Легкая добыча

– Смотри, какой, – шепчет Уиллис. Кончик языка возбужденно скользит по пересохшим губам, одна рука – в кармане брюк. То ли он кастет он там сжимает, то ли что-нибудь еще, поди пойми. – Вижу... Паренек в самом деле симпатичный. Яркий такой, и шмотки новенькие – не успели пообтереться, затаскаться. Наверно, снял с кого-нибудь, крысеныш, не купил же... И взгляд нахальный – таращится по сторонам, будто имеет на это право. На вывески смотрит, на световое шоу, на витрины... еще бы рот разинул. О, и точно – разинул! – Откуда он такой непуганый взялся? – невольно спрашивает Деннис. – Рагон его знает... Уиллиса это не интересует. Какая разница, откуда берутся такие вот молоденькие монгрелы? Кто там бывал, в этом их Кересе? Верно, никто. А они вот выползают, бродят по Мидасу, портят, понимаешь, городской пейзаж, еще и воруют, суки... Однажды один такой вытащил у Уиллиса кредитку. Тот был, конечно, пьян, но не до такой степени, чтобы не запомнить стервеца. И однажды повстречал его в переулке – не один, конечно, с другими ребятами. Монгрел совсем страх потерял, крутился на виду, искал легкой поживы. Ну и нашел – только не поживы, а веселых приключений на свою задницу. Задница у него была что надо... правда, недолго, Мэдди перестарался со второй бутылкой. Ну да какая разница? Монгрелу уж точно стало всё равно. – Гляди, а с тыла он ничего так выглядит, – шепчет Уиллис, будто угадав мысли Денниса. – На девку похож, – подает голос Мэдди. – Смазливый слишком. – А ты ему в рот не давай, – сдержанно гогочет Уиллис. – А в жопу – какая разница? – Вы что, средь бела дня собрались его оприходовать? – спрашивает Деннис. Он не так давно с этой компанией и всё еще осторожничает. – До вечера потерпим. Понаблюдаем, в смысле. Все равно делать нечего. А потом поразвлечемся! Главное, не подцепить от этого помойного какую-нибудь дрянь, – добавляет Мэдди. – Рагон знает, чем они болеют. Может и резинка не спасти. – Медицина всесильна, – уверенно отвечает Уиллис. – Вылечат. – Но этого после... – Мэдди выразительно проводит ногтем большого пальца по горлу, и Деннис с Уиллисом кивают: развелось монгрелов! – Не упустите. Деннису интересно. Этот мальчишка с виду совсем юнец. Монгрелы постарше попадаются, моложе – ну, хотя бы десятилеток – Деннис никогда не видел. Что стариков нет – это понятно, не доживают помойные крысы до старости, дохнут или от палёного стаута, или от наркоты, или от ножа под ребро, или еще как-нибудь замысловато – выбор у них широкий. А мелкота где? Или они до определенного возраста не рискуют высовываться из Кереса? Слушаются старших и сидят по домам, а какой-нибудь пожилой монгрел из тех, кому хватило здоровья, ума и везения дожить до солидного возраста, учит их правильно лямзить кредитки? Деннис даже фыркнул, представив такую картину, и Уиллис ткнул его под ребра – не шуми, мол. Он кивнул, но запретить думать приятель ему не мог, так что... Ладно, мелочь крысиная прячется до поры до времени, а размножаются-то они как? Монгрельских самок в жизни никто не видел, хотя врали, конечно, всякое. И слухи ходили самые разные, например, что списанных петов из борделей выкидывают в Керес, а среди них самки-то есть... Есть, конечно, да только представить страшно, что от некоторых родиться может. Вдобавок, полагал Деннис, их непременно должны стерилизовать. Во избежание. – Гляди, куда поперся, – говорит Мэдди, – как по заказу! – Слушайте, он совсем дикий, – шепчет в ответ Уиллис. – Не знает, что там тупик! – Может, знает. Просто отлить пошел. – Ну так и мы пойдем, – тот вынимает кастет. Бугор на штанах меньше не становится – Уиллис извращенец, у него стоит на монгрелов. Вернее, не на них самих, а на то, что с ними можно проделать. Мэдди раздвигает телескопическую дубинку, а Деннис достает нож. Прохожие делают вид, будто ничего не замечают. А может, в самом деле не замечают – их-то это никак не касается! Лишь бы даркмены не явились, могут обломать всё