Ту, так же, по-особенному? Это больно, так больно видеть такое отношение к кому-то другому, не к ней. Почему же Ичиго такая слабая? Почему она не может смеяться без него, плакать, чувствовать? Эти эмоции, слишком болезненные для паразита и ещё незнакомые, сделали её полностью зависимой от Хиро. Любовь слишком странное чувство. Она еще не поняла, счастье это, боль, глупость или же нечто, просто-напросто не поддающееся объяснению. «Нечто», это слово так просто описывает любовь, непонятную смесь эмоций, и им же с таким же успехом можно назвать тринадцатый отряд, полностью отличающийся от остальных. Именно это, кажется, и породило что-то странное среди них. Испытывают ли подобное идеальные взрослые? Скорее всего, нет. Им нужен порядок, а Ичиго что-то подсказывало, что любовь сеет хаос, неприемлемый в городе. «Я всегда любила тебя», — шепчет Ичиго, наблюдая за Хиро и Зеро Ту, счастливыми, слишком. Неосознанно касается заколки, хранящей в себе тёплые воспоминания. Теперь уже ничто не будет прежним. Исчезнет «только я», останутся любовь и это непонятное жгучее чувство. Опять же, неидеальное.