Записка

Дверная ручка повернулась в сторону, и в комнату вошел погрустневший Сайкс: он нигде не мог найти Энди. В последнее время тот стал непривычно грустным, скрытным, мог спокойно уйти неизвестно куда, не сказав Оли абсолютно ничего. Последней каплей стало исчезновение, из — за которого Оливер места себе не находил. Приблизившись к постели, парень увидел аккуратно сложенные вещи Бирсака и записку поверх них. « Оливер, зайка, ты был единственным, ради чего я существовал на этой земле. Ты был смыслом моей хоть и короткой, но никудышной жизни. Я навсегда запомнил твою чистую ясную улыбку, озарявшую все вокруг, будто лучик солнца сквозь вековые тучи. Я всегда буду помнить твои нежные теплые руки, которыми ты не раз согревал меня. Я знаю, ты сейчас, скорее всего, проклинаешь этот чертов мир, но не стоит, малыш, не стоит. Все уже сделано. Сейчас меня уже нет, а ты читаешь это письмо. Не плачь, у тебя все еще впереди. В любом случае я бы не выжил здесь. И на последок: я люблю тебя сильнее жизни, сильнее, чем могу крикнуть об этом. Береги себя. P.S. Прошу, не плачь на моих похоронах, мне бы было больно на это смотреть. И еще… Живи ради музыки. Ради того, что я тебе оставил. Люблю, целую. Прощай. Энди » Сайкс медленно попятился назад, сминая несчастную бумажку, на которую успела упасть пара слезинок. Пол словно растворился под его ногами, и парень грохнулся вниз, издав нечеловеческий вопль, смешанный с плачем. — Энди… Господи, нет!.. — тут Оливер метнулся к окну, заметив пролетевшую вниз тень, — ЭНДИ! ЭНДИ!!! — он опустил взгляд на асфальт, где распласталось разбитое тело его возлюбленного, истекавшее кровью. Сайкс медленно отполз назад и забился в угол комнаты, закрывая руками лицо. — Пожалуйста, скажите, что это просто ночной кошмар!.. Я не… не… — он не успел договорить. Чувства, пожиравшие его в тот момент, как пламя, уничтожающее дом в пожаре, полностью лишили парня контроля. — Малыш, прошу, вернись!!! Он прекрасно знал, что больше ничто не будет как прежде. Не будет теплых объятий Бирсака по утрам, когда они полусонные валяются в постели. Он больше не услышит, как Энди тихо напевает «The morticians’s daughter», когда они лежат на заднем дворе ночью. Больше не будет ничего. Пустота. Все сломалось в несколько секунд. Одно падение разрушило мир Оливера раз и навсегда. Сайкс кое — как поднялся на колени и, развернув скомканную бумажку, прочитал еще раз фразу, которая заставила его опять зареветь: « И на последок: я люблю тебя сильнее жизни, сильнее, чем могу крикнуть об этом. » — Я не смогу, — дрожащим голосом прошептал парень, не спеша приближаясь к окну, — прости, малыш, дальше ничего не будет. Я не буду встречать рассветы без тебя, — после этих слов Оливер резко открыл раму и полетел вниз.