веселье... Поговаривали, что в Керес ссылают провинившихся граждан, но в это Деннис не верил. Вернее, допускал, что туда могут выслать, но сильно сомневался, что такой гражданин там выживет. Крысы же его сразу насмерть забьют по старой памяти, только шмотки отберут, чтобы кровью не заляпать. В одиночку от стаи не отобьешься. Если уж на то пошло, Деннис больше склонялся к мысли о том, что самки у монгрелов все-таки есть, но они их старательно прячут и охраняют, это во-первых, а во-вторых – самок этих мало и достаются они только самым крутым. Потому и народа в Кересе не так много: естественная убыль сводит на нет всю прибыль, а если б монгрелы плодились, как дикие люди докосмической эпохи, то давно заполонили бы всю Амои. Уиллис приложил палец к губам, и Мэдди с Деннисом замерли. Из переулка действительно доносилось журчание. Деннису стало противно: мало того, что крысеныш ворует, так еще и гадит по углам! Привык, должно быть, в своей помойке – где жрет, там и срёт, и спит... – Вот мразь... – шепчет Мэдди, поудобнее перехватывая дубинку. Она у него заслуженная, с засечками на рукоятке – чтобы держать сподручнее было, говорит он. И рука от крови не скользила, добавляет Уиллис. Монгрел выходит из сумрака тупика, моргает, но присмотреться против света не успевает – прямой в челюсть от Уиллиса сносит его с ног. Что-то противно хрустит, и Деннис непроизвольно морщится, услышав хриплый вопль. Крысы всегда так противно верещат, будто надеются, что противник испугается и отступит. Может, у животных это работает, но не у людей же! – Кто первый? – торопит Мэдди. Он успел уже пару раз приложить монгрела своей дубинкой, а Уиллис добавил ногами по ребрам. – Давай ты, – говорит Деннис. Ему совсем не хочется прикасаться к мальчишке. Противно. – Тогда подержи... Монгрел сопротивляется, но против троих взрослых граждан у него нет шансов. Зубы Уиллис ему выбил еще первым ударом, теперь в окровавленный рот засунут рукав монгреловой же куртки, чтобы не орал. Проще было бы вырубить, но Мэдди не любит трахать бесчувственные тела – говорит, в этом нет никакого удовольствия. – Ого, да он... похоже... нетронутый... – пыхтит он, поставив монгрела раком и засадив ему по самые яйца. – Да ну, мечтай, – смеется Уоллес, надрачивая свой член. Он тоже не любит трахать кровавое месиво, которое обычно остается после Мэдди и его дубинки, ему и так неплохо. – Просто у тебя хер выдающийся, не в каждую дырку влезет! Деннис следит, чтобы в тупик никто не сунулся. Даркмены иногда проверяют закоулки, объясняйся с ними... Заставят еще убирать падаль самим, рассказывал кто-то. – Хорош... – выдыхает Мэдди, отпустив монгрела. Тот падает наземь, пытается ползти, но Уиллис ставит ногу ему на спину. И старается как следует обкончать монгрела. – Деннис, точно не хочешь? – В другой раз, – отвечает тот, сжимая и разжимая пальцы на рукояти ножа. – Ты же знаешь, я не по этому делу. – Ага. Давай, твоя очередь. Я подержу, чтоб не дергался. Деннис присаживается на корточки рядом с монгрелом. Тот приподнимается – очень удобно, теперь достаточно взять его за волосы и запрокинуть голову. Деннис смотрит на узкую алую полоску на горле – она становится шире, шире, бледную кожу заливает кровь... В глазах монгрела он видит боль и страх, и удивление, и, наконец, осознание неизбежного. И за миг до того, как они стекленеют, Деннис ощущает острейший разряд удовольствия... – Кайф? – спрашивает Уоллес. – Ага... – Деннис отпускает спутанные патлы монгрела и поднимается на ноги. – Ух... теперь бы руки вымыть, вот что. – Повезло парню, что мы сегодня добрые и уставшие, – ухмыляется Мэдди, пнув напоследок тело монгрела. – Обошлись короткой программой. – Да и добыча легкая, – отвечает Деннис, все еще чувствуя приятную слабость в ногах. – Но все-таки это была хорошая охота, – подытоживает Уоллес. – Идем! Я хочу выпить! Звук удаляющихся шагов скоро затихает. В тупике слышен лишь приглушенный гул большого города – и больше ничего...