Доминантка

На следующий день Адриан очнулся от резкого звука удара о клетку. Как и в прошлый раз, он так же был посажен в собачью клетку, с цепью на ошейнике подобно псине. Вот только в этот раз боль в пояснице и горле была нереальная, а анус зверски горел, будто его порвали в нескольких местах. Однако пострадать в спокойствии ему дали, ибо перед его глазами предстала сама великая и великолепная Госпожа. Маринетт, одетая в черный корсет и кружевные трусики, сидела на резном кресле, положив изящную ножку на другую не менее изящную ножку, обутую в черные туфли на высоком каблуке. А по обе стороны от кресла стояли все те же устрашающие охраницы. От вида женщин у парня по спине пробежали волны дикого страха, а жопка больно сжалась. — Ну как спалось, грязная псинка? Ведь ты же добился того, чего так отчаянно желал, не так ли? «Добился? Чего?»  — Я не желал, чтобы меня оттрахали, как последню шлюху две уродливые гориллы! — каждое слово отдавалось болью в горле, однако высказаться ему было необходимо. Злость и ненависть так и плескались в зеленых глазах. Обида была слишком огромна, чтобы просто так забыть о ней, а позор и унижение били по всем чувствительным точкам, требуя мести. — Ой, как грубо! Но вот что странно… — она задумчиво постучала пальчиком по своему подбородку, — Я ведь еще вначале предупреждала, что отдам твое тело в личное пользование девочкам… Однако, ты просто проигнорировал мое предупреждение. Или думал, что можешь просто так безнаказанно нарушать все установленные правила, мерзкое животное? — ледяной голос брюнетки четко отчеканивал каждое слово, — А последняя выходка просто перешла все границы. Ох, не к добру она начала этот разговор. В горле Агреста моментально пересохло, а волоски на коже начали понемногу вставать дыбом. — И теперь у такого ничтожества, как ты есть два выхода: Стать настоящим мазохистом и вечно ублажать свою Госпожу; Либо стать личной игрушкой для девочек. Я не хочу и дальше терять время. Непослушные вещи бесполезны, а бесполезные вещи мне не нужны, — твердый тон ее голоса говорил о серьезности слов. Весь грозный вид доминантки так и кричал, что, либо он смирится и всю свою злость и недовольство засунет в глубь своей растянутой жопки, либо пойдет на растерзание великаншам, что в данный момент с гнусной улыбкой на губах похотливо осматривали его, как на аукционе. Слово за ним. Прикрыв ненадолго глаза, парень тяжело вздохнул приводя свои тяжелые мысли в порядок. Сейчас не до нервных срывов. В данный момент решается его дальнейшая судьба, где на одной чаше весов перекаченные гориллы и их холодные извращенские лапы, а на другой — сама Госпожа Маринетт и ее точеное сексуальное тело, но с не менее извращенскими фантазиями. Ответ был очевиден. Адриан открыл глаза и внимательно посмотрел на девушку. «Но почему же так получилось? Ведь еще недавно она такая горячая и распаленная, с туманом в голове и страстью в глазах была полностью в моей власти. Но вот пшик и все повернулось на сто восемьдесят градусов.» И все же, кто же его вырубил. — Кто это был? Кто вырубил меня тогда? — еле прошептал он из-под опушенной головы. — Вещь не должны волновать такие вопросы! — высокомерно заявила брюнетка, задрав выше нос и яростно сверкнув глазами, — Я не слышу ответа, ничтожная псина. Ты заставляешь ждать свою Госпожу! Да и кому захочется рассказывать, что ее собственная мать, ненадолго заехав навестить дочь, застала ее в столь жалком положении. И это именно ее охрана, что стояла сейчас рядом с девушкой, вырубила парня на грани экстаза. Впервые Сабин была жутко разочарована неподобающим поведением потомственной доминанки и единственной дочери. И впервые за долгое время мадам Дюпен-Чен прочитала долгую лекцию о BDSM, дабы вставить ее мозги на место. И теперь Маринетт полностью восстановила свои разум и душу, полностью встав на путь доминирования. Осталось донести этот факт до самой «вещи». Она сломает парня, хочет он того или нет. Сейчас главное дать ему понять, кто тут главный, чтобы он больше не доставлял проблем Госпоже своей чересчур раздутой и никому не нужной гордостью. Но Агрест тянул с ответом, растягивая время, чем очень ее раздражал. — Все, я устала ждать, — доминанка изящно встала с кресла, — Девочки, он полностью в вашем рас… — Нет! Я согласен! Согласен быть мазохистом! — быстро выкрикнул блондин, чувствуя, что запахло жареным. — Что ты проскулила, жалкая псина? — девушка искоса взглянула на него. — Я…Госпожа, ваша вещь просит прощения. Прошу не отдавайте меня никому, — вспомнил он правило обращения к хозяйке. Сердце парня стучало, как безумное. Страх снова оказаться в огромных лапищах горилл, затмевал все на свете. — Хм, так и быть, я дам ничтожной псине последний шанс, — и парень с облегчением вздохнул. Уважительные слова хорошо подействовали на высокомерную доминанку. Легкая улыбка коснулась ее чувственных губ. Однако рано Адриан радовался, ибо почти сразу же девушка щелкнула пальцами, и в ту же секунду охранницы открыли клетку и выволокли блондина наружу. — Ч-что… Но я согласился! — Неужели ты думал, что я настолько глупа и снова наступлю на те же грабли? О, нет. Согласие твоего грязного рта меня мало волнует. Мне нужно согласие твоего тела! «Твою мать, да что она имеет ввиду?» Парня по рукам и ногам приковали кандалами к стене и заткнули рот кляпом, а затем обе женщины покинули комнату. — Не хотелось бы, конечно, признавать, но я и правда совершила огромную ошибку, — начала свою исповедь садистка, предвигая поближе к связанному парню столик на колесиках со страшными инструментами, — Я упустила из виду, что ты не из этого мира и не являешься мазохистом с рождения, — встав рядом с прикованным телом, девушка ласково провела тоненьким пальчиком по шее блондина, нежно двигаясь ниже, к груди, животу, маленькому пупочку и, наконец, достигла мягкого члена Адриана. Пенис парня дернулся от подобной ласки и слегка затвердел. — Ты ведь привык к ласке и нежности, я права? — на этом брюнетка не остановилась. Взяв ствол в ладошку, брюнетка начала легонько его поглаживать. Реакция последовала незамедлительно. Фаллос затвердел и вырос в размерах, а парень сладко застонал и прикрыл глаза от удовольствия. После стольких дней страданий ему было невероятно приятно чувствовать ласку и нежность женских рук. «Неужели она, наконец, поняла, что силой ничего не добьется?» — мелькнула мысль у него в голове. — Однако я всегда могу научить тебя быть мазохистом. Для этого всего лишь нужно полюбить боль, — внезапно ласково пропела девушка. Да, Маринетт сделает из него настоящего нижнего. Пустую игрушку, что, без приказа Госпожи и дышать не сможет. Она полностью сломает его волю, а его жизнь и простое существование будет полностью зависеть от ее слова. Брюнетка проведет полный курс жесточайших тренировок, заключенных на трех стадиях: 1. Боль. 2. Унижение. 3. Кнут и пряник. Каждый из этапов требует особого поведения и определенного мастерства, однако конечный результат превзойдет все немыслимые ожидания и в конце доминанка получит идеального мазохиста. И мама будет вновь гордиться ею, своей единственной дочерью и потомственной доминанткой семьи Дюпен-Чен. Таким образом девушка приступила к первому этапу:

«Боль».

Внезапно Агрест почувствовал легкую прохладу у себя между ног и звук щелчка. А когда открыл глаза, удивлению не было предела. Его член и яйца были зажаты между двумя деревяшками. — Понравилось? — ответила садистка на его немой вопрос, — Это хомут-хамблер. Он с силой зажимает яички и член, препятствуя кровообращению. Ты ведь уже почувствовал, твои шарики стали тяжелее? И правда, член и яйца слегка одеревенели и стали тяжелее, словно свинцом налились, а затем появилась тянущая боль. — Ооо, по лицу вижу, что понравилось. Но ты же не думал, что это все? — доминанка взяла со столика очередной девайс и помахала им прямо перед лицом у блондина, — А вот эта маленькая блестящая штучка называется «Хомут мучений». Прелестный зажимчик для сосков! — и приставив инструмент к груди, девушка начала закручивать зажим, стягивая сосок, подобно тискам. Однако вместо ощущения обычной стянутости, Адриан почувствовал колющую боль. Будто в соски врезались множество иголок, доставляя ему ужасную пытку. Парень скривился и зажмурил один глаз. — Мм, почувствовал? — улыбнулась садистка, глядя на мучения своего раба, — Этот зажим имеет острые зубки, чтобы ощущение боли было еще приятнее! Приятного было мало, а вот боли достаточно. Доминанка только и делала, что доставляла ему невероятные мучения. «Как вообще можно полюбить эту боль?» Но подумать парню не довелось, ибо Маринетт закрутила зубчатый зажим на другой сосок, усиливая и так ужасающую пытку. Однако и на этом девушка не остановилась. — А теперь пора доставить этому телу наивысшее чувство боли! Протянув руку, садистка достала со столика свой любимый кожанный стик и ласково провела им по груди Агреста. Такое приятное и щекочащее чувство ласки и нежности. А затем резкий свист и сильный удар. Жгучая боль пронеслась по телу Адриана, заставляя его содрогнуться и слегка заскулить. И снова она провела стиком, но уже по животу парня, и вновь сильный удар. И снова мучительное жжение. Стик сместился на мужское бедро, нарисовав там незатейливый рисунок и снова ударив. Садистка хоть и не прилагала особо сильных усилий, но удары были очень мощными и весьма болезнеными. Все части тела горели огнем, а нервные окончания искрили в пожаре, но Маринетт все продолжала. Пройдясь сильными ударами по ногам, кончик стика поднялся наверх и уперся в стиснутую хомутом мошонку. Парень остолбенел. Глаза чуть не вылезли из орбит, а рот заткнутый кляпом неистово замычал. Но доминанку это не остановило. Замахнувшись посильнее, стик со свистом ударился о покрасневшие яички. Перед глазами у блондина засверкали звезды, а зубы с силой вцепились в шарик. Такой резкой и сумасшедшей боли он еще никогда не чувствовал. А девушка продолжала. Удар, еще удар. И все пришлись по стянутой мошонке. Парень просто обезумел от адской муки, мыча и извиваясь, словно уж. Яйца чудовищно горели и готовы были вот-вот треснуть под напором палки, но садистка продолжала. Она била и била, лишь иногда останавливаясь, чтобы сильнее прикрутить зубцы на зажимах, усиливая и так невероятное страдание парня. Адриан сходил с ума. Была одна сплошная чудовищная боль. Истекая слюнями, он выл и мычал подобно животному, мысленно моля о снисхождении. Но садистка была неумолима, она лишь изменила предмет своего избиения. И вот, снова замахнувшись, адское орудие упало на самое чувствительное место любого мужского тела. Его член. Чудовищный импульс агонии тут же пронесся по всему его телу, лишая того рассудка. Глаза заискрили, а спина непроизвольно выгнулась, источая из легких громогласный вой. Боль была просто ужасающая, не имеющая начала и границ. Она охватила все его тело, все нервные окончания, весь разум. С силой дернувшись, Адриан не выдержали отключился. — Хм, неплохо, — доминантка довольно оглядела повисшего на руках блондина, — Однако это была лишь прелюдия к твоей безграничной любви такого сладкого чувства боли. Готовься! Нам еще предстоит много работы